ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ
Надо исправлять изъяны и промахи, а не возвращаться к пройденному, демонизируя рыночный уклад экономики
, профессор, доктор экономических наук
«МОЖНО СЛОМАТЬ ШПАГУ…»
В своей статье «Ростовщики не мы» («ЛГ», № 11) Дмитрий Калюжный утверждает: «Обожествление денег низвело 
человека до состояния винтика». Попробуем разобраться в этом лихом утверждении. Но вначале – об идее справедливости. Идея эта необычайно жизнеспособна, и на протяжении своей истории человечество познакомилось с немалым количеством её толкований. Воистину, как однажды сказал Виктор Гюго: «Можно сломать шпагу, нельзя истребить идею».
К идее справедливости обращались представители всех самых известных философских школ, правда, во всех её интерпретациях обнаруживаются весьма значительные отличия. Аристотель считал справедливость важным условием стабильности в государстве. Для одних философов идея справедливости связана с индивидуализмом, для других – с коллективизмом. По мнению Платона, а через столетия и Гегеля, справедливо всё, что содействует 
интересам государства, и в соответствии со справедливостью должна строиться жизнь и каждого индивидуума, и всего общества в целом. Классики либерализма как философского течения связывают справедливость с соблюдением законов, выстраивая её на нормах протестантской этики, а Б. Франклин считал справедливость выражением прежде всего честности, верности, чести и скромности.
В эпоху Просвещения понятие справедливости увязывалось с человеческими правами – равенством, свободой слова, совести, собраний. Немецкая классическая философия обращается к зависимости идеи справедливости от способа организации общества и государства. Для утопистов (Кампанелла, Мор, Оуэн и др.) социальная справедливость – центральная идея во всех их рассуждениях, но сводится практически к уравниловке и утверждению, что деньги – это зло, а собственность – кража.
Классики марксизма определяли справедливое устройство общества и государства в коммунистической форме как «реальный гуманизм» (К. Маркс). Американская политическая мысль тремя столпами, подпирающими американский идеал, называет свободу, равенство и справедливость. Из них важнее всего – свобода, понимаемая как дар природы человеку и, как считал Д. Локк, не является порождением государственной власти. Именно на таком основании и построены американская Конституция и Декларация независимости.
Новейшая философия вновь подчёркивает крепкую увязку справедливости с этикой поведения и честностью. Появляется мысль о том, что рост экономического благосостояния радикально меняет смысл самой проблемы социальной справедливости. Бросаются в глаза, во-первых, устойчивость идеи социальной справедливости во всех основных философских и политических учениях, а во-вторых – настойчиво устанавливаемая всюду связь справедливости с представлениями о демократии и свободе, то есть о социальных правах людей. Возникают теоретические основы так называемого социального государства, гарантирующего гражданам равные социальные права, основываясь на идеях справедливости, морального долга и нравственности.
ОТ МЕЧТЫ ДО РЕАЛЬНОСТИ
Нелишне вспомнить, что именно на этих высокогуманных принципах основывались теоретические разработки и утверждались реальные социальные права в России. Это и неудивительно, если принять во внимание глубочайшее влияние, которое на российское общество в XIX и XX веках оказывали Л. Толстой, Ф. Достоевский, А. Чехов и другие великие писатели и мыслители-гуманисты. Нельзя забывать о том, что в России первые плоды движения за социальные права проявились уже в конце XIX столетия, чуть позже, чем в Западной Европе, но раньше, чем в США.
В России в 1886 году был принят закон о медицинском страховании рабочих, в 1893 году – закон об охране труда, а в 1903-м – о компенсации увечий от несчастных случаев на производстве. Важно отметить, что элементы того, что позже назовут социальным государством, в России появились ещё до того, как в нашей стране смогла в более или менее законченном виде сформироваться капиталистическая система классического типа, не говоря уже о правовом государстве и гражданском обществе.
В 1906 году первая в российской истории Государственная дума начала работу над правовым оформлением основ социальной политики. В 1912 году были приняты законы по страхованию от несчастных случаев, оплачиваемые «больничные листы» (нерабочее время по болезни), закладывались основы социального партнёрства – всё это было вполне в русле мировых тенденций, хотя, разумеется, со значительным опозданием. Отчасти, вероятно, из-за этого отставания и происходит в России Октябрьская революция 1917 года. Она положила начало многим заметным событиям в трансформации идеи социального государства и её практической реализации в других, более развитых капиталистических странах, во всяком случае, ускорив её современное оформление.
Нельзя отрицать, что в Советском Союзе было построено более или менее целостное социальное государство, хотя и явно на недостаточной материальной основе. Социальные преобразования в СССР заставили многие развитые страны усилить внимание к социальной сфере. Ведь, например, в США разработка и принятие системного социального законодательства начались только в 30-е годы прошлого столетия как одно из условий спасения американского общества от распада в условиях Великой депрессии.
В Советской России уже в конце октября 1917 года сразу же вслед за созданием Совнаркома появился Наркомат государственного призрения, а 31 октября 1917 года было объявлено о реформе системы социального страхования для всех лиц наёмного труда и их семей, причём страхование обеспечивало всю совокупность рисков. Немного позднее введены бесплатная медицинская помощь, 8-часовой рабочий день, уравнены права мужчин и женщин.
Это было движение к практической реализации идеи социального государства. Однако в действиях советской власти вплоть до её падения легко заметить весьма заметное расхождение между помыслами, «высокими» словами и делами, между социальными ожиданиями и реальностью жизни. В Конституциях СССР 1936-го и 1977-го гг. были перечислены и закреплены социальные права граждан, но на деле они носили декларативный характер. Целые социальные слои – например, крестьянство – были долгое время лишены части социальных прав, исключены из общегосударственной системы социального страхования и пенсионного обеспечения. И уж совсем плохо обстояло дело с обеспечением гражданских свобод. Господствовала установка на реализацию принципа «справедливость без свободы». Достаточно вспомнить массовые репрессии и ГУЛАГ.
КРАХ ЭКСПЕРИМЕНТА
На первых этапах либеральная экономическая трансформация в России исходила из наивного предположения, что переход к рыночной экономике и к демократическому правовому государству неизбежно, почти автоматически, даст скорый экономический эффект и рост благосостояния. Всё оказалось значительно сложнее, болезненнее: реформы оплачены по самой высокой социальной цене. Казалось, что рынок сохранит высокий уровень социальной защиты без всяких дополнительных усилий.
В почти забытой пьесе Юрия Олеши «Список благодеяний» её главная героиня – известная актриса в два столбика составляет списки благодеяний и провалов Октябрьской революции. Попытаемся и мы проанализировать итоги системной трансформации в нашей стране в последние два десятилетия.
Нельзя не замечать её положительные стороны. Полностью преодолена изолированность страны от внешнего мира, демонтированы механизмы командной экономики, разрушена монополия внешней торговли. Исчезли унизительные дефициты товаров и услуг, значительно расширился их ассортимент. С прекращением идеологической борьбы с вещизмом восстановлено право людей на нормальный человеческий быт и «уют» (недаром ведь писал когда-то Маяковский «Любовная лодка разбилась о быт»…).
Отрадно, что раскрепощена ранее скованная предпринимательская инициатива людей. Произошло становление класса деловых людей, который вносит свою значительную лепту в повышение благосостояния страны. Россияне стремительно изживают иждивенческие комплексы и достаточно быстро усваивают «рыночный» образ мысли и действия. Устранена уравниловка, появился смысл зарабатывать деньги, раз возникла возможность обменивать их на ранее недоступные товары и услуги. Достаточно быстро были созданы и начали функционировать институты рыночной экономики: коммерческие банки, товарные и фондовые рынки, валютные биржи, новые налоговые механизмы, правила антимонопольного регулирования и так далее.
Трудно не согласиться с тем, что результаты не всегда удачных, а часто просто провальных преобразований, экстремистских решений в экономической политике для большинства россиян оказались более зримыми. И дело здесь не только в том, что за годы реформ страна утратила половину своего экономического потенциала. Хуже то, что в ней пока никак не удаётся приостановить процессы примитивизации производства, деинтеллектуализации труда, деградации социальной сферы и появление массовой бедности.
В 90-е годы XX столетия Россия отдалилась от желаемых социально-экономических стандартов Запада и приблизилась к характеристикам типичной страны «третьего» мира с громадной социальной поляризацией. Плодами преобразований пользуются не больше четверти населения страны, а половина её жителей ведёт нелёгкую борьбу за существование.
В отличие от стран Центральной и Восточной Европы перед российскими реформаторами стояла задача продолжить системные преобразования при стремительном распаде единого государства. Действительность показала, что разрыв единого экономического пространства затруднил, а не облегчил переход к рыночной экономике каждой суверенной постсоветской республики, и Россия не стала исключением.
Высокая социальная цена реформ стала главной причиной того, что в российском общественном сознании сами понятия демократии, рынка и свободы оказались в значительной мере дискредитированными. Резкий поворот массового сознания к обогащению любой ценой оказался для значительной части населения России тяжёлой психологической травмой, источником как личных трагедий, так и различного рода общественных патологий.
Хуже всех пришлось представителям прежнего среднего класса, который к началу реформ был весьма многочисленным (профессионалы с высшим образованием, руководители среднего звена, служащие, высококвалифицированные рабочие, кстати, все перечисленные в массе своей читатели «Литературной газеты»). Их жизненный уровень по сравнению с другими группами населения упал особенно резко.
Так что один из главных факторов успешного перехода к цивилизованному рынку и демократическому государству – творческий потенциал населения – оказался в значительной степени ослаблен. Следует указать и на такое важное социальное последствие российских реформ, как растущая пропасть между властью и народом. Отчуждение населения от государственного аппарата не исчезло, но даже усилилось. Фактически новое государство, особенно после административной реформы, превратилось в замкнутую самодостаточную корпорацию, а значительная часть населения, в первую очередь бюджетники, наёмные работники, пенсионеры, дети и инвалиды, – в обузу для неё.
Во второй половине 80-х и первой половине 90-х гг. ХХ столетия в российском обществе резко возрастала популярность идей свободы личности и частной инициативы. Между прочим, именно «Литературная газета» сыграла в этом весьма заметную роль. К началу 90-х гг. эти идеи захватили значительную часть населения, причём самую продуктивную его часть. Возникли социально-психологические основы для их практической реализации. А государственной власти был предоставлен серьёзный шанс для формирования гражданского общества, создания цивилизованной рыночной экономики.
Но жёсткая российская реформация не только не воспользовалась этой уникальной возможностью; фактически подорвала ценность свободы в глазах большей части общества. Понятие «демократия» стало синонимом воровства и коррупции, а либеральная идея оказалась сильно скомпрометированной. Всё это так.
БАЛАНСИРУЯ НАД ПРОПАСТЬЮ
Экономический подъём и кажущееся благополучие последнего десятилетия породили надежду на новые конструктивные шаги в создании современного социального государства. Этого, к сожалению, не произошло. Рост ВВП и увеличение средних реальных доходов граждан происходили на фоне всё большего расслоения в российском обществе. Высокая инфляция почти полностью съедала прибавки к зарплатам и пенсионным выплатам. Не оправдались пока и надежды на структурную перестройку и расширение выпуска высокотехнологичной продукции. Возросла зависимость России от мировых цен на сырьё.
Легче всего приписать эти неудачи существующей политической власти. Но что-то мешает так думать. Большинство населения нашей страны по всем социологическим опросам поддерживает политику нынешнего российского руководства. Средний класс в нашей стране уже составляет около трети населения, а ведь в начале 90-х годов было всего-навсего жалких 5%. Динамика-то весьма положительная.
Летом 2008 года России превзошла Германию по объёму покупок автомобилей населением! Достаточно выглянуть в окно, чтобы увидеть это. Все крупнейшие автоконцерны мира открыли в нашей стране свои заводы. Да, у нас слишком высокие проценты по ипотечным и автокредитам. Но ведь в кредит давно живёт весь мир. Не лучше ли в молодые годы обзавестись автомобилем и собственной квартирой, чем жить с родителями до старости с отвратительной тайной надеждой на то, что они не вечны. Да, кредиты – это бремя. Но это и сильнейшее дисциплинирующее средство.
Да, с осени 2008 года Россия, как, впрочем, и весь остальной мир, оказалась в полосе глобального финансового и экономического кризиса. Но циклического развития никто не отменял.
Каковы причины нынешнего кризиса?
Дело в том, что в последние годы возникло глубокое противоречие между космополитизмом капитала и суверенитетом национального государства, между процессами глобализации, в основе которой лежит либерализация самых разных форм социального и экономического общения, и политической властью, всё ещё сконцентрированной на уровне государства. Нарушился баланс между традиционными государственными институтами принятия решений и новыми центрами, контролирующими необходимые для их реализации ресурсы и экономические процессы.
Появились новые «формы» денег и новые финансовые инструменты благодаря информационно-технологической революции. Речь идёт о превращении финансовых инструментов в электронные записи и денежных потоков в потоки информации.
Государственная денежная монополия ныне нарушена, часть денежного оборота выведена из-под национальной юрисдикции. За несколько секунд огромные средства могут быть перемещены с одного банковского счёта на другой в другую страну, расположенную на другом континенте. Это же великое благо цивилизации! Но и оно может обернуться теневой стороной.
Ещё одной из причин, вызвавших глобальный кризис, стала инновационная деятельность по созданию производных инструментов (деривативов) начиная с середины 80-х гг. прошлого столетия. На июнь 2008 года объём рынка деривативов достиг примерно 860 трлн. долл. США, а объёмы оборота исчисляются трудно вообразимыми квадриллионами долларов. Таким образом, виртуальная экономика превысила реальную на порядок, поскольку глобальный ВВП в это время составлял около 70 трлн. долл. США. За это же время быстро распространилась практика оформления малоценных долговых обязательств в ценные бумаги – секьюритизация.
Произошло то, что можно назвать приватизацией прибылей для одних и социализацией рисков для других.
ИМПОРТНЫЙ «ПРОДУКТ»
Да, отсутствие должного контроля со стороны финансовых властей ряда стран, безудержная алчность, которая в один узел связала интересы отдельных людей, корпораций и правительств, привели к глобальному финансовому и экономическому кризису.
В России сложилась нормальная рыночная экономика, глубоко интегрированная в мировую, поэтому и мы тоже переживаем рецессию. Кризис для России – лишь отчасти отечественный, но более всего импортный продукт, – не мы его инициировали. Общее в том, что начавшаяся рецессия носит довольно затяжной и глубокий характер. Степень глубины не везде одинакова, и её трудно оценить. И решения по выходу из кризиса принимаются тоже примерно одинаковые. Повсеместно мы наблюдаем накачивание ликвидности. В общем, эти меры более-менее известны. И они проводятся в жизнь.
К сожалению, пока американские, европейские, российские, китайские рынки реагируют недоверчиво на антикризисные меры. Но ведь это не означает, что России вновь следует отказаться от всех благ цивилизации, в том числе и финансовых, опять отгородиться от остального мира железным занавесом и возродить командно-административную систему и директивное управление и распределение.
Французский поэт и философ Поль Валери сказал: «Великие дела никогда не заканчиваются. Их лишь прекращают». Так вот, нам никак нельзя прекращать создание на нашей земле справедливого цивилизованного социального государства, в основу которого должна быть положена сбалансированная рыночная экономика.
Да, первый этап наших рыночных реформ был неудачным, не смогли мы диверсифицировать свою экономику и на втором этапе рыночных преобразований. Но история не знает сослагательного наклонения. Надо идти дальше. Надо корректировать и исправлять изъяны и промахи. А не возвращаться к пройденному, демонизируя рыночный уклад экономики!
В XXI столетии нет простых решений. Нельзя впадать в ошеломление от кризиса. У нас много дел. Под нашу всё ещё примитивную рыночную экономику надо подводить прочный правовой фундамент, надстраивать многочисленные социальные институты, в конце концов гуманизировать её.
У России есть все шансы на движение страны к гражданскому обществу, к подлинной демократии и социальному рыночному хозяйству. Давайте не отменять своё прошлое, а учиться на своих ошибках и не повторять их вновь и вновь.