140 лет исполняется 23 августа замечательному русскому писателю Александру Грину, создавшему особый мир с городами, которых нет на географических картах: Гель-Гью, Зурбаган, Сан-Риоль. В эту страну, названную литературоведами Гринландией, он уходил, когда ему не нравилась окружающая действительность. «Там хорошо, могу вас уверить», – сказал однажды Александр Степанович, когда ему пытались посочувствовать. И действительность – в данном случае речь идёт о Петербурге – Грину отомстила, сыграв с ним злую шутку: единственный знак, напоминающий о продолжительном и плодотворном петербургском периоде его жизни (1905–1924 годы), был установлен на доме, где он на самом деле никогда не жил.
Гранитная плита с надписью «В этом доме в 1921–22 годах жил и работал известный советский писатель Александр Грин» уже более тридцати лет висит на доме номер 11 по улице Декабристов (бывшей Офицерской), в то время как должна находиться на здании с тем же номером, но на улице Пестеля (бывшей Пантелеймоновской). По неверному адресу плита, установку которой инициировал Литературный фонд СССР, «прописалась» на основании решения Ленгорисполкома №655 от 29 августа 1980 года. По части вымысла авторы этого решения превзошли самого Грина, которого часто (хоть и не вполне правомерно) причисляют к сказочникам и фантастам (сам себя он считал неосимволистом).
Чтобы выяснить, где на самом деле «жил и работал» писатель в период, обозначенный на доске, т.е. в 1921–1922 годах, обратимся в Центральный государственный архив Санкт-Петербурга, где хранятся домовые книги. Увы, документов, подтверждающих факт проживания Александра Степановича Гриневского (Грина), ни по одному из адресов за этот период в архиве не обнаружилось.
Мемориальная доска (скульптор В. Бухаев) на стене дома №11
по ул. Декабристов в Санкт-Петербурге. 30 мая 2020 г.
Фото автора
Жилец ДИСКа
«Списки совершеннолетних жильцов дома по улице Декабристов, №11, до 1923 года в архив на хранение не поступали», – ответили в ЦГА СПб. Такой же результат получаем и по улице Пестеля. Зато след писателя обнаруживается в справочнике «Весь Петроград» за 1922 год. «Грин А.С., Мойка, 59» – свидетельствует надпись на странице 584. В те годы на углу набережной реки Мойки и Невского проспекта, в стенах бывшего особняка купцов Елисеевых, находился Дом искусств (ДИСК), созданный по инициативе А.М. Горького. Грин действительно жил там, в маленькой комнатке в писательском общежитии на первом этаже. В стенах бывшего особняка, где внизу размещался до революции банк, он поселит и героя своего рассказа «Крысолов». В лабиринтах Центрального банка весной 1920 года окопались крысы-оборотни, которые «крадут и продают с пользой, удивительной для честного труженика, и обманывают блеском своих одежд».
На листах из бухгалтерских книг, добытых в помещении бывшего банка, Грин писал «Алые паруса». А на третьем этаже ДИСКа, в роскошном зале Баккара, 8 декабря 1920 года он впервые прочёл писателям главы из ещё не опубликованной феерии. Зал взорвался аплодисментами. Горького особенно восхитила финальная сцена о том, как галиот с парусами «цвета глубокой радости» подошёл к берегам Каперны.
На Пантелеймоновой улице
В 1922-м Грина в ДИСКе уже не было (сведения для справочника «Весь Петроград» собирали заранее, поэтому на момент его выхода в свет данные успели устареть). В мае 1921 года Александр Степанович Гриневский заключил брак с Ниной Николаевной Коротковой (урождённой Мироновой), которой он посвятит «Алые паруса». Отметку о заключении их союза можно найти в Книге регистрации записи о браке, хранящейся в ЦГА СПб. Жить новобрачные отправились не в общежитие Дома искусств, а в комнату, которую сняли у вдовы советника Красовского.
«В 1921 году, в мае, в первый год нашей женитьбы, мы сняли комнату на Пантелеймоновской улице, в доме №11, что недалеко от церкви Пантелеймона и Соляного городка», – напишет Н.Н. Грин в «Воспоминаниях об Александре Грине». Оставив нехитрые пожитки в съёмной комнате, молодожёны на лето отправились в Токсово. Сняли домик у местного старосты Ивана Фомича Роугияйнена, затем перебрались в пустовавшую школу-семилетку.
Жизнь в Токсово
В Токсово Грин окончательно отшлифовывал «Алые паруса», писал повесть о лейтенанте Шмидте и набрасывал новый роман, «Алголь – звезда двойная», оставшийся незавершённым. Действие романа происходит в вымышленном городе, но легко угадываются подлинные реалии литературной жизни в Петрограде и, в частности, в Доме искусств – с его противоборствующими кружками поэтов: «От скуки я отправился было на одно собрание, где несколько поэтов должны были огорчить друг друга своими произведениями. Знайте, что в Сан-Риоле процветают искусства; им дано движение, и довольно сильное, вроде пинка в зад. Ничего, что я так сказал? Искусства представлены поразительно. Ничего не печатается, но пишется углём на простынях. Каждый может прочесть эти афиши. Их пишут люди, лишённые таланта и полные ярости. Кто их обидел? Весь мир. Чего они хотят? Они анатомируют слова, шрифт и знаки препинанья. Они учат друг друга писать в полной уверенности, что можно научиться таланту. Они бездарны и потому провозгласили законы, схемы, правила и рецепты».
В токсовское затишье из Петрограда одно за другим доходили печальные известия: о смерти Блока, затем – о расстреле Гумилёва. «Александр Степанович очень любил поэзию Гумилёва, – вспоминала Нина Николаевна, – и смерть его, прекрасного поэта, была ещё одним, последним ударом после смерти Блока».
В комнату на Пантелеймоновской супруги вернулись поздней осенью. Здесь родилось начало романа о летающем человеке, точнее – о «парении духа», как пояснит автор. Имя героини «Блистающего мира» – «лёгкое, изящное и простое», как хотелось писателю, – придумала Нина. Услышав, как она, хлопоча на кухне, напевает: «Рики-тики-тави… Тави-тум!» – Грин радостно подхватил: «Тави Тум – то, что подходит совершенно».
Уже в феврале 1922 года супруги перевезли вещи на салазках на 8-ю Рождественскую (8-ю Советскую), 21. Сначала сняли комнату в квартире №7 у знакомой учительницы, М.С. Кузнецовой. Эта квартира с табличкой «Мария Степановна Кузнецова» мелькнёт в рассказе «Фанданго», в котором герой перемещается из Дома учёных на Дворцовой набережной в фантастический Зурбаган и обратно в Петроград, но уже в эту самую квартиру, где его ждёт жена. А через год, летом 1923-го, благодаря гонорарам за роман «Блистающий мир» писатель смог приобрести собственную отдельную квартиру этажом выше, №10. Это последний петербургский адрес писателя; отсюда он с женой и тёщей переехал в Крым в начале мая 1924 года.
В ЦГА СПб хранится домовая книга за 1923 год, в которой находим в списке жильцов дома №21 на 8-й Советской имена Александра Степановича Гриневского – писателя-беллетриста – и его жены, Нины Николаевны Гриневской, – домохозяйки. Почему в своё время не установили мемориальную доску на этом доме, где у Грина была своя квартира, зарегистрированная в домовой книге, остаётся загадкой. Это недоразумение попытались исправить в июне 2019 года жильцы дома №21 на 8-й Советской, обратившись с соответствующим предложением в муниципальный совет. Благо, что замглавы МО «Смольнинское» Юрий Савин пообещал оказать всяческое содействие в этом вопросе. Но за год муниципальная власть поменялась, и дело опять не сдвинулось с мёртвой точки.
Не дали результата и попытки перенести доску с ошибочного адреса на улицу Пестеля. В правительство Петербурга неоднократно поступали обращения по этому поводу – в том числе от Союза писателей России. Однако чиновники отвечают, что заявки на установку мемориальных досок рассматривают лишь от юридических лиц, которые не получают финансирование из бюджета города.
А воз и ныне там
Между тем гранитная плита на улице Декабристов разрушалась. От мемориальной доски с декоративным профилем уже отвалился карниз. В Музее городской скульптуры обещали осенью 2018 года отправить доску на реставрацию. И вот, буквально несколько дней назад, её наконец-то отреставрировали.
Нет мемориальной доски Грину и на Мойке, 59. Попытку увековечить память Грина на здании бывшего ДИСКа предпринимали ещё в 1990-е годы. «Тогда обращались профессор Герценовского института Светлана Ивановна Тимина, написавшая книжку о Доме искусств, я тоже – и никакой реакции», – рассказала Татьяна Рождественская, дочь поэта, который был соседом Грина по ДИСКу. Не было поддержано и предложение создать мемориальную комнату Александра Грина, с которым позднее, осенью 2016 года, обратилась новая (наша) инициативная группа к руководству пятизвёздочного отеля, расположившегося в бывшем особняке. Хозяевам заведения не до культурных ценностей: они пытаются вернуть средства, вложенные в реконструкцию здания. Бальный зал Баккара, где зимой 1920 года Грин впервые прочёл писателям рукопись «Алых парусов», сдают под свадьбы и прочие увеселительные мероприятия.
«…Банкет, бал, собрание, гости, юбилей» – всё, как в гриновском «Крысолове», в котором действие разворачивается весной того же 1920-го. И вот столетие спустя корабль под алыми парусами вновь прошёл мимо несбывшейся мечты о достойном увековечении памяти Александра Грина.
Светлана Бардина