19 и 20 февраля в Доме кино и Клубе ФСБ России - премьера фильма «Капитан Голливуд», снятого компанией «Кинопрограмма XXI век» (продюсер Владимир Есинов, режиссёр Евгений Татаров, при финансовой поддержке Министерства культуры РФ). Картина основана на реальных событиях. Рассказывает о событиях середины-конца 1990-х годов, когда шла война в Чечне, был неспокоен Кавказ, а в Москве, других городах гибли люди от взрывов в домах, метро, даже на кладбище. Терроризм стал реальностью, москвичи, жители других мест ночами по очереди дежурили у своих подъездов. Нам довелось познакомиться с человеком, который работал тогда в специальных службах, всё пережил сам. Он стал прообразом главного героя картины. Теперь на заслуженном отдыхе и согласился побеседовать с обозревателем «ЛГ» на условиях анонимности.
- Герой фильма «Капитан Голливуд» чекист Андрей, образ которого списан с вас, получает это, скажем так, прозвище после того, как ему поручили с открытым лицом выступить на ТВ и объяснить оплошность спецслужб при освобождении заложников. Такое могло быть?
- В моей практике не было оплошностей с заложниками, это ход, который придумали киношники. Но как-то наверху решили показать сотрудника госбезопасности. Чтобы люди увидели: обычный человек, но благодаря профподготовке способен решать сложные задачи. Не зря же налогоплательщики оплачивают нашу работу! Это был не прямой эфир ТВ. Я стал героем сначала одного, а потом другого документального фильма. В открытую отвечал на вопросы. Кто-то из ребят потом запустил: «Ну, прямо капитан Голливуд!» И прижилось.
- Глядя на вас даже сегодня, можно сказать, что в Голливуде были бы не на последних ролях.
- Да кто об этом думал! Мне было важнее узнать, что когда записывалось первое интервью, коллеги задержали двух взрывников, которые ранее совершили преступление в Волгодонске. В тот же день их доставили из Грузии в Москву, поместили в Лефортово, потом дали пожизненные сроки. Но я бы обратил внимание на то, что тогда везде муссировались (к болтовне примкнули даже депутаты ГД) всякие удивительные версии. Мол, взрывы подготовлены и осуществлены ФСБ. Если бы я не знал всё от и до, то, может, и сам бы повёлся. Такие вещи манят. Но я-то всё знал, сам участвовал в операциях. Кроме возмущения, ничего не испытывал. Кстати, даже учения, которые проводились в то время, пресса перевирала, выдвигая идиотские догадки. Ну и что? Мы просто работали и работаем. Не все знают, но только за прошлый год в стране предотвращено порядка пятидесяти терактов. Мы довольны, что люди мало что знают. Спать будут крепче.
- В картине есть реплика: «Чекист – такой же, как все…» Но для работы в спецслужбе, в разведке всё же требуются особые качества. Какие? Как сами оказались на службе? Жалели хоть раз?
- Я закончил технический вуз. Почему-то в КГБ часто брали людей из «технарей» - мозги иначе заточены. Соотношение примерно восемь к двум. Я учился и одновременно работал, было начало восьмидесятых. Как-то меня вызвали в партком, там увидел двух убелённых сединами мужчин. Беседа длилась часа полтора. Мне предложили службу в органах КГБ. Я немного опешил, хотя страха - мол, КГБ, стоять-бояться - у меня не было. А что я знал? «Мёртвый сезон», «Семнадцать мгновений весны»...
Дали три дня подумать, но ни с кем не делиться. Сначала в голову закралась мысль, что я, наверное, человек особенный, наметился (смеётся) уклон в звёздную болезнь. Но гордыня быстро остыла. У меня, кстати, всё шло нормально, были авторские свидетельства на изобретения, даже награда ВДНХ. Решил: нет, КГБ - не моё. С этим пришёл на новую встречу. «Ну, что, - спросили, - надумал?» У меня непроизвольно вырвалось: «А надо в форме ходить?» Они рассмеялись: «Не надо!» «Тогда я согласен». И мы стали смеяться уже все вместе.
- И что – началась служба?
- Нет, месяца три – полная тишина. Я же не знал, что идёт дополнительная проверка, сопоставление и всё такое. Важно ведь, чтобы человек не перестроился и не подстроился, а был таким, каков он есть.
Я себе жениться тогда надумал, раз из КГБ молчок. Зарабатывал на свадьбу – кольца, платье, фата. Не было привычки сидеть на шее у родителей-фронтовиков. Подрабатывал на одном из заводов – сварщиком на сдельщине. Трудился по двенадцать часов без выходных. А тут вдруг меня вызывают на медкомиссию. В семь утра закончил третью смену и прямо с неё - к врачам. Первым был врач-психолог. А мозг мой после сварки воспалённый, работает как часы. И тут куча тестов. Например, дают таблицу пять на пять квадратов. Верхние пять квадратов – разные латинские буквы, потом ряд русских букв, третий ряд – двойные цифры, четвёртый – геометрические фигуры, пятый – циферблаты часов, показывающие каждый своё время. На запоминание простыни – тридцать секунд. Я не ошибся ни с одним квадратом и точно заполнил пустой бланк. Врач мне сказала на прощание: «Ты у меня за последний год первый такой шустрый». Я опять возгордился (смеётся). Прошёл окулиста, хирурга и других врачей.
- Но, видно, испытания не закончились.
- Да. Меня закрепили за конкретным сотрудником, который давал поручения. Это длилось около года. Затем «шеф» сказал, что всё нормально, подходишь, готовься к учёбе на годичных высших курсах КГБ СССР в Минске.
Но последнюю подпись ставит начальник управления, а я генерал-лейтенанту не понравился. Потом узнал, что он сильно отругал кадровиков: «Обалдели! Каких-то пацанов подбираете!» Его переубеждали, мол, парень нормальный, смелый, грамотный - подходит по всем статьям. Даже на гитаре играет, спортсмен, в драмкружке занимался, по горным рекам сплавлялся. И всё такое. Генерал ни в какую. Посоветовал дать мне три задания, которые я однозначно провалю.
Расскажу об одном. У нас было несколько оборонных заводов. Надо было представить планы их расположения, количество сотрудников, виды продукции. На всё три дня. Как инженер-конструктор, я решил, что снять план завода легче всего, забравшись на вышку освещения стадиона, находившегося неподалёку. Залез на верхотуру и благодаря хорошей зрительной памяти, которая жива по сей день, всё «сфотографировал». Количество людей с помощью одного хитрого приёма тоже вычислил. Написал по итогам выполнения всех трёх заданий служебную записку – скоросшиватель, розовая ленточка, получите. Её показали генералу. И он сдался.
Когда через полгода учёбы в Минске приехал на практику в то же управление, мне рассказали, что генерал, прочитав мою служебную записку, собрал совещание и, мягко говоря, расчихвостил сотрудников охраны заводов. Мол, мальчишка все ваши секреты выведал. Пришлось бедолагам вносить изменения в систему обеспечения безопасности.
- А как учёба в Минске?
- Когда поехал туда, уже моей дочке было четыре месяца. Но скучать по дому времени не было. Учился уже осознанно, не как в институте. Раскрывалась внутренность деятельности спецслужб. Не секретных или не совсекретных книг просто не было. Нагрузка огромная. Подъём в семь утра, кросс каждый день три километра без скидки на погоду – голый торс, сапоги, галифе. Потом завтрак и учёба: лекции, семинары, практические занятия. Обед, два часа свободного времени, которое уходило на общественную работу. Я, например, был редактором стенгазеты. Жили по четыре человека в комнате. У женатых обязательно на тумбочке фотография жены. Конечно, ни о какой пьянке-гулянке речь не шла. С пяти до восьми опять учёба – образно говоря, делаем уроки. Книжку в комнату ведь не возьмёшь. Под запись сдаётся в библиотеку. Ужин, короткое свободное время и в двадцать три часа отбой. Так каждый день...
Когда домой вернулся, меня и ещё двух товарищей отобрали на учёбу в другой спецшколе. После неё попал в очень хороший коллектив. Я был один молодой, мне коллеги много помогали, подсказывали. Тогда стал понимать, что такое служебное братство.
Для «раскачки» мне дали месяц. Начальник управления сказал: «Потом никаких поблажек». Раньше десяти вечера домой не приходил, суббота – рабочий день, а часто и воскресенье. Что-то типа «не смог-не успел» не проходит. Успевай! Спи меньше. Работай больше. Мы на охране государства. В таком режиме прошло около сорока лет.
- Всё же не ответили на вопрос: жалели ли вы?
- Ни разу не пожалел. Ни разу. Может, мог быть неплохим инженером. Но это не то. Дело не в адреналине. Получаешь полное удовлетворение, если удалось предотвратить преступление или теракт, из-за которого могли погибнуть сотни людей, а что-то бы превратилось в прах.
Многие уже забыли, как в наших городах подрывали дома, гибли люди… Но ведь это было
- Если вернуться к фильму, в нём главарь банды по кличке «Чёрный Исмаил» - ваш противник - наставляет подручных перед терактом именем Аллаха, ссылается на скромность пророка, убеждает, что, вступив на путь истины, нужно быть сильным, мужественным и т.п. Но они становились террористами. Это мировая проблема.
- Эпизоды в фильме с этим Исмаилом, особенно заключительный, это кино, а сам Исмаил – образ собирательный. Так решили показать его и, по-моему, хорошо получилось. У меня лично контактов вроде драки на крыше больницы не было. Мы работаем опосредованно. Но, думаю, зрителя захватит такая интерпретация. Что касается всяких лидеров, то в их деятельности не вижу идеологии. Если взять Хаттаба, он агент одной из иностранных спецслужб, который был направлен на Кавказ, чтобы черпать информацию и переправлять её на Запад. Сама по себе Чечня ему была до фонаря. У него были совершенно другие интересы – какой там Аллах?!.
Я бы сравнил терроризм с переменчивой французской модой. Скажем, Афганистан уже не в тренде, если использовать современное определение. Задача сейчас другая – в Алжир пробраться, на что нацелены ИГИЛ, «Аль-Каида» и другие запрещённые у нас организации. Почему Алжир? Через море ближайшая точка к Европе. С ужасом думаю, какая ситуация может сложиться там – во Франции, Германии, в других странах. Конечно, смотрю со своей колокольни. У спецслужб Европы нет опыта противодействия таким структурам, какой есть у нас. У нас он на крови, к сожалению. К нам оттуда очень часто обращаются за помощью, просят подсказать, проконсультировать. Наши коллеги, в отличие от политиков, хорошо понимают, что с терроризмом надо бороться всем миром.
- Об опыте на крови... Один из ваших подчинённых по фильму, симпатичный молодой парень, гибнет почти в самом начале ленты от рук бандитов. Наверняка и вы сами теряли товарищей.
- (вздыхает) Конечно. Образ этого паренька вымышленный. Чего-то подобного в моей практике не было. Я разговаривал с режиссёром на эту тему. Но кино есть кино. Это ж не документальная лента. Так задумали и ярко отсняли. Но, конечно, когда сотрудники будут смотреть, то подумают про себя: что за косяки такие! Мальчишка с агентессой встречается возле места, где находятся бандиты. На виду у всех ведёт её на явочную квартиру. Сам идёт вслед за преступником. И т.п. В жизни не так. Это всё грубейшие нарушения. Мы скрытно работаем, иначе бы нас перебили давным-давно.
А друзья… В Беслане вон сколько наших сотрудников погибло. Это были самые большие потери у подразделения «Альфа». Командир тогда встал в проходе, за ним дети бежали, а в него лупили из пулемётов. Он грудью детей закрывал, сколько мог на ногах держаться. Он потом Героя России получил.
Конечно, погибают ребята. Не могу сказать, что часто. Но, к сожалению, есть потери, о которых мы все скорбим. И опять же и на этом опыте приобретаем новые навыки. Всегда все случаи тщательно разбираются. Но бывают и ситуации, когда никакой опыт не поможет. Если в тебя из гранатомёта лупят, тут никуда не спрячешься.
- Недавно глава СВР, председатель Российского исторического общества Сергей Нарышкин назвал имена семерых героев-разведчиков, о которых многие годы никто ничего не знал. И мог не узнать ещё долго. Как относитесь к тому, что героизм вашей профессии не публичен?
- (после долгой паузы). Отношусь отрицательно. И не потому, что больно хочется, чтобы показали, какие мы герои. Но страна должна знать, кто реально чего стоит в её судьбе и истории. Ведь посмотрите (может, мне просто не везло), но я не нашёл за последние годы ни одного фильма или сериала, где бы вообще – даже не говорю о своей спецслужбе – но даже о работниках полиции сказано что-то достойное. Недавно смотрел один сериал. Представлено отделение полиции. Один сотрудник наркоман, второй алкоголик, третий семью бросил, четвёртый увлечён игральными автоматами, деньги спускает и связан с криминалом, пятый ещё что-то… Не хочу сказать, что подобного нет. Но сводить к этому – идти против правды.
В МВД знаю очень многих сотрудников, тесно с ними работал. Как с братьями по оружию. У нас были отличные отношения.
Грязь просто надоела. А сколько есть прекрасных примеров! В этом я полностью согласен с Нарышкиным. Понятно, есть секретность, далеко не всех можно показывать «с открытым лицом». Но можно на документах показать и людей, и подлинные события, а не фантазии.
- Кстати, напрашивается вопрос о средствах массовой информации (а жена Андрея, «Капитана Голливуда», как раз на ТВ работает). Не возникало ли у вас после освещения трагических или драматических событий желание крикнуть в их адрес: «А замолчали бы вы, ребята!»?
- Возникало. И не раз. Не хочу всех мазать одной краской. Но если ты журналист, думай, что делаешь. Вспомним Дубровку. Внутри здания трагедия, колоссальная трагедия. А тут идёт телетрансляция, и журналист вещает обо всём, как о футбольном матче. Никакого трагизма, бездушная интрига. Либо он глупый, либо не образованный, либо не профессиональный. Либо всё вместе. Ему даже невдомёк, что всё это смотрят и бандиты в здании театра. И репортёр вдруг сообщает: «Альфа» пошла на захват здания!» Это вообще тупая подстава.
- Если сравнить численность терактов, совершённых в царское и советское время, легко заметить, что это просто не сравнимо с тем, что происходит в новейшие времена. Число преступлений выросло многократно. В нашей стране особо страшными были 1990-годы. Почему так, на ваш взгляд?
- Цивилизация получила новые знания, новые возможности, каких не было прежде у людей, а сами они мало изменились, нравы даже снизились, перед богом нет страха. Конечно, это особенно сказалось на поведении тех, кого можно причислить к фанатикам, а такие есть всегда. Они, как говорится, кайфуют от своей силы. Кроме того, терроризм это, в первую очередь, устрашение. Теракты рассчитаны на то, что люди перестанут доверять государству, главная задача – посеять недоверие, дестабилизировать обстановку. Это на руку тем, кто хотел и хочет развалить Россию и опять поставить её на колени. Поэтому и пользуются такими методами. Но мы не стоим на месте.
Сегодня видим, что стало, по крайней мере, у нас в стране, спокойнее. Но развею иллюзии: победить терроризм невозможно. Можно сдерживать, но так, чтобы мы сказали «всё, завтра у нас не будет проявлений терроризма», это будет неправдой.
При этом надо иметь в виду, что почти все случаи терактов нами раскрываются, порядка 90 процентов преступников рано или поздно находим. Это не похвальба - факты. Эти нелюди так или иначе несут ответственность – или криминальную, или в боевых условиях уничтожаются как проказа.
- Не кажется ли вам, что в обществе не в полной мере осознают усилия руководства страны, спецслужб, переломивших ситуацию? Больше разговоров о том, что кто-то из ФСБ кого-то крышует, кто-то из СКР или МВД прибрал кого-то к рукам, отобрал бизнес. Как всё это увязывается между собой – героизм и продажность?
- (задумывается) Как увязывается?.. Если что-то проходит негативное, это наша вина. Значит, плохо изучили человека, не рассмотрели… В начале моей службы я стал участником задержания одного из руководителей среднего звена в том управлении, где работал. Выяснилось, что он чуть ли не с первого дня работы брал взятки. В тот же период был арестован и Чурбанов, зять Брежнева. Потом доказали, что Чурбанов получил взятки на сумму порядка 90 тысяч рублей. Наш сотрудник взял около пятидесяти тысяч рублей. Это когда «Жигули» стоили пять тысяч.
- Да, не то, что в нынешнее время...
- Вам и читателям судить. Но хочу сказать, что я хоть и был молодым сотрудником, но уже общался и со многими работниками милиции. Информация о случившемся ушла «в люди», обсуждалась. Надо мной даже подшучивали ребята из МВД. Ну, говорили, не всё ладно даже в датском королевстве. Честно скажу, стыыыдно было до невозможности!
Когда участвовал в задержании, то не знал, по какой причине. Первой пришла в голову мысль, что он американский шпион. Как минимум! А то, что он взятки брал, в голову не входило! Кстати, под окнами нашего управления не стояли машины, тем более иномарки. Какие машины?! Сотрудник не мог себе позволить такого. Зарплаты были как у военных, не многим больше, чем у других граждан.
Насколько помню, Чурбанову дали 12 лет тюрьмы, он вышел досрочно. А нашего расстреляли.
Это был урок. На всю жизнь запомнился. И мои коллеги из милиции, шутники упомянутые, языки-то спрятали куда надо.
Если ещё раз задать вопрос: как это может быть? У меня ответ: это только брак в кадровой работе.
- Да, кадровый подбор играет решающую роль. Кого-то можно и иномаркой купить, а к кому-то и не подойдут даже, ибо чуют...
- Считаю, что если взять весь состав сотрудников спецслужб, то подлецы – не массовое явление, единицы, хотя вред от них велик. Разговоры, что ФСБ кому-то крыши делает – это больше разговоры, информационные вбросы. Особенно когда речь заходит о службе, в которой я работал. Кому я мог «крышу» сделать? Террористу?
Но были люди, которые попали не туда. Вспоминаю беседы с кандидатами на работу. Встречались ребята, которые спрашивали: «А у вас где-то подзаработать реально?» Я лично отвечал: «Дружбан, тогда тебе не сюда. Ищи другие двери».
- На каких героев вы бы советовали равняться молодым людям, которые хотели бы пойти в спецслужбу или в разведчики?
- Если честно, то найдём таких людей. На тех, кто сами приходят, мы не очень реагируем. Лучше присмотримся, приценимся, увидим. Тем самым облегчаем себе работу. Когда человек сам приходит, он даже не знает, куда. Не знает, что его ждёт. Я ведь и сам пришёл, как кинулся в омут с головой. Знал - КГБ. КГБ и КГБ. Шпионы, гостайны и всё такое...
Для меня удивительными героями наших дней являются двое людей. Даже не знаю, как бы сам поступил на их месте… Это парень-полицейский в Дагестане: «Работайте, братья!» И наш лётчик в Сирии, подорвавший себя: «За пацанов!» Это молодые парни, новое поколение. Такие, значит, есть. И это очень хорошо, греет душу.
- Спасибо! Два часа пролетели. Жаль, не всё могу рассказать читателям.
Беседу вёл Владимир Сухомлинов
P.S. Когда, уходя, открыл дверцу шкафа, куда хозяин кабинета повесил мою куртку, увидел за ней пиджак, увешанный справа и слева орденами, медалями, почётными знаками. Смешно было спрашивать, чьи они. Попросил рассказать хоть о некоторых наградах. Потом взвесил пиджак на руке. О, как тяжёл! АКМ с допмагазином точно весил бы меньше.