Моряк стал фермером
Об умирающих деревнях сейчас пишут и говорят как о чём-то привычном. А тут случилось нечто обратное: несколько лет назад Новгородская областная дума придала официальный статус вновь возникшему поселению – деревне Долманово на территории Полищенского сельсовета Окуловского района.
А началось всё с приезда в это тихое место семьи Даниловых. Бывший подводник Алексей Данилов, отслужив 16 лет на Северном флоте, вернулся к жене, в Эстонию. Но оттуда в скором времени увёз жену Ирину и двоих детей в край своего детства – Топорок. Красивейшее место, бывшее поместье известного царского министра Родзянко: сосновые боры, стремительная Мста.
Купили дом, завели коров, поросят, гусей, кур. Соседи сначала удивлялись да нахваливали: «Надо же, городская, а как ловко управляется, словно в деревне выросла!» Алексеева деда, тоже Алексея Долманова, кое-кто из стариков ещё помнил: он внуку не только своё обличье и имя передал, но и любовь ко всякой животине – знатным на всю округу ветеринаром был.
Первую корову купили всего за две тысячи рублей – отдала немолодая, одинокая женщина. Радовалась, что отдаёт любимицу в хорошие руки. А когда коров стало уже пять, свиней двадцать, да птичник с гусями и курами, запахло навозом… и отношения с соседями начали портиться. Впрочем, не в навозе было дело. А в том, что не захотели Даниловы жить в мусорной яме, в которую превратились, увы, многие не только российские деревни, но и города.
Дом Даниловых стоял на крутом берегу Мсты, около старинного железнодорожного моста. И под эту кручу соседи скидывали всё, что пришло в негодность: старые машины, холодильники, тазы, бутылки, очистки… Даниловы пробовали бороться по-всякому: выступали на разных сходах-собраниях, обращались к администрации. Предлагали скидываться по рублю и нанимать машину для вывоза мусора.
Наконец сами вычистили весь берег реки в надежде, что открывшаяся глазу красота «спасёт мир». Не помогло. Тогда Алексей предпринял радикальный метод – собрал очередную порцию выкинутого под кручу хлама и вывалил его под окнами хозяина. Обиделись разом все жители Топорка… и превратили старенькую машину Даниловых в груду металлолома…
Как раз в это время тогдашний глава Окуловской администрации предложил Даниловым переехать в бывшее подсобное хозяйство Кулотинской фабрики, приказавшей долго жить. (Попытка реанимировать её, переведя производство мешковины с индийского кунжута на местный лён, не удалась.) Такая же незадача постигла и подсобное хозяйство фабрики, которое взялись поднимать две переселенческие семьи. Подняли так, что от хозяйства не осталось ни коровы, ни бычка, ни трактора – одни пустые стены. Вот эту-то пустующую ферму пообещали продать Даниловым за 25 тысяч, а дом – за 10. Правда, когда они переехали, цена вдруг подскочила до 80.
И уже через год к Даниловым стали приезжать за поросятами покупатели из ближних и из дальних мест, потому что знали: выращенный ими поросёнок здоров, упитан и привит. Кстати, прививки они делают сами, сами принимают роды, делают необходимые операции. Ветеринаров-то раз-два и обчёлся, их ждать надо, а родить, как известно, нельзя погодить. Так что дедовы гены да книги по ветеринарии из бывшего моряка сделали фермера и ветеринара в одном лице. И предпринимателя в широком смысле этого слова, который не только сам производит, но и продаёт продукцию своего хозяйства. И сколько бы ни говорили о том, что дело производителя – только производить, а торговать – это совсем другая профессия, но слова останутся словами до тех пор, пока не изменится государственная политика в отношении сельского хозяйства.
Алексей считает, что без коренных перемен в российской глубинке всё останется так, как есть сейчас. И нынешние фермерские хозяйства не будут расти, как в развитых странах, потому что это фермерам невыгодно. Невыгодно состязаться с газовиками и нефтяниками ни в затратах, ни в трудах, ни в найме работников и их зарплатах, ни в закупочных ценах, ни в пресловутых 13 процентах налогов.
Выгодно работать на себя и свою семью. Впрочем, это было выгодно во все времена: работящая, непьющая, многочисленная крестьянская семья никогда не нищенствовала. Ни при каких режимах. И как только государство начинало делать «инвестиционные шаги» навстречу земледельцу, крестьянство неизменно отвечало ростом зерна, молока, масла, мяса.
В истории развития сельского хозяйства России как до 17-го года, так и после эти взлёты и падения неизменно связаны с политикой. А тот факт, что в донельзя раскулаченной стране в начале 90-х люди вновь поверили сказанным из Кремля словам и тысячами стали записываться в фермеры, говорит о многом. Как о многом говорит и то, что до сих пор подавляющее большинство нашего населения кормится со своих подворий. Не превышающих подчас известных шести соток. Каковые, кстати, и спасли перестроечную Россию от голода: факт этот до такой степени очевиден, что не требует никаких доказательств. Доказательством могут служить слова китайского философа Сюнь-Цзы: «Если человек старательно занимается сельским хозяйством и бережёт добро, то Небо не в состоянии ввергнуть его в нищету».
Практика показывает, что везёт, как правило, тем, кто везёт на себе изрядную ношу. Кто на себя её взваливает, а не с себя сваливает. Нувориши-олигархи тут ни при чём; их везение – это государственные ошибки или даже преступления, и не о них сегодня речь. Даниловы за семь лет хозяйствования удачно попадали во всевозможные проекты. Так, ещё в 2001 году они выиграли конкурс в проекте «Валдайский парк» – развитие щадящего бизнеса» в зоне национального парка (Окуловский район относится к этой зоне). И получили от королевы Дании три тысячи долларов. На которые купили пять элитных коров.
Программа «Застройка села до 2010 года», начатая в 2004 году, позволила взять кредит в Сельхозбанке под 10 процентов и в течение почти одного года построить новый двор и новый дом в прибалтийском стиле. Затем Сельхозбанк дал кредит на покупку трактора МТЗ-102 под возврат всего двух процентов. На новом дворе стоят 22 коровы, почти все голштейнской породы.
Ну и по сложившейся уже в этих местах привычке состарившиеся жители приходят к Даниловым и просят взять их бурёнок. Жалеют, берут. Только в прошлом месяце троих таких взяли. Во всём посёлке Кулотино с тремя тысячами населения осталось несколько коров. Так что Даниловых с полным правом можно назвать кормильцами этого села: сын Дмитрий на подаренной ему к 19-летию новой «четвёрке» каждый день возит на рынок творог, сметану, молоко и яйца. Алексей торгует мясом только по воскресеньям. А по субботам у него забой.
Перепадает даниловской свининки и соседнему городу Боровичи – сдаёт её оптом на рынок. Хороший товар раскупается быстро – в минуты, редко – в часы. Хотя злые языки бизнесу пытаются мешать, пустив, например, слух, что поросят фермеры покупают где-то на стороне и неизвестно каких. Хотя и пастухам, и единственной работнице Лене, не имевшей ни кола ни двора при пьющей матери, а теперь живущей с Даниловыми под одной крышей, хорошо известно, что помимо коров и 300 поросят в хозяйстве ещё 26 телят и около 100 кур.
Раньше были гуси и овцы. Но на гусей не оказалось спроса даже в январе – нет у нас обычая на рождественских гуся или индейку. А за килограмм отличной шерсти с романовских овец в райпо давали по 10 рублей, поэтому пришлось ею конопатить стены скотного двора. А коровьи шкуры с 25 рублей упали до 8. Их дешевле сжечь или закопать, чем куда-то везти. Хотя в Боровичах – за 40 километров – кожевенный завод. От бройлеров тоже пришлось отказаться – люди стали бояться птичьего гриппа, хотя Алексей уверен, что этот грипп не что иное, как обыкновенная политика – раздувание пустяков ради кому-то хорошо греющих карман «ножек Буша».
Даниловы всегда мечтали о большой семье, но врачи не разрешили. Алексей с Ириной нашли выход, взяв двоих – четырёхлетнего Ваню и трёхлетнюю Настю из Боровичского детского дома. С тех пор прошло уже 10 лет. Старшая дочь Вика выросла, вышла замуж и живёт в Топорке. С Алексеем и Ириной остались сын Дмитрий и Настя.
А Ваня в марте этого года из семьи ушёл. Хотя именно на него и возлагались самые большие надежды. Кто говорит – гены, кто – подростковый возраст, кто – «нельзя сирот наказывать». А в этой семье к приёмным относились так же, как и к родным. И не читая Библии, по-библейски: «Кто не любит своего сына, тот не наказывает его». Это сегодня самая больная тема в семье, третий месяц незаживающая рана.
Но Алексей и Ирина верят: вернётся Ванюшка. Уж больно животных любит, тянется к ним, недавно снова к пастухам приходил, они сказывали. А в школе, где несколько часов в неделю Ирина в кружке рукоделия учит шить, вязать, вышивать, изготавливать мягкую игрушку, плести из бересты, ученики рассказывали, что Ваню и Настю одноклассники дразнят: мол, мы на дискотеку, а вы навоз убирать! А родители им – о том, что без навоза ничего путного в огороде не вырастет. Весной отбоя от просителей нет, тракторная тележка навоза за 1000 рублей улетает. А дискотека не улетит никуда: сегодня дискотека, завтра дискотека, послезавтра, ну и дальше что – сплошной куршевель? И до 40 лет великовозрастным детям помогать сводить концы с концами?
– Я не понимаю этого идиотизма, этой укоренившейся у нас за годы сплошного «счастливого детства» привычке ограждать детей и подростков от какого-либо труда, ведь никогда нигде такого не было и не должно было быть! Даже царские дети работали, о крестьянских я и не говорю – с пяти лет уже с младшими нянькались, с шести-семи – в огороде, в курятнике. А мы каких-то бездельников растили. Ну и дорастили на свою голову – бумажку лень до урны донести, помои из окна на улицу выливают. Нет, я такого счастья своим детям не желаю…
Доить в семье умеют все. Когда однажды зимой ураган, прозванный Кириллом, больше чем на сутки лишил ферму электроэнергии, справились вручную. Даже с удовольствием, особенно Настя.
Грамот и званий Даниловы собрали за эти годы немало – и районных, и областных, пресса и телевидение о них тоже не забывают. Лучшее фермерское хозяйство района, одно из лучших в области. Но относятся они к своей славе с лёгкой долей иронии. Потому что главой фермерского хозяйства официально, на бумаге, является Ирина. А Алексей – военный пенсионер и её добровольный помощник. Потому что с подворья, где, к примеру, восемь коров, можно продавать творог и сметану, а фермеру – ни-ни. Он не имеет права заниматься переработкой, ему своё молоко нужно отправлять на завод. А на заводе молоко примут по семь рублей за литр, отсепарируют его и обезжиренное продадут вдвое дороже. Отдельно, по высокой цене, продадут сметану, масло.
И кто в этом случае снимает сливки? Завод. А фермер, как та корова – только давай и давай молоко. Дешевле не то что бензина, но даже артезианской воды, которая сама бьёт из-под земли, лишь бутылки подставляй!
И таких вот нелепостей – пруд пруди. На каждом шагу. В каждом кабинете.
– А вы взятку давать не пробовали?
– И не собирался. Хотя однажды попросили из Новгорода как бы между прочим. Я отказал. Зато тот, кто не отказывает, занимается лесом, а ферма у него – только прикрытие. Крутой такой мэн на иномарке. А у меня «Газель» – рабочая лошадка. Вот ИЖ-Юнкор – это да, для понтов, ребятам своим специально купил, в посёлке такой один.
– Алексей, а каким вы видите будущее вашего хозяйства?
– А каким его можно видеть, если я каждый год обязан оформлять аренду 53 гектаров земли. На один год. Просил 7–10 гектаров в личную собственность – отказали: «Пока в Новгородской области земля не продаётся».
– Но это же чистое враньё! И раздаётся, и сдаётся в аренду на 49 лет, и дачи строятся с огромными участками земли, с озёрами...
– Так то своим и нашим. Да тем, кто ручку золотит. А фермеру, который вкалывает да людей кормит, – тому не продаётся!
– И дальше что?
– А ничего. Вот завтра воскресенье, мой базарный день. Поеду на Кулотинский рынок с мясом, творогом и сметаной. Хотя их вместе продавать нельзя. «Не положено».
– Когда я слышу вот это «не положено», всегда отвечаю: так положите по-другому – вот и вся недолга!
– Вот я и кладу по-другому. Мясо у меня на столе будет выложено, я всё вожу с собой: стол, тент над столом, чурку для рубки мяса, топор. Часть мяса остаётся в фургоне. А творог со сметаной в кабине, стало быть, отдельно от мяса. Так и хожу от кабины к столу, от стола к кабине. По кругу.
Вот так и мы ходим всей страной от одной революции до другой, от военного коммунизма до НЭПа, от развитого социализма до него же с человеческим лицом; с человеческим вышла промашка – к дикому капитализму с «демократическими ценностями»… И всё по кругу, по кругу.
…А ценности-то: «вот этот сад весенний за сараем и чистый воздух, льющийся в окно…» (Да простит мне Бунин замену осени на весну.) Нарциссы цветут, яблони прижились, берёзки, ёлочки. Лет через 10–15 в деревне имени деда – Долманове – вырастет сад. Так захотела Ирина. И так обещал ей Алексей. А моряки своё слово держат.
, д. ДОЛМАНОВО Окуловского района Новгородской области