Как писатель театру колокол подарил
Далеко не одно поколение моих предков по маминой линии родилось и прожило свой век в Москве на Рогоже, считавшейся с давних пор оплотом старообрядчества. Но никаких свидетельств, указывающих на приверженность к «старой вере», в нашей семье не сохранилось. Их, видимо, и не было, иначе я бы знал. К тому же своё последнее пристанище усопшие предки обретали на Калитниковском православном кладбище, а не на соседнем Рогожском, единоверческом, принадлежавшем старообрядцам. Оба эти некрополя возникли в 1771 году, когда в Москве свирепствовала чума, унёсшая немало жизней москвичей.
Так случилось, что ровно через два века после этих трагических событий, в 1971 году, сбылась моя мечта. Я выдержал конкурс и был принят в театральный вуз. Практически мог стать студентом и годом раньше, если бы не досадная оплошность на экзамене по сочинению. Не пытайтесь уловить связь между вышеописанными событиями. Её пока нет. Она возникнет позже.
Итак, судьбой мне было даровано счастье – поступить в Школу-студию им. Немировича-Данченко при МХАТе СССР на курс профессора Виктора Карловича Монюкова, замечательного педагога, старавшегося привить своим ученикам помимо навыков актёрской профессии и другие, общечеловеческие ценности. Именно с этой целью он приглашал к себе на курс уникальных людей, способных напитать студентов знаниями и восполнить тем самым пробелы в культуре и образовании. Люди с ограниченным кругозором и убогим мышлением Карлычу были не интересны.
И конечно, только такой замечательный и знающий человек, как Вадим Васильевич Шверубович (сын великого Качалова), мог провести нас по всем закоулкам мхатовского закулисья, сопровождая прогулку интереснейшими историями из прошлого театра. В таланте рассказчика вы можете убедиться сами, прочитав написанную им книгу «О людях, о театре, о себе».
Коснусь только одного сюжета, поведанного Вадимом Васильевичем. Спустившись с нами в пространство под сценой, он обратил внимание собравшихся на висевший там настоящий церковный колокол. Оказалось, что сей предмет был доставлен с Рогожского погоста в 1933 году. Великий пролетарский писатель М. Горький выкупил его у властей и преподнёс в дар театру. Иначе реликвию постигла бы печальная судьба его собратьев, обречённых на переплавку. Безусловно, столь широкий жест был продиктован давней дружбой классика с Художественным театром и его основателями. Именно на данных подмостках впервые обрели жизнь многие герои Горького-драматурга.
Сегодня в интернете можно прочесть, что с того памятного момента и вплоть до 1990 года писательский подарок хранился в театре. Несведущий пользователь сетей может решить, что колокол за ненадобностью пылился где-то на складе. А это вовсе не так. Он активно участвовал в театральных постановках и своим мелодичным звоном воссоздавал необходимую атмосферу в спектаклях «Царь Фёдор Иоаннович» А.К. Толстого, «Последние дни» М.А. Булгакова и др.
Только во времена перестройки медного скитальца вернули на родную колокольню, о которой тоже хочется сказать несколько слов. Будучи ниже колокольни Ивана Великого всего на один метр, сооружение архитектора Фёдора Горностаева как бы парит над окрестностями. Данный расчёт высоты, думаю, не был случайным. Прозорливость автора проекта позволила в дальнейшем избежать упрёков в намеренной заносчивости. Дело в том, что перед глазами у зодчего был назидательный пример с Покровским собором, расположенным на территории того же комплекса. Задуманный Матвеем Казаковым в стиле классицизма храм должен был по своим размерам превышать Успенский собор Кремля. О столь «гордом» намерении главнокомандующий Москвы князь Прозоровский доложил императрице Екатерине II. После проведённого расследования было приказано сломать уже построенную алтарную часть, вместо пяти глав оставить одну, а кроме того, «унизить и убавить шпиц». В таком усечённом виде храм и дошёл до наших дней.
Есть ещё один факт, роднящий детище Горностаева с кремлёвским исполином. И то и другое сооружение намеревались взорвать. Колокольню Ивана Великого – в 1812 году французы, пришедшие с Наполеоном, а Рогожскую красавицу – в 1941 году свои, когда немцы стояли под Москвой… Из стратегических соображений, чтобы данная архитектурная доминанта не являлась ориентиром для вражеской артиллерии и авиации. Но, слава богу, обе страдалицы уцелели. И теперь, как и во времена моих предков, можно услышать, как разливающийся в небе колокольный перезвон нарушает «тишину за Рогожской заставой»…
Василий Куприянов,
заслуженный артист России (театр «Сфера»)