Затем открываю и, предвидя звездопад актёрских и режиссёрских фамилий, начинаю читать. Вот что привлекло внимание с первых же страниц: блеск вахтанговских имён не перебивает удовольствие, полученное от манеры автора говорить о знаменитых коллегах, наставниках, друзьях, – и уважительной, и здравой; пронизанной искренней любовью к родному театру. Есть в интонации и юмор, очень мягкий, не насмешка, а дружелюбное подшучивание; с пиететом говорится о великих людях, стоявших у истоков театра, но наблюдательность и чувство такта ни разу не подвели автора, и герои книги выглядят не позлащённым антиквариатом, а живыми людьми, порой даже и со слабостями, и с недостатками.
Воспоминания Галины Львовны – прежде всего о театре, но не только. Внутренний мир юной девушки, мечтающей быть актрисой, взрослеющей и набирающейся опыта, и житейского, и профессионального, рядом с Симоновым и Мансуровой, Захавой и Щукиным, видится с самых разных, и часто забавных, сторон.
Она, например, вспоминает, что, живя в начале Тверской, «территориально» и душевно стремилась в Малый театр, а когда впервые услышала о Вахтанговском, даже не сразу сообразила – где это, Арбат, настолько улица казалась далёкой тогда. Приметы времени – отдельная тема в мемуарах Г. Коноваловой. Рассказ о, например, довоенных годах полон не растиражированных, оригинальных и тем бесценных свидетельств очевидца, современницы странной, неоднозначной эпохи.
Война, эвакуация, работа, общение и дружба с плеядой последующих поколений вахтанговцев, в частности, тех, кто составляет славу вахтанговской сцены в наши дни, – для описания всех поворотов двух тесно сплетённых судеб, своей и театра, автор находит яркие слова.
И напоследок – ещё о неподражаемом чувстве юмора Галины Львовны. На её творческом вечере прочли телеграмму от Римаса Туминаса, в которой были такие слова: «Когда я работаю с Вами, Вы напоминаете мне мать». «Хорошо, что не бабушку!» – парировала Коновалова.
М.В.