Единственный в стране государственный радиоканал классической музыки в условиях тотальной коммерциализации пережил много невзгод. Эфирное время сокращалось до 8 часов в сутки, ходили даже слухи о грядущей ликвидации. Станцию вытеснили со средних волн, оставив ей лишь частоту 72,14 м, в то время как подавляющее большинство современных приёмников выпускается с европейской частотной сеткой, начинающейся с 88 м, что, конечно же, никак не могло способствовать расширению её аудитории.
А немногим более двух лет назад на «Орфей» пришло новое руководство. И сложившиеся здесь не за одно десятилетие прекрасные традиции подверглись решительному пересмотру.
Прежде всего изменился сам стиль вещания. Материализовался ритм быстротекущего времени, столь противоречащий самому духу классической музыки. Эфир подчинился ходу часов. Дикторы назойливо фиксируют начало и конец каждого часа, а иногда и получаса.
Главный принцип подбора музыкального материала теперь – краткость звучания и разнообразие в рамках каждого «музыкального часа». С 6 до 12 утра даются исключительно миниатюры, часто никак не вяжущиеся друг с другом. Всё чаще звучат произведения, не имеющие к классике вовсе никакого отношения: дело дошло даже до голливудских саундтреков. Шестичасовой музыкальный винегрет перемежается эстрадным конферансом, претендующим на развлекательность. Пересказываются (и повторяются неоднократно) анекдоты из жизни артистов, но так как их запас был исчерпан довольно быстро, то для соединения случайно подобранных фрагментов прибегают к «связкам» наподобие следующих. «Катя Ричиарелли всё ещё поёт в опере, а вот Нарсиссо Епеша, к сожалению, уже 10 лет нет с нами» (такой вот элегантный переход от оперной арии к гитарному концерту). Или: «Пётр I путешествовал по Европе. Вернувшись в Москву, он стал брить бороды. Неизвестно, был ли он в Тюильри. Слушаем «Сад Тюильри» из «Картинок с выставки» Мусоргского».
С 12 до 19 часов слушателям везёт больше. Удельный вес болтовни заметно снижается, однако услышать передачи, которые продолжаются час-полтора, а иногда и больше, можно лишь начиная с семи вечера и до полуночи.
Жёстко хронометрическая организация эфира превратила крупные музыкальные формы или серьёзные музыкально-образовательные передачи едва ли не в раритет. Более того, поскольку число миниатюр далеко небезгранично, новые законодатели мод на «Орфее» взяли за правило давать крупные музыкальные произведения фрагментарно. Нужно ли говорить, что это нарушает восприятие классической музыки, превращает её в бессодержательный звуковой фон.
Ещё одна «инновация» заключается в том, чтобы как можно чаще прерывать музыкальную ткань, с позволения сказать, речевым материалом. В эфир вторгаются (к счастью, последнее время всё реже) странного рода восклицания: «Музыка со всех сторон», «Брависсимо», «Чрез тернии к звёздам»... 5–10 минут в течение каждого часа звучит реклама. Не информация, которая необходима и всегда давалась на радио «Орфей» в определённое время, скромно, просто и коротко, а именно реклама – агрессивная и назойливая. Так, в своё время в течение нескольких дней и не по одному разу женский голос бодро декламировал: «Мальчишки и девчонки, а также их родители! Спектакли музыкальные увидеть не хотите ли?» За сим следовал репертуар Театра им. Н. Сац. Согласитесь, что после подобного перла серьёзная музыка некоторое время не лезет в голову.
Среди ведущих эфира, которым отныне отводится новая роль (не просто объявлять номера, но – бери выше! – устанавливать непринуждённый контакт со слушателями), хотелось бы особо «отметить» не так давно возникших Е. Новосельскую и И. Воробьёву. Их, кажется, хлебом не корми – лишь дай поговорить о погоде, отоплении, уличных пробках или о такой неизменно важной теме, как начало и конец трудовой недели. Иногда, правда, приходится обратиться и к музыкальной составляющей. И тогда вы можете услышать такие, к примеру, высказывания: «День постепенно набирает силу. Мы продолжаем… Мы с вами окунулись буквально в бесконечность музыки Рахманинова». Это «из репертуара» Новосельской. А вот образчик текста Воробьёвой: «Ну что ж, друзья, до новостей осталось всего несколько минут. Сейчас можно и сплясать. Звучит «Пляска скоморохов» Чайковского». Или: «Мы продолжаем. Наше стремление к красоте и чувственности ведёт нас к Шопену, музыку которого в отличие от серьёзной классической музыки называют романтической».
Ко всему прочему реплики этих дам в отличие, скажем, от их коллеги Д. Ушакова, свободно владеющего музыкальным материалом, продемонстрировавшего, что он умеет делать и хорошие передачи, то и дело отличаются полнейшей невежественностью. Так, Новосельская клавикорд называет клавиакордом, Конвичного – Конвинчиным, Марию Юдину – переименовывает в Марину. Её соратница заявляет, что Бетховен учился в Бостонском университете, оперу «Пан-воевода» приписывает Глинке и объявляет в эфире «вариацию синей птицы» из балета «Спящая красавица»... Список подобных ошибок можно было бы длить ещё очень долго.
Не сомневаюсь, что творцы весьма специфической реформы «Орфея» оправдывают её самыми высокими соображениями. И в первую голову – стремлением к расширению круга любителей классики, привлечения к ней тех, кто до сих пор духовно окормлялся попсой. Чтобы, значит, услышав такой родной и энергичный голос Е. Новосельской, слушатель, случайно забредший на волну «Орфея», – глядишь, и не переключил канал в тот момент, когда на нём зазвучит Шопен. Но подобный расчёт оправдается едва ли. Такой «заблудший» быстро разберётся, что судьба занесла диджея не туда.
Слишком очевидно и настойчивое желание обновлённого «Орфея» внушать бодрость, оптимизм, хорошее настроение. Об этом заявляют напрямую: «Мы поможем вам выработать гормоны радости!», «Лекарство от стрессов всегда под рукой!» Какая же топорная работа! Неужели людям, претендующим на роль целителей душ, непонятно, что от невесёлых мыслей и стрессов избавляет именно сама великая музыка, а вовсе не призывы чаще улыбаться.
, доктор юридических наук, профессор