Участок Поварской улицы между Скатертным и Скарятинским переулками более сотни лет считался единым владением. Здесь в 1770-х годах для тайного советника и бригадира Даниила Григорьевича Волчкова, женатого, к слову, на правнучке знаменитого уральского заводчика Акинфия Никитича Демидова Прасковье Львовне, была сооружена деревянная усадьба, представлявшая собой строго симметричную классическую композицию: главный дом с колонным портиком посередине и два угловых флигеля по переулкам. Позади дома располагались корпуса служб. Фасадный чертёж этой усадьбы можно найти в Альбомах казённых и партикулярных (частных) московских строений, которые в 1800–1804 годах составил выдающийся зодчий Матвей Фёдорович Казаков. Целиком сгоревшие во время великого пожара двенадцатого года усадебные здания спустя шесть лет были восстановлены, после чего владение поочерёдно переходило от одной дворянской фамилии к другой.
В самом начале XX века уже весьма обветшавшая усадьба была выкуплена под снос Московским Торгово-строительным акционерным обществом, возглавляемым банкиром и предпринимателем Яковом Андреевичем Рекком. Весь участок разделили на две равные доли, и в каждой из них архитектору Льву Николаевичу Кекушеву поручено было возвести нечто изысканное, или, как сказали бы сегодня, элитное. А потом эти особняки «под ключ» предполагалось продать кому-нибудь из обеспеченной публики.
Денег инвестор не жалел, фантазии зодчего не сдерживал. В результате получилось действительно шикарно. Хватало в обоих домах и оригинальных архитектурных решений.
Так, фасад дома (современный адрес: Поварская, 42), выходящий в Скатертный переулок, отличался четырьмя зубчатыми выступами. Они, если смотреть от угла здания, и по сию пору образуют своеобразную лестницу, перетекающую в прямоугольную башню, которая и была прежде доминантой. Главный вход в особняк со стороны улицы облицевали грубо обработанным серым гранитом, а все фасады – керамической плиткой. Гигантские оконные витражи второго этажа с балконами имели достаточно простые обрамления, но были ювелирно проработаны в глубину, напоминая ренессансные порталы.
На второй этаж вела широкая мраморная лестница, помещения были обставлены роскошной мебелью и увешаны картинами известных мастеров. Эскиз пышной люстры для гостиной нарисовал сам Л.Н. Кекушев.
А ещё рассказывают, в доме хранились некоторые личные вещи самого императора Наполеона Бонапарта, оставленные им при бегстве из Москвы и прежде находившиеся в старой усадьбе Волчковых, где он вроде бы даже останавливался на несколько дней.
Но, по правде говоря, время для поиска покупателей оказалось неудачным. Первая русская революция 1905 года у многих состоятельных людей вызвала шок и резонные сомнения насчёт того, как лучше демонстрировать собственное богатство.
И только в 1908-м дом на углу Скатертного переулка обрёл хозяина. Им оказался купец 1-й гильдии Матвей Григорьевич (Мордух Гиршевич) Понизовский, владелец и директор Торгового товарищества Г.С. Понизовского, член Московского автомобильного общества и Общества пособий бедным евреям. В городе Дубровно Витебской губернии у него была доставшаяся в наследство от отца швейная мануфактура, на которой работали исключительно еврейские рабочие. При ней имелись начальное двухклассное училище и кооперативное ссудно-сберегательное отделение. Корпуса этой фабрики уцелели, кстати, до настоящего времени.
Кое-где проскальзывают сведения, что Матвей Григорьевич облюбовал этот особняк ещё на этапе строительства. Но бесспорно одно: достаточно быстро он занялся переделкой его на свой вкус. Что конкретно не устраивало хозяина, теперь остаётся только гадать. Возможно, плавные линии и вычурность, а порой и гротескность форм модерна воспринимались активным членом московской еврейской общины как синоним фривольности.
Руководил работами по переделке архитектор Василий Иванович Мотылёв. Он-то и привёл здание в соответствие с более строгим стилем неоклассицизма, который тогда как раз становился модным. Например, убрал металлический четырёхгранный купол-пирамиду, венчавший угловую башню, и большую часть экстравагантных элементов оформления с крыши и фасадов.
Впрочем, модерновый дух по-прежнему витает в их облике: сквозь чёткие линии и прямые углы проступают прежняя волнистость и лёгкость.
Но, главное, над проездной аркой, что выходит в Скатертный переулок, так и красуется традиционный кекушевский «автограф» – клыкастое и когтистое изваяние льва, умостившееся на замковом камне.
Желая повысить доходность своего обиталища, М.Г. Понизовский заказал и внутреннюю модернизацию: из дюжины просторных залов велел сделать двадцать шесть отдельных комнат, которые впоследствии сдавались внаём. Одним из жильцов в 1910-х годах был здесь благотворитель, юрист и психолог Сергей Викторович Познышев – человек, сыгравший значительную роль в развитии российского правоведения и юридической психологии.
Когда произошли революционные события 1917 года, Матвей Григорьевич вместе с женой, Амалией Абрамовной, и детьми эмигрировал во Францию, а его дом вскоре был национализирован вместе со всей обстановкой.
С 1922 по 1940 год в бывшем особняке размещалась Афганская миссия, а с 1950-х здание окончательно перешло в ведение Управления по обслуживанию дипломатического корпуса при МИД СССР (сейчас ГлавУпДК при МИД России).
Достойный вид данного архитектурного объекта – несомненная заслуга ГлавУпДК, которое сохраняет памятники архитектуры и тем самым создаёт дипломатам комфортные условия для работы в нашей стране.