Вернёмся, однако, к Виктору Петровичу Астафьеву. Фраза в воспоминаниях о писателе полностью звучит так: «Ты не гляди, что я русский! Русский – добрый, он тебя чаем напоит, пригреет, но он же тебя и прирежет, если ты, сука, будешь ложечки тырить!» Понятно теперь, почему представитель страны, годами подтыривающей российский газ, опустил конец. Не будем доказывать, что сказано это было в шутку: если человек юмора не воспринимает, это, увы, не лечится. Хотя украинцы всегда отличались отменным чувством юмора. И, судя по всему, депутатов выбирали смеху ради. Но заметим, что у крупного писателя – особенно русского – отношения с Родиной простыми не бывают, и счёт они друг другу предъявляют, как правило, тоже крупный. Родину русские отождествляют с матерью, а Блок и вовсе назвал женой. Чего между близкими не случается?
Но мы по-семейному умеем и прощать друг друга, и забывать все недоразумения. Лермонтов (или не Лермонтов) написал «Прощай, немытая Россия». Что ж теперь – из-за этой полумальчишеской обиды отменить 200-летие величайшего поэта? Солженицын призывал бросить атомную бомбу на Советский Союз (кстати, осознанно или нет, но его призыв фактически процитировала недавно Ю. Тимошенко). А мы чтим его память, отмечаем юбилей «Ивана Денисовича», улицу в Москве именем Солженицына назвали. Мы отходчивы. И украинцам, без сомнения, простим и забудем всё, что сегодня, теряя страну, они бросают в лицо русским. И газовую трубу не перекроем, чтобы украинские дети не замёрзли.
Депутат, тем более националистической ориентации, конечно, не литературовед. Но и ему невредно знать, что писателя далеко не всегда надо понимать буквально. Тонкое это дело – литература. Вот Шевченко, который Тарас, например, написал:
В селе пожар как бы случился,
А люд наш разума лишился…
Но мы же не ставим диагноз всему народу Украины.
Василий ДОЛГОПРУДЕНКО