Лит, который не канет в Лету

Сегодня, 3 декабря, в Большом зале Центрального Дома литераторов откроются юбилейное собрание и съезд выпускников Литературного института им. А.М. Горького всех поколений. С 1985 года по наши дни, в наиболее тяжёлые для российской литературы и культуры времена, Литературный институт им. А.М. Горького возглавляли четыре ректора. Мы попросили ответить их на вопросы: 

1.Когда вы стали ректором Литературного института и как это произошло?
2.Трудно ли было на новом месте? Какие проблемы пришлось решать?
3.Чему вы уделяли наибольшее внимание в учебном процессе? Какая царила атмосфера?
4.Что больше всего запомнтлось за годы работы?
5.Каково это вообще - быть ректором?
6.Что бы вы пожелали Литературному институту

А преподавателей и студентов мы спросили: - Что значит в вашей жизни Литинститут

СЛОВО ПРЕПОДАВАТЕЛЯМ

Станислав ДЖИМБИНОВ, профессор кафедры зарубежной литературы:
- Я думаю, это счастливая идея Горького -создать впервые в истории специальный институт для обучения писателей. В Америке, например, очень много workshops - мастерских, но ведь это на полгода, на лето или же на год. А «полномет­ражного», пятилетнего, института, как у нас, нет.

Казалось бы, есть что-то кощунственное, нецеломудренное в том, чтобы обучать творчест­ву. Но обучают же композиторов, художников? А писательская профессия почему-то подразумева­ет независимость от учителей. Кто были учителя Горького?..

Писательское дело больше развивается из внут­ренних ресурсов личности, чем из постороннего, и учительствовать здесь можно только в очень огра­ниченном, условном смысле. Потому что перелить свою душу в другого не только нельзя, но и не нужно.

Но наш институт даёт профессионализм - чувство языка и литературной традиции. Это важно, чтобы писатель не чувствовал себя вырос­шим на обочине бурьяном, сорняком. Он всё-таки рос в Саду - в саду мировой литературы.

Наш институт создан в 1933 году. Условия для развития литературы были чрезвычайно слож­ные. Сформироваться значительному писателю (допустим, такому, как Андрей Платонов) было почти невозможно: тотальная идеологизирован-ность, зашоренность. Но здесь это многим уда­лось. Не в последнюю очередь благодаря руко­водителям института. Вот Владимир Фёдорович Пименов. Вроде бы партийный деятель, а знаете, как мы чувствовали его защиту? Мы знали, что всегда можно будет к нему пойти и он нас защи­тит. Или Евгений Сидоров. И так далее... У нас была в тех условиях, прямо скажу, какая-то мини­мальная свобода, чтобы говорить то, что мы на самом деле думаем, а не то, что предписывалось нам властью. За что Литературному институту большое спасибо!

Владимир СМИРНОВ, заведующий кафедрой новейшей русской литературы:
- Ответить на подобный вопрос равносильно ответу, что значит для меня моя жизнь, точнее - большая её часть. И никакие определения, ска­жем, «Литературный институт - моё всё», ничего не означают.

Если отсчитывать от годов, проведённых в аспирантуре, я связан с Литературным институ­том почти сорок лет. Здесь огромные радости и печали, и счастье, и беды. Здесь встреча с чудес­ными людьми и окончательное самоопределение: духовное, художественное, жизненно-житейс­кое. К тому же я ощущал всегда и доныне Дом Герцена не как знаменитое и уникальное учебное заведение, а как метафизическое и поэтическое пространство. В нём дорого всё: и грандиозные тени прошлого, и люди, с которыми пришлось встречаться и дружить. Для меня, тверяка, даже интимно важно, что московская жизнь моя прохо­дила и проходит на пересечении Тверской улицы и Тверского бульвара. Наверное, следует при­знаться, что в этом пространстве меня настигали «любови» и что-то самое важное.

Памятник Пушкину почти до конца 1940-х годов стоял в начале Тверского бульвара и осенял эту городскую усадьбу, её строения, придавал всему чудотворность. Когда-то Розанов заметил: «Почему в русских православных церквах тепло?

- Много за века надышали». Это вполне приложи-мо к совершенно особой атмосфере того, что ныне называется Литературным институтом.

Здесь родился Герцен. Для меня это - святое имя. Ценю его и как социального мыслителя, и как художника. Здесь в сороковых - начале пяти­десятых XIX века в салон Свербеева приходили Чаадаев, Хомяков, Аксаковы... Здесь неподалёку родилась и провела детские и отроческие годы Марина Цветаева. Ну а двадцатый век - бездна. Здесь не место говорить о том, кто жил, работал, учился, но иногда сжимает сердце, когда поднима­ешься по лестнице и припоминается, как в мае 21-го года здесь последний раз читал стихи Александр Блок. Смертельно усталый. Или как осенью 1922-го сюда пришёл к своему другу, Осипу Мандельштаму, попрощаться Георгий Иванов. Уже это или подоб­ное придаёт пространству с адресом «Тверской бульвар, 25» свойство великого романа. А что такое великий русский роман - известно всем.

Олеся НИКОЛАЕВА, профессор, руководитель семинара поэзии:
- В Литературный институт я поступила в 18 лет. Студенческие годы можно назвать «серебря­ным веком» моей жизни. Это было удивительное время страстного творческого подъёма, горения, невероятной любви к поэзии и желания отыскать в ней истины бытия. Очень многое тогда было связано с Серебряным веком - по атмосфере, по настроению. Никакая дружеская встреча не проходила без чтения стихов, споров о поэзии, философии, творчестве. Может быть, мы стреми­лись и саму жизнь выстроить как художественное произведение. Дело в том, что это были холод­ные и бескрылые для России времена Брежнева. А жизнь и существование в контексте русской литературы виделись реальной возможностью духовно выжить, обрести подлинную свободу, состояться как личность. Русская классика пред­лагала иную стилистику жизни, иную эстетику. Всё, что я так жадно читала в те годы - и русская поэзия и проза, и французские символисты, и экзистенциалисты, и религиозная философия, - навсегда запечатлелось в моей душе.

В 1989 году меня пригласили преподавать в Литературный институт. Я стала руководить поэ­тическим семинаром. Литинститут всегда давал учащимся представление о литературных шко­лах, тенденциях, направлениях, стилях. Это как раз то, что в нынешнем контексте, в сознании молодых людей, размыто и утеряно. Опрокинута иерархия культурных ценностей. Юные писатели дезориентированы потоком той информации, которую им предлагают ТВ и Интернет. И потому главной я считаю задачу культурного образова­ния моих студентов.

Владимир ЕГОРОВ, ректор Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, доктор философских наук, профессор
1. Ректором Литературного института Со­юза писателей СССР я был назначен в марте 1985 года. Время было интересное, буквально в апреле началась перестройка. Начиналась по-настоящему большая работа по раскрепоще­нию советского общества. Безусловно, это не могло не сказаться и на атмосфере в творчес­ких союзах и в Литинституте.
Напутствуя и произнося, можно сказать, воспитательную речь при моём утверждении, министр высшего и среднего об­разования В.П. Елютин сказал о том, что «на вас, молодой че­ловек, большая ответственность возлагается, я подчёркиваю — молодой человек, поскольку вам всего 37 лет и вы становитесь самым молодым ректором в Советском Союзе».
2. Конечно, для многих было удивительно — из ЦК ком­сомола человек переходит на работу ректором в творческий вуз, хотя известная логика в этом была, поскольку я многие годы занимался молодёжной печатью, в том числе литератур­но-художественными журналами. Да и предложили Союзу писателей мою кандидатуру работавшие в Литинституте руко­водителями творческих семинаров наши замечательные лите­раторы, с которыми я был знаком не один год и с которыми меня связывали добрые профессиональные и человеческие отношения. Это наши выдающиеся поэты Лев Ошанин, Ев­гений Долматовский, замечательный критик Александр Ми­хайлов, прекрасные прозаики из поколения, как тогда назы­вали, 40-летних, Владимир Амлинский, Вячеслав Шугаев. Это по их рекомендации так изменилась моя судьба.
3. Где-то месяца через полтора-два пригласили меня в ак­товый зал института студенты, собрались они на своего рода стихийное собрание, хотели послушать, что собирается делать новый ректор, как работать, насколько он понимает особен­ности творческого вуза. Рассказывал, что делать собираюсь, как представляю свою работу, и, помню, был задан такой вопрос: а какое вообще вы имеете отношение к литературе? К журна­листике отношение имел, профессиональное в том числе, и к вузовской преподавательской работе. К литературе, конечно же, нет. Была у меня домашняя заготовка, я этого вопроса ждал. Я им сказал: «Знаете, вы — молодые, одарённые, талантливые ре­бята, многие из вас хотят утвердить себя в этой жизни в качестве поэтов, прозаиков, переводчиков художественной литературы, литературных критиков, хочу вас проинформировать, что са­мый большой, конкретный вклад в отечественную литературу я внёс в 18 лет, когда бросил писать стихи». Больше мне подобных вопросов не задавали.
4. Через полгода, уже осенью 1985 г., было партийное соб­рание — это своего рода и сито было, и некий, если угодно, ре­ферендум, где и проверялось доверие к человеку. При тайном голосовании в состав партбюро я прошёл абсолютным боль­шинством голосов, а если быть точным, у меня было, по-мое­му, 2 голоса «против».
Время, конечно, было очень интересное, а Литинститут был вузом замечательным. Я уже назвал только некоторых из пре­подавателей, могу назвать и такие имена: замечательные поэты Евгений Винокуров, Владимир Фирсов, тогда ещё достаточно молодой прозаик Владимир Крупин, прекрасные переводчики Лев Озеров, Роберт Винонен.
5. Работа ректора — это и педагогическая, и научная работа, большая управленческая деятельность. Конечно, ректор должен понимать специфику учебного заведения, что называется, пред­метное поле своей работы и быть, конечно, профессиональным управленцем. Если использовать ныне модную терминологию, то ректора, наверное, можно назвать топ-менеджером.
Что же касается работы в Литинституте, то, конечно, внут­ренняя удовлетворённость есть. Я сейчас с удовольствием, ред­ко, правда, но захожу в институт; до сих пор есть с кем и поздо­роваться, и обняться. Спасибо, что не забывают и вспоминают по-доброму. С большим интересом слежу за творческой карь­ерой, за утверждением себя в литературе тех, кто учился при мне. У многих действительно сложилась удачная творческая судьба, а мы в своё время пытались им помочь, что называется, пробивали странички для публикаций в молодёжных литера­турно-художественных журналах, готовили специальные но­мера журнала «Юность», творческие вечера наших студентов в ЦДЛ, первые книжки в издательствах.
6. Пожелаю прежде всего сохранять своё лицо, помнить тра­диции, они по-настоящему замечательные, и оставаться род­ным домом для молодых, одарённых будущих литераторов.

Евгений СИДОРОВ, профессор, руководитель семинара прозы и поэзии Литературного института им. А.М. Горького
1. В 1987-м. Это были первые выборы, а не назначение сверху. Голосовали преподаватели и сту­денты.
2. До этого в течение десяти лет я работал проректором по учебной и научной работе и вёл творческий семинар критики. Так что особен­но перестраиваться не пришлось.
3. Какие люди — такова и атмосфера. Уваже­ние к таланту и человеческой личности. Трезвое и праздничное отношение к жизни. Возвращение огромного литературного материка русского за­рубежья. И соответственно изменение программ и учебных курсов, но не крутое, без митингового нигилизма.
4. Время было переломное, полное надежд и де­мократического энтузиазма. В институт пришли новые мастера: Владимир Маканин, Мариэтта Чу-дакова, Андрей Битов, Руслан Киреев, Игорь Ви­ноградов, Анатолий Ким, Владимир Костров, Ана­толий Приставкин, Владимир Крупин, Сергей Есин, Юрий Томашевский, Владимир Орлов, Юрий Куз­нецов, Геннадий Красухин. Читали лекции Сергей Аверинцев и Вячеслав Иванов.
Трудностей не помню, в памяти осталось только хорошее. Студенты были замечательные. Многие из них активно участвуют сегодня в литературном про­цессе.
5. У меня, честно говоря, не было резкого внут­реннего поворота при перемене участи. Работа как работа, только будущая всегда интереснее преды­дущей. Так и по сей день.
6. Одарённых студентов. Не только в литера­турном плане, но и в культурном и в нравствен­ном. Я ведь продолжаю преподавать там и смотрю на Литинститут изнутри. Это моё навсегда.

Сергей ЕСИН, писатель, профессор Литинститута, заведующий кафедрой литературного мастерства
1. Ректором я стал в 1992 году и, если бы реально представлял, что мне предсто­ит, никогда бы за это не взялся. Меня ре­комендовали сразу три человека: быв­ший ректор В.К. Егоров и два наших профессора — В.И. Гусев и В.П. Смир­нов. Победил на выборах я не условным большинством в 3—4 голоса, с перевесом в 36 бюллетеней, — и это в маленьком ин­ституте, где всего избирателей около со­тни.
2. Почти сразу арендаторы, с которыми я не подписал невыгодного для института договора, сожгли мою квар­тиру. «Независимая газета» написала, что это был пер­вый акт терроризма по отношению к деятелям искусства.
3. 1992 год был самым сложным, потому что почти сра­зу же после моего избрания Союз писателей прекратил институт финансировать. Тогда это был институт ведомс­твенный. Необходимо было во что бы то ни стало полу­чить гособеспечение, стать институтом государственным,  бюджетным. Полагаю также, что если бы тогда же мы не получили право на наши институтские здания, включая огромное общежитие, то судьба института, памятуя почти всю распроданную и разворованную писательскую недвижи­мость, могла оказаться плачевной. Здесь добрым словом я всег­да буду поминать Т.И. Пулатова, руководившего тогда МСПС, Ю.В. Бондарева, возглавлявшего СП России, Е.Т. Гайдара, командовавшего Совмином, и бывшего министра высше­го образования В.Г. Кинелёва. Первые слова моего письма Гайдару я помню до сих пор. «Не мне объяснять Вам, Егор Тимурович, выросшему в районе аэропортовских улиц, что такое Литературный институт...»
4. Я начал с организационных и хозяйственных дел, но са­мое главное было сохранить уровень преподавания и уровень мастеров. Уходили знаменитые старики: Л. Ошанин, Е. Долма­товский, потом Е. Винокуров, Ю. Левитанский, Д. Цыбин, потом великий Ю. Кузнецов, Т. Бек. На их место прихо­дили их талантливые ученики В. Тиматков, С. Арутюнов и мастера следующего поколения — Е. Рейн, И. Ростов­цева, А. Сегень, А. Варламов. По стране катастрофически падал уровень высшего гуманитарного образования. На это мы ответили введением латинского языка, диалектологии, усилением таких предметов, как историческая грамматика, практический русский язык. В любое время писатель должен  быть человеком образованным.
5. Итожа собственное ректорское время, не могу не пора­доваться, что всё придуманное и осуществлённое в моё время работает. У нас в институте по-прежнему раз в день бесплат­но кормят, действует налаженная система аренды, работает диссертационный совет, которого не было раньше, выходят книги в собственном издательстве и собственный журнал, по вечерам слушатели приходят на знаменитые платные курсы английского языка профессора Н.А. Бонк; по-пре­жнему существуют подготовительные курсы, лицей, вышел сборник-справочник «Они учились в Литературном институ­те», который я придумал и над которым мы начали работать чуть ли не с 1992 года. По-прежнему в ректорате висит эскиз нового учебного корпуса будущего Лита. С этим эскизом и первыми намётками и проектами реставрации главного зда­ния института тоже кое-что было связано.
Ничего этого сделать было бы невозможно без моих не­давних предшественников — известных всей стране ректо­ров, одного из которых, Владимира Пименова, к сожале­нию, уже нет в живых.
6. Надо ли сейчас волноваться за институт? Пожалуй, нет, «колёсики крутятся».

Борис ТАРАСОВ, нынешний ректор Литературного института им. А.М. Горького, доктор филологических наук, профессор
1. Ректором я стал в позапрошлом году. В ян­варе 2006 г. должны бы­ли проходить выборы но­вого ректора. Несколько кафедр Литинститута вы­двинули мою кандида­туру, но я до самого пос­леднего момента не давал окончательного согласия, поскольку сфера моих интересов — это пи­сательская, исследовательская и препода­вательская работа. После некоторых раз­думий я принял положительное решение. Должность ректора Литинститута предо­ставляет возможность в тяжёлых условиях господства массовой культуры дать дорогу в жизнь истинной литературе.
2. И да и нет. Нет, прежде всего потому, что моё тридцатитрёхлетнее пребывание в Литинституте сначала в качестве аспи­ранта, а затем профессора и заведующе­го кафедрой зарубежной литературы поз­воляло постоянно вникать в те или иные проявления уникального своеобразия его назначения и деятельности. Трудности же перестраивания были связаны с необходи­мостью больших и непрерывных усилий для преодоления разнообразных препятс­твий на этих путях, с тоскливым ощуще­нием того, что пока практически остано­вилась исследовательская работа. Недавно вышедшие книги («Человек и история в русской религиозной философии и клас­сической литературе», «Чаадаев в Москве», «Николай Первый. Рыцарь самодержавия»  и др.) были написаны до ректорства. Но обозначенные трудности и ощущения (хо­чу думать, что временные) компенсиру­ются удовлетворением от того, что удаётся сделать.
3. Сегодня, 3 декабря, в Центральном Доме литераторов откроются юбилейное собрание и съезд выпускников всех поко­лений, которые приедут из разных облас­тей России, из стран ближнего и дальне­го зарубежья. Отечественная литература XX века в её разных мировоззренческих и стилевых направлениях в творчестве мно­гих своих представителей тесно связана с Литинститутом. И съезд, и международная ассоциация выпускников Литинститута, которая будет на нём образована, могут способствовать объединению усилий для оживления и лучших традиций, без кото­рых в условиях девальвации истинных эс­тетических ценностей имеющийся талант, творческая индивидуальность, дар незаём­ного слова и неповторимого стиля начи­нающего писателя теряют необходимую точку опоры для подлинного развития и роста. Здесь будет уместным сказать, что к съезду выйдут в свет два тома из подготов­ленного трёхтомника «Воспоминаний вы­пускников Литературного института».
Если говорить о концепции Литинс-титута, то следует ещё отметить, что мы находимся в уникальном здании, это мес­то, если так можно выразиться, налитера-туренное, подобно тому, как существуют намоленные храмы. Здесь, как известно, родился Герцен, в середине XIX века нахо­дился знаменитый салон Свербеевых, где встречались Чаадаев, Грановский, Гоголь, Аксаковы, Щепкин, Хомяков, Баратын­ский и многие другие. В ХХ веке в залах особняка выступали Блок, Маяковский, Есенин, встречался с писателями Горький, во флигелях жили Платонов, Мандель­штам, Пастернак, Д. Андреев, Вс. Иванов, учились и преподавали выдающиеся писа­тели и учёные (перечисление имён заняло бы не одну страницу).
Столь необходимое историческое, куль­турное и литературное наследие должно более активно служить настоящей и буду­щей деятельности Литинститута, взаимо­действию с учебным процессом и исто­рической памятью. Благодаря поручению ещё президента В.В. Путина возобнови­лась работа над планом строительства на территории института, на месте обветшав­ших хозяйственных построек, современ­ного двухэтажного учебного корпуса, ор­ганично вписывающегося в окружающий архитектурный ландшафт. Новые учеб­ные площади, освободив от нагрузки ны­нешний институтский комплекс зданий, позволят создать «живой мемориал», раз­вернуть музейные экспозиции, хранить архивы писателей, соединив учебную, культурно-просветительскую работу с мо­лодёжью, а в дальнейшем образовать Ин­ститут русской культуры, который опять-таки должен со своей стороны помогать более глубокому и полноценному разви­тию писательского таланта молодых лю­дей. Строительство нового корпуса помо­жет и полнее реализовать наш ближайший план по воссозданию в ином объёме ка­федры художественного перевода с язы­ков народов стран СНГ, с необходимостью которой нам сейчас всё чаще приходится сталкиваться.
4. Радостной и интересной работу делает общение с творчески одарёнными людьми. Радуют успехи юных студентов и препо­давателей, их новые книги и публикации. Радует то, что, несмотря на демографичес­кий кризис, конкурс в последние два года не ниже 9—10 человек на место и интерес к обучению у нас остаётся на таком высо­ком уровне. Сейчас мы ведём специальную работу не только на подготовительных кур­сах и в лицее для избирательной и качест­венной подготовки будущих абитуриентов. Наши преподаватели работают в детских и молодёжных студиях при Литинституте, проводят два раза в год совещания юных дарований, на которые приезжают дети от 10 до 18 лет с родителями из разных облас­тей России, получая анализ и оценку при­везённых текстов, а также напутствие на будущее. Лучшие из этих текстов публику­ются нами, доставляя радость не только их авторам и родителям. Радуют и любые улуч­шения, которых удаётся добиться в сфе­ре нашего материального существования и хозяйственной деятельности. Например, за последнее время мы почти заново отстрои­ли читальный зал, произвели значительный ремонт в учебных корпусах и общежитии, ввели в действие два компьютерных клас­са, сменили обветшавшее и устаревшее оборудование на кафедрах, в аудиториях и комнатах общежития, усовершенствовали противопожарную систему.
5. Не знаю, каково быть ректором во­обще и для каждого отдельного человека в частности, но для меня лично это выража­ется в постоянном присутствии (и вольном, и невольном) в сознании больших и малых задач, повседневных проблем Литинститу-та и поиска их оптимальных решений.
6. Удовлетворения от созидательного труда и новых успехов в творчестве!

СЛОВО СТУДЕНТАМ

Наталья ЛЕВАШОВА, студентка, поэт:
- Ответить на вопрос, что такое для меня Литературный институт, трудно и легко одно­временно. Потому что Лит - это дом.
Этим словом всё сказано. Здесь учат не только общим предметам. Здесь учат работать над собой, слушать себя, беречь себя, ответственно относиться к тому, что делаешь. Учат формулировать мысль. Я бы сказала, что это дом, в котором есть всё - и друзья, и враги, и радость, и горесть. Это семья. Семья единомышленников. Это очень тесный круг. Здесь всё как на ладони. Здесь ты проходишь закалку дружбой, здесь ты получаешь прививку нелюбви, здесь всё как в семье. В хорошей семье. Ноги меня сами несут сюда и после лекций не хочется идти домой! Если говорить метафорически, что такое для меня Литинститут, то это - диспут. Постоянный спор. Спор - и преодоление себя. Своей лени, своего малодушия, недо­статочности знаний. Это движение вперёд. Это - Творчество и Жизнь.

Яна МАМБЕТОВА, студентка, прозаик:
- Мне нравится приходить сюда поздним летом, когда трава на маленьком стадио­не стоит выше колен и ещё нет очередей в столовой. Тут мне было семнадцать, восем­надцать и девятнадцать лет, я узнала про «палатализацию» и про «шумерскую тоску» и вообще достаточно узнала. Мне кажется, что у этого места нет ещё ни собственной атмосферы, ни особой ауры, хотя о них так много говорят. Оно недостаточно старое, чтобы обрести их, но достаточно восприим­чивое, чтобы постоянно обретать. Для меня Литературный институт является удивитель­ным отражением, сложной системой зеркал, где вещи являются неожиданными или пред­сказуемыми - в зависимости от того, каков ты сам, потому что кому ещё отражаться в зеркале?.. Если ты здравомыслящий человек, то ты будешь выбирать необходимые тебе для дальнейшей жизни вещи, события, занятия и место в аудитории. Если ты удивлён, как рыба на крючке, то будут открытия и новые знания - кроме прикладных ещё бытийные, мета­физические и вообще про сущность и всякое такое. Они изменяют, отягощают, выбрасыва­ют тебя вверх, связывают с преподавателями, которые тоже такое пережили, отрезают ото всех - всё, что угодно, в зависимости от того, насколько ты сильный и куда собираешься идти дальше. Когда в шесть часов выходишь во двор, тополя накипают ветром и слышен колокольный звон из соседнего переулка. Значит, ты изменишься.

Мария РОЖКОВА, студентка, поэт, прозаик:
- Литературный институт. Точка на куль­турной карте, которая на первый взгляд неза­метно стягивает значительное пространство для творческого действия. И география близ­ких «литературных» улиц - Пушкинская пло­щадь, Тверской бульвар, Арбат, Патриаршие пруды, площадь Маяковского. Творческие мастерские, где в непосредственном кон­такте с прозаиками, поэтами, критиками учишься высказываться и понимать чужое высказывание. Сергей Романович Федякин, Татьяна Борисовна Гвоздева, Владислав Александрович Пронин, Татьяна Евгеньевна Никольская, Елена Леонидовна Лилеева. всех не перечислишь! Эти замечательные преподаватели Лита, - несмотря на необхо­димую и часто только кажущуюся строгость - каждый день открывают студентам возмож­ность сделать литературу, язык, эстетичес­кое знание не только профессией, навыком, работой, но и внутренним чувством мира. Заканчивая обучение в этом, юбилейном для Литературного института году, я очень хочу верить, что культурные нити, которыми ежедневно скрепляли мою поначалу слабую внутреннюю ткань, окажутся не только меха­нической привычкой к языку, но и возмож­ностью никогда не останавливаться на пути открытого творческого поступка. Я очень хочу верить и сделаю всё возможное, чтобы культура (в частности, культура речи), приви­тая мне в Литинституте, стала незаменяемой, но изменяемой вертикалью моего мира.

Ольга ЧЕРКАСС, студентка, прозаик:
- «На алтарь искусства не раз принесёте вы то, что вам дорого!» - не без пафоса ска­зал нам один из педагогов. Другой препода­ватель задал нам на лекции вопрос: «В чём состоит главное искусство, в чём наше твор­ческое предназначение?» Было предложено огромное количество версий, а ответ оказал­ся самым простым и гениальным. «Самое главное искусство - это искусство жить». Для меня Литературный институт - это прежде всего удивительная возможность самоопреде­ления. Это удивительная возможность понять во всей полноте эти два полюса.

Самое большое сокровище института -его люди. Профессиональные педагоги, бла­годарная слушающая аудитория. С тех пор как я уехала из Беларуси, оставив факультет журналистики, я ни разу не пожалела, что сделала такой выбор. Ни в каком другом институте не предлагали мне написать 101-ю новеллу Декамерона и сделать художествен­ный перевод од Горация.

Не менее ценно для меня то необык­новенное творческое общение студента и педагога, которое рождается за годы учёбы. Не все становятся писателями, окончив инс­титут, но опыт, приобретённый здесь, дарит человеку прежде всего ощущение нужнос­ти. Потому что творческая потерянность рождается от неумения жить и думать. А Литературный институт - это хорошая школа и того, и другого.

Полосу подлготовили Ирина ОРЛОВА и Арина ДЕПЛАНЬИ, студентка Литинститута