Сатирик Василь Чечвянский (1888– 1938) является родным братом классика украинской сатиры Остапа Вишни. Их настоящая фамилия Губенко, оба взяли псевдонимы.
Василь Чечвянский участвовал в Первой мировой войне. В 1917 году перешёл на сторону революционно настроенных солдат. Гражданскую войну провёл в рядах Красной армии. В 1924 году демобилизовался, занялся литературной работой. В разгар большого террора был арестован и расстрелян. За короткую творческую жизнь Василь Чечвянский выпустил семнадцать книг. Предлагаемый рассказ на русском языке публикуется впервые.
Сейчас у нас сильный напор на общественное питание пошёл.
По плану напирают.
И декреты, и газеты пишут, отдельные деятели по поводу высказываются, и профактивисты по сути выражаются.
Поэты стихи про общественное питание слагают, писатели про героев огуречного фронта романы строгают.
Кроликов уже не только в школах, а даже и в детских садиках начали разводить.
У нас уже есть и дошкольные кролики, и кролики средней школы, и кролики высшей школы.
Недалеко то время, когда за кроликов возьмутся в Академии наук, у нас будут, очевидно, и академические кролики.
А что вы думаете? Раз надо – надо.
Однако не одни кролики и поэты решают судьбу общественного питания.
Есть ещё много вещей, которые решают.
Примером, ложка.
Она тоже решает. Она тоже играет функцию. Ложка тоже не абы какое орудие производства на столовском фронте.
Мы ж не какая-нибудь там буржуазная Австралия. Пускай уж там ложка служит предметом роскоши, а у нас это один из факторов улучшения благосостояния трудящихся.
Без ложки, как видим, довольно трудно стоять в первых рядах и вообще неудобно.
Итак, кролики кроликами, а ложку на задний план загонять не следует, наоборот, надо выдвигать ложку.
Вот почему приятно бывает зафиксировать, что кое-кто обратил на ложку внимание. И не какой-нибудь там одиночный ложечный энтузиаст, а целый коллектив.
Масса обратила.
В одной столовке ложки были. Много было, а стало ещё больше. Собственно, не сразу стало больше, а постепенно. Сначала их стало значительно меньше, а потом уже стало больше. Это после того, когда ложки стали центром внимания, когда ложками заинтересовались широкие массы.
События разворачивались так.
Стала администрация столовки замечать – ложки исчезают.
Исчезают – и всё.
К примеру, начинается обед. Пустят в оборот, ну, скажем, восемьсот ложек, а после обеда соберут только пятьсот.
Триста, значит, тю-тю! Скрылись.
Выдадут пятьсот, соберут – четыреста. Снова недостача.
Что за чёрт? Где причина и социальный корень?
Зав на обеде выступил с речью.
– Это ж ненормально, – говорит. – Это ж не почта, – говорит, – и ложки не бандероли, чтоб им пропадать. Я, – говорит, – этот вопрос просто на ребро ставлю: где ложки? Это не литеpaтypa. Это ж ложка! Реальное явление современности. Где ложки? Отвечайте в порядке самокритики.
Масса, конечнo, молчит.
Тогда зав на крик перешёл.
Кричит:
– Это ж позор и пятно! Это несознательность – ложки красть! Если такими темпами пойдём и дальше – придётся забыть про технику и на кустарщину переходить – горстями борщ есть. Это сдача позиций. Мы идём к бесклассовому обществу, а не к безложечному. Такого декрета не было. Предлагаю откликнуться!
Тут народ, который обедал, и в самом деле на призыв зава откликнулся – всего тридцать четыре ложки пропало.
Тем не менее резолюцию одобрили:
«Ударить по отрыжкам и положить конец».
Прежде всего по отрыжкам плакатами ударили. По всем стенам развесили плакаты:
«Я – ложка твоя. Береги меня», «Ложка в массе – как врубовка в Донбассе», «Украденная ложка – к казённому дому дорожка» и т.д.
Однако не помогло.
Какой-то ложечный враг в первом плакате буквы ег зачеркнул и вместо береги вышло бери меня. За два дня снова сто пятнадцать ложек исчезло.
У зава уже нервная горячка началась: сам себя на чёрную доску занёс и заявление подал: «В связи со стремлением широких масс утопить меня в ложке прошу меня уволить, иначе придётся констатировать моё тело на верёвке».
Заву отказали.
Тогда он адский способ придумал.
Всюду собственноручно объявления порасклеивал:
«Ложки будут отпускаться только под залог в 1 рубль».
И что б вы думали? Как по маслу пошло!
В первый день выдали семьсот ложек, после обеда собрали восемьсот.
Зав от радости в этот день даже дома нe обедал. Говорит, пообедаю в столовке, риск – благородное дело!
На другой день дело ещё лучше.
Выдали семьсот пятьдесят, собрали девятьсот пятьдесят. Двести штук наросло!
Зав козырем ходит! На пиджак вместо хризантемы ложку пришил.
А третий день уже не день, а феерия.
Ливень! Да, да. Ложечный ливень. Ничего не видно – одни ложки. На столах, под столами, полные буфеты, кухня... Ложки, ложки, ложки...
С завом обморок.
С кассиршей истерика.
А публика у кассы ложками воздух сотрясает.
– Го-го-го! Га-га-га!
– Возвращай наши рубли!
– Возвращай наши залоги!
– Жулики! Честный народ обманывают!
Люди сбегались. Милиция. Пожарники помпы приготовили.
Зава насилу водою отлили. Очнулся – заплакал.
– Граждане! Виноват! Каюсь! Порицание мне общественное выносите. Заадминистрировался я на свою голову. Бейте меня...
– Да нечем тебя бить.
– Перегнул я палицу – ею и бейте!
Тут вбегает какой-то товарищ. Кричит:
– Стойте! Я вам всю ситуацию выложу. Я завмаг. Тут рядом. У меня в магазине именно такие ложки по шестьдесят пять копеек продаются. Без талонов и без нормы. Я за три дня пять тысяч штук продал.
Тут зав не своим матом как закричит:
– Спасайте! Это ж я на каждой ложке по тридцать пять копеек переплатил. Спасайте!
Тут всё стало ясно.
Дебаты начались: кто ж виноват?
Кое-кто говорит – зав, кое-кто говорит – масса. Кое-кто твердит – оба хороши. Два сапога пара.
Кто же в самом деле виноват, можно узнать. Когда будете обедать в стационарной столовой, спросите. Там знают.
Перевёл с украинского