Издательский дом «Гелеос» существует с 1989 года, выпускает книги самых разных направлений. Сегодня у нас в гостях его генеральный директор Левон ГРИГОРЯН.
– Как вы пришли к идее издавать книги?
– Как водится, всё было непросто. У меня ведь два образования, я окончил МЭИ и одновременно обучался живописи. В «бульдозерной выставке» участвовать не довелось, но немало времени посвятил авангардному искусству. Какое-то время даже пытался жить на вольных хлебах, продавая картины, но очень уж тяжёлыми оказались эти самые вольные хлеба. Поэтому в конце концов я пришёл к книжной графике. Прежде чем начать самому издавать книги, оформил около 500 книг в издательстве «Наука» и других. Конечно, работать над двухтомником Тютчева было приятнее, чем, скажем, над какой-нибудь «Когнитивной психологией», хотя и она ещё ничего, попадались и совсем отмороженные опусы… А первую изданную мной книгу я очень хорошо помню – она была кулинарная, с большой рисованной сосиской на обложке. Вот так и началась моя издательская деятельность.
– И каковы её результаты на сегодняшний день?
– Результаты очень неплохие. У нас есть два автора, каждый из которых расходится миллионными тиражами, это Семён Малков, автор нашумевшего романа «Две судьбы», по которому был снят одноимённый телесериал, и Бернар Вербер. Права на разные произведения Вербера в своё время купили сразу три российских издательства, в том числе мы. Я поговорил с одними, с другими, все они сказали: «Да это фэнтези, нет, мы всё-таки не будем такое выпускать». В чём-то их можно понять, потому что рынок литературы в жанре фэнтези – один из самых сложных, но я послушал-послушал такие разговоры… и мы рискнули, выпустили в марте 2005 года первую в России книгу этого писателя – «Империя ангелов». И вот уже на протяжении трёх лет эта книга – безусловный лидер продаж как в России, так и на территории Украины, других бывших республик СССР.
Нашими стараниями издаётся серия неизвестных произведений зарубежных классиков, к примеру, романы Александра Дюма «Шевалье де Сент-Эрмин» и «Мадам Лафарг», не выходившие в России произведения Конан Дойла. Мы заново открываем для читателя русских классиков, которые не столь известны, как писатели первого эшелона, однако без них наша литература является неполной. Это Александр Амфитеатров, один из самых читаемых писателей Серебряного века, которого современники называли «живым Бальзаком», актриса и писательница Мария Крестовская, Пётр Боборыкин, Игнатий Потапенко, Марк Агеев, Марк Криницкий и другие.
Скоро у нас выйдет единственный сохранившийся роман, написанный самим императором Наполеоном. Ведь его архивы закрыты для широкой публики, лишь какая-то незначительная их часть постепенно раз за разом становится доступной. И так обнаружился этот роман «Клиссон и Евгения», он во многом автобиографичен.
«Краткая энциклопедия всего на свете» Брайсона второй год держится в лидерах продаж. Кроме неё мы издали книгу «200 законов мироздания» Джеймса Трефила, профессора физики университета Джорджа Мэйсона в США, одного из известнейших современных авторов научно-популярной литературы. Есть ещё «Критическая масса. Как одни явления порождают другие» известного английского учёного Филипа Болла, посвящённая проблемам развития человечества, тому, каким образом из взаимодействия множества людей возникает человеческое общество. Одним словом, книги у нас очень разные, но мы стремимся к тому, чтобы все они соответствовали одному из наших слоганов – «100% бестселлер».
– Но это наводит на мысль о массовой литературе – или всё же нет?
– Бестселлер совершенно не обязательно должен быть примитивным и рассчитанным на невзыскательный вкус. Если есть 500 человек, которые хотят прочитать некую книгу, то её можно выпустить тиражом, скажем, в 300 экземпляров – и она будет самым настоящим бестселлером. Конечно, в этом обязательно будет элемент риска… Так, мы очень рисковали, выпуская роман Антонии Байет «Обладать». Это был самый громкий «Букер» за последнее время. Книга по сложности, по тонкости мироощущения предназначена даже не просто для эстетов, а для самых сливок читательского мира, поскольку представляет собой литературоведческий, многоплановый, со множеством подтекстов роман в письмах. Однако у нас разошлось шесть тысяч экземпляров этого произведения.
– Возможно ли, по-вашему, сформировать устойчивую моду на чтение?
– Можно, если издавать то, что актуально, интересно людям. Сейчас, например, нужна хорошая проза для жителей современного мегаполиса. Подчёркиваю – хорошую.
– Какую часть книжного рынка труднее всего освоить?
– Рынок детской литературы и то, что мы смогли на него выйти, я считаю одной из самых больших побед. По сложности ему не уступает только рынок фэнтези, но если тот невероятно фрагментирован, то детская литература – монолит. Вывести на этот рынок нового автора невероятно сложно. Все уверены, что лучше Барто и Михалкова никто не сможет писать детские стихи. То есть этот рынок может расти по объёмам, но он с трудом обновляется. Мы нашли такой путь: издаём серию «Классическое образование», в которой выходят лучшие из небольших произведений наших классиков, быть может, слегка подзабытые сейчас, а также книжки-раскраски, посвящённые истории живописи. Задумана у нас и серия «Дворянское воспитание», рассчитанная на то, чтобы не растить «белую кость», а формировать духовную элиту. Кроме того, есть серия «Мировая классика детям», в которой выходят адаптированные для 4–8-летних детей романы Дюма, Стивенсона, Жюля Верна, даже «Дракула» Брема Стокера.
– Но считается, что адаптированные тексты отбивают у детей вкус к настоящей литературе… Разве Жюль Верн слишком сложен для школьника?
– На святое, то есть на русскую классику, мы не замахиваемся. А что касается проблемы в целом… Понимаете, в своё время Свифт написал отнюдь не детскую книжку о Гулливере. Но её додумались адаптировать, и все мы в детстве её читали. Кто-то, став взрослым, прочитал и оригинальную версию со всеми политическими рассуждениями и эротическими подробностями. А сейчас наблюдается такая картина: маленькие дети слушают, что им читают родители, разглядывают картинки, но, прежде чем у них успевает сформироваться стойкий интерес к чтению, они идут в школу. И перестают читать – полный провал по этой части до первого курса института. Поэтому мы издаём мировую классику, адаптированную для детей 4–8 лет, в надежде, что это заставит их через несколько лет прочитать оригинальные произведения.
Страницу подготовили и