Что предпочтительнее – облысение или импотенция?
Глупый вопрос. Но задавать глупые вопросы свойственно журналистам. К тому же глупые вопросы не исключают умных ответов. Предполагаю, что подавляющее большинство мужчин выберет первое. Облысение.
Единственный плюс импотенции – её не видно. Она никак не влияет на внешность. Но она очень чувствуется. Хуже – когда лысый да ещё импотент. Впрочем, облысеть можно красиво. Некоторые стригутся наголо, чтобы совпасть с текущей модой. Лучше сделать это самому, чем когда за тебя это сделает природа. Хотя говорят, что облысение свидетельствует об избытке тестостерона – мужского гормона, а значит, о сексуальности.
Мой дед был лысым, мой отец был лысым. Отец облысел довольно рано. Когда я стал приближаться к возрасту, когда шевелюра начала покидать голову отца, он, с надеждой вглядываясь в мои волосы, сказал: «Скоро и ты облысеешь!» Шло время, а я всё не лысел и не лысел. Порой отец начинал терять терпение – «Что за чёрт! Видно, не в меня ты пошёл!» – прихватывая мою шевелюру и как бы проверяя её на прочность.
Теперь, когда отец смотрит на меня с небес (думаю, укоризненно), я хочу сказать ему: «Прости, папа, мои волосы по-прежнему при мне».
А импотенции на самом-то деле никакой нет. Её придумали масоны, чтобы портить настроение порядочным людям.
Очередь, которая «без очереди»
Автомобильные пробки напоминают мне очереди в советских магазинах к винноводочным прилавкам. Кто-то мало-помалу терпеливо двигается вперёд, дисциплинированно дыша перегаром в затылки друг другу, кто-то норовит нагло пролезть в обход, создавая толчею и неразбериху. Таким образом образуются две очереди – одна законная, другая – стихийная, анархическая, очередь, которая «без очереди».
Задним числом начинаю понимать, что описываемое явление представляло собой не что иное, как своеобразную форму борьбы с пьянством, ведь чем больше преград отделяет тебя от распития любимого напитка, тем трезвее ты сам, а значит, и общество в целом.
Автомобильные пробки также играют социально полезную роль. Чем дольше ты добираешься до конечного пункта своего движения, тем дальше от тебя отстоит момент, когда ты наконец-то примешься за свою, скорее всего, бессмысленную, а то и вредоносную деятельность. А так, выбьешься из сил и ещё сто раз подумаешь, нужно ли входить в конфликт с начальством по так называемым принципиальным вопросам, устраивать семейные сцены жене, наказывать детей, заводить склоки с соседями. А сколько брачных союзов спасли уличные заторы от полного краха.
Альтернатива – заглянуть к симпатичной знакомой в её одинокую келью, расположенную чёрт-те где, или дрейфовать в сторону семейного гнёздышка – решается сегодня однозначно: дрейфовать.
А ещё в пробках можно подумать. Ну мало ли о чём?! Например, о глубинных причинах удаления Юрия Михайловича с поста мэра. Что-то в этом есть языческое. Похоже на ритуальный обряд принесения в жертву, призванную умилостивить богов бюрократического пантеона, отвечающих за круговорот тёплых местечек в бюрократическом космосе. Посмотрим, будет ли им угодна эта жертва.
Любовь
И всё это называется одним словом – «любовь». Как будто это что-нибудь объясняет. Как будто вообще можно понять, почему, например, эта с этим, а не с тем?.. А этот вон с той. А та вон, может быть, и хотела бы быть с этим, но ему почему-то вынь да положь вон ту. И что он в ней, спрашивается, нашёл?..
А любовь, говорят. И точка. Как будто это что-нибудь объясняет.
А иногда – такой мордоворот!.. А с ним такая идёт – в общем-то очень даже ничего.
А иногда – ну такая дура!.. А он и кандидат, и Шекспира в подлиннике – почему, спрашивается? А тебе говорят – что ж вы хотите, любовь.
А иногда живут, живут 30 лет, и дети, и дачный участок, и гараж-ракушка. А потом вдруг – бац! и разошлись.
Почему? Чего им не жилось-то?
А любовь, говорят, закончилась.
Лев Новожёнов