Любовь Казарновскую знают все: редко кто из оперных певцов достигает такой славы и известности. Театр Станиславского, Большой, Мариинский, Зальцбургский фестиваль, Ковент-Гарден, Метрополитен, Ла Скала – вехи её большого оперного пути.
– Этот год – большой юбилей Сергея Васильевича Рахманинова. Что значит для вас его музыка и какое место она занимает в вашем творчестве?
– Могу утверждать словами из его романса, что Рахманинов «в душе у каждого из нас». Русский композитор до самых глубин сердечных – во всех интонациях, мелодике, гармониях, звукообразах. Когда слушаю «Вокализ», особенно в инструментальном варианте, слёзы проступают. А его симфонии, прелюдии, романсы! Ну, просто все сердечные струны рвутся от страстных и высоко-эмоциональных восклицаний, от боли и радости, от тоски и воспарения к горним. Рахманинов говорит с тобой искренне, эмоционально открыто, «глаза в глаза», подчас доходя до крика души, и вдруг – нежно, точно лаская и обнимая как дитя. Я счастлива, что могу высказать свою любовь Сергею Васильевичу на концертах и спектаклях с моими молодыми стажёрами и принять участие в установке памятника ему на Казанской улице в Петербурге. Юбилей – лишь повод признаться Рахманинову в любви, но он всегда в моей душе. И его великое сердце, так глубоко страдавшее от разлуки с родиной, так и не нашло покоя на чужбине, несмотря на успех и признание. Сколько благих дел было совершено, сколько жизней было им спасено – мало кто это знает и помнит. Гордостью переполняется сердце, что такой сын Отечества нашего стал духовным маяком мировой культуры.
– А ещё такой же юбилей у Фёдора Ивановича Шаляпина. Как повлияла на вас эта легендарная фигура русской музыки?
– Что касается Фёдора Ивановича, то я могу говорить о нём бесконечно! Ведь «через одно рукопожатие» фактически я знакома с этим выдающимся артистом – через Надежду Матвеевну Малышеву-Виноградову. Она не только аккомпанировала Шаляпину с концертах в консерватории, но и дружила с Ириной Фёдоровной, дочерью от первого брака с Иолой Торнаги. Все наши уроки с Н.М. Малышевой начинались с голоса Шаляпина на огромной чёрной виниловой пластинке на старинном патефоне. «Жил-был король когда-то…» или «Уймитесь волнения страсти...». «Смотри, какой спектр и окраска гласных у Фёдора Ивановича! В зависимости от драматической задачи меняется «цвет» и динамика полностью. И при этом понятно каждое слово, читается вся палитра переживания героя. И особенно это ярко появлялось в концертах – вся гамма красок души», – наставляла меня Надежда Матвеевна. Да, в спектакле всё помогает артисту – грим, костюм, свет, а в концертах – только ты сам должен создать образы: разные, противоположные по характеру и задачам – вот тут и виден весь спектр дара артиста. И Шаляпин показал образец этой «жизни человеческого Духа» на сцене, перевернув представление об артисте музыкального театра не только у нас, в России, но и во всём мире! С Шаляпина начался «новый отсчёт», начала вестись новая хронология прекрасного оперно-концертного жанра – так считали Станиславский, Немирович-Данченко, Рахманинов, Бунин, Чехов, Коровин, Дягилев и многие другие. И, как и Рахманинов, Шаляпин безумно тосковал и страдал на чужбине, говоря: «Эх, окунуться бы в мою Волгу – вся тоска, все хвори и невзгоды отступили...» Как говорил Рахманинов: «Любовь наша и земной поклон тебе, плоть от плоти земли нашей. Гениальный, пылкий, мощный, порой бесшабашный, но такой любимый Фёдор Иванович».
– 2023 год объявлен годом педагога и наставника: кому из своих наставников вы благодарны более всего, кому обязаны и кого вспоминаете чаще?
– Для меня каждый год – память и безмерная благодарность учителям и наставникам с большой буквы. Мне очень посчастливилось учиться и общаться с выдающимися личностями культуры, науки, которые оставили огромный след в моей душе. Прежде всего, конечно, это Надежда Матвеевна Малышева-Виноградова и весь филологическо-лингвистический, научный культурный фонд страны – Д.С. Лихачёв, М.П. Алексеев, В.Г. Кастомаров, Ю.В. Рождественский, И.Л. Андроников, А.П. Чудаков, Ю.М. Лотман – все они были коллегами и друзьями Виноградовых. Далее, это мои вокальные педагоги – И.К. Архипова, Е.И. Шумилова, П.Г. Лисициан, Б.А. Покровский. На профессиональной сцене я училась у моих выдающихся коллег – это дирижёры Е.Ф. Светланов, Е.А. Мравинский, Ю.Х. Темирканов, Г.Н. Рождественский, В. Третьяков, С. Сондецкис и т.д. Очень много мне дала работа с нашими замечательными концертмейстерами Л.А. Орфёновой, В.Н. Чачавой, Е.М. Шендеровичем, а позже с их зарубежными коллегами – Джоан Дорнеман (Метрополитен-опера), Бобом Кеттельсоном (Ла Скала и Зальцбург), Рони Шнайдером (Венская опера). Огромная благодарность выдающимся западным дирижёрам и режиссёрам, с кем свела судьба – могу перечислять до бесконечности эти дорогие сердцу имена. И всегда подчёркиваю, что учимся мы до конца дней своих! И если твой разум пытлив, сердце открыто, дух горит жаждой знаний, то учителем и наставником становится тот, в ком ты нуждаешься в данный момент твоего развития – это важно помнить и не закрывать свой дух ложными установками о своём, якобы «всеведенье и всезнании»: мы ведь вечные ученики в этом чудесном мире.
– Педагогика в певческом деле – особенно сложная и тонкая настройка. Сегодня вы этому отдаёте много сил, занимаясь с молодыми. Чему вы их стараетесь научить прежде всего?
– Я бы назвала мою работу с молодыми наставничеством. Это широкое понятие включает в себя все аспекты нашего взаимодействия – техника пения, интерпретация и стилистические особенности произведения, разбор смысловых драматических задач, пластика тела. И очень важный момент – мировоззрение и кругозор исполнителя! Я рекомендую книги, спектакли, фильмы, ориентиры на корифеев, которых необходимо знать: не подражая им, но понимая ценность традиций. «Необходимо трудное сделать привычным, привычное – лёгким, лёгкое – прекрасным» – так говорил К.С. Станиславский, повторяла мне Н.М. Малышева, и я говорю моим молодым. Привычка к серьёзному, честному, искреннему, ежедневному созиданию себя и воспитанию не эго, но целеустремлённого, горячего сердца, трудящегося ради искусства в себе, а не себя любимого в искусстве.
– Вы пестуете своих питомцев, а потом они попадают в сегодняшний реальный оперный театр, в руки, например, режиссёрской оперы... Не жалко своих трудов?
– Мир музыкальной индустрии сегодня предлагает жёсткую парадигму бытия в нём – либо ты «сдаёшься и плывёшь» по воле тех, кто заправляет процессами, либо ты сопротивляешься, стараешься следовать своей индивидуальности и в голосе, и в проработке образа, и в поиске «своих» красок, но тогда подчас становишься «инородным телом» и даже изгоем. Надо быть очень сильной личностью, верить в себя, идти по пути духа и сердца, и тогда ты победишь и получишь интересную творческую судьбу, а не карьеру: как сегодня выражаются многие молодые – «я строю карьеру». Вот это и заметно повсеместно, что они «строят», приспосабливаясь, выбирая педагогов и покровителей, которые будут продвигать только своих на конкурсы, в программы, фестивали, театры. Такие «покровители» увеличивают свой «авторитет» и привлекают молодых, которые из конъюнктурных соображений становятся на этот путь «карьерного строительства» и выращивания своего эго до неимоверных размеров. Таким образом, создаётся «порочный круг» артистов, любящих себя в искусстве, а не искусство в себе. Страдает от этого оперное и концертное дело? Ответ очевиден. Но я не настаиваю, чтобы мои стажёры делали выбор по моему видению – это их жизнь, им и решать. Но работая над своими проектами, я понимаю, кто и что выберет и как будет складываться их творческая судьба. Даю им возможности выхода в концерты, спектакли, рассказываю о своём опыте и охотно делюсь секретами мастеров пения. А дальше – дальше каждый решает для себя «быть или не быть».
– Почему в оперном театре стала возможна печальная подмена – когда музыка перестала быть главной?
– С развитием киноиндустрии, интернета, новых идей и технологий появилось новое поколение режиссёров, принесших принципы массовой культуры в музыкальный театр. Очень грубая ошибка называть Станиславского «отцом режоперы»! Станиславский принёс глубокие смыслы в музыкальный театр, отринув «костюмированное» представление соревнующихся за «звучок» вокалистов, сделав драматическое наполнение и слово таким же важным компонентом спектакля, как и музыка. «Слово – как, музыка – что»: то есть что даёт нам основу? Музыка, конечно! А как мы это выражаем – через драматическую смысловую интонацию. Сегодня же мы видим и техническое оснащение, и «изыски» выдумок режиссёров, а музыка как камертон эмоционального настроя, как стилистическая скрепляющая весь «каркас» спектакля, отодвинута на «задворки» вместе с певцом-артистом, которому остаётся только встроиться во всякого рода измышления и «осовременивания». И вообще – высокая музыка, как важнейший фактор сохранения духа человека в гармонии и здравии, отодвинута на «дальние рубежи» в плане приоритетов культуры. Чем более примитивная музыка пропагандируется СМИ, тем легче управлять сознанием масс – то же самое и со словом, мыслью: думающий, гармоничный человек сегодня не в почёте.
– Ещё одна грань вашего творчества, особенно яркая в последние годы – литературная: каждый год вы дарите миру новую книгу. Чем вызван такой интенсив?
– Первая книга родилась из бесед с моей подругой Амарией Рай (Марией Богдановой), с которой я делилась впечатлениями обо всех моих путешествиях, встречах с блистательными артистами, коллегами по сцене и просто интересными людьми. Много говорили о моих учителях, наставниках, семейных традициях, интересных эпизодах жизни, которые сложились в некую биографическую повесть. Но, конечно же, биография человека и артиста переплетаются такой вязью, что становятся неразделимы. В первой книге есть даже мастер-класс по некоторым романсам. Эта книга, названная «Любовь меняет всё», вызвала большой отклик у людей, и возник запрос от издательства о написании некоего моего «романа с оперой». Появились сначала «Оперные тайны», потом «Страсти по опере», где я описываю, например, работу над любимой Татьяной с моим выдающимся педагогом Н.М. Малышевой-Виноградовой, трудившейся в Оперной студии К.С. Станиславского и записавшей весь процесс постановки «Евгения Онегина» в 1922 году. Это бесценная информация, переданная мне из первых уст, она как раз воспроизведена в книге. И недавно вышла ещё одна книга «с улыбкой»: «Вкусная опера» с рецептами блюд, любимых великими – Верди, Пуччини, Каллас, Паваротти, Чайковским. И я поделилась «семейными рецептами» фирменных блюд. Теперь на очереди книга об обожаемом русском романсе.
– Сегодня вас чаще можно видеть на драматической сцене – в ярославском Волковском театре идёт великолепная «Пушкиниана» с вашим участием.
– Мне всегда был интересен драматический театр. Следуя той системе обучения, в которой я воспитывалась Н.М. Малышевой (она была педагогом-концертмейстером Оперной студии певцов Большого театра), Станиславский настаивал на серьёзной актёрской подготовке роли и проработке смыслов, вокально-драматической интонации у певцов не меньше, чем у актёров. Интонирование смыслов, окраска тембра в зависимости от внутреннего состояния, свобода мышц и правдивость языка тела – всё это мною прорабатывалось с большим тщанием. В общем, дорога судьбы вела меня к воплощению своей мечты – сыграть на драматической сцене и в кино. Так родились фильм «Анна» по сценарию Г. Данелии (литературная основа – «Без вины виноватые» Островского) и музыкально-драматическая феерия «Пушкиниана» Владимира Алёникова (по пушкинским «Онегину» и «Пиковой», конечно же, с музыкой Чайковского). Есть предложения и идеи ещё и ещё... У меня идёт свой проект «Молодая опера России», в котором я тоже волей-неволей вмешиваюсь в музыкально-драматическую партитуру проработки партий. Это, как говорил Станиславский, чрезвычайно важная работа по достижению высокого качества спектакля. Наставничество!
– Будут ли новые музыкальные проекты от Казарновской – в театре или на концертной эстраде?
– Проекты задуманы и готовятся уже. Но раскрывать подробности не будем пока: всему своё время. И жизнь сегодня такая непредсказуемая, что говорить о проекте можно только тогда, когда он осуществлён!
Беседу вёл
Александр Матусевич