Молодая журналистка, не скажу, с какого телеканала, на моих глазах допытывается у участника шествия «Бессмертный полк Грузии» – пожилого мужчины, который подошёл с портретом своего близкого, возможно отца, к Вечному огню у Могилы Неизвестного Солдата в Тбилиси. Её интересует, по чьей команде проходит шествие, что за человек за этим в действительности стоит.
Всем своим видом показывает, что уж кому-кому, а ей прекрасно известно, кто этот человек и даже то, где он обитает и чем занимается. Кстати, допытывается девица умело, даже с коварством провокатора: старается запутать вопросами, на чём-то подловить. Хотя, возможно, просто не в состоянии представить, что взрослому человеку может прийти в голову столь нелепая мысль – выйти на улицу с портретом родственника, погибшего много лет назад…
Мужчина слегка растерян. Осторожно задаёт вопрос:
– Скажите, милая, в вашей семье есть люди, воевавшие с Германией в сорок первом, есть погибшие на войне?
– Не знаю, – скороговоркой отвечает репортёр. – Не интересовалась. Наверное, есть. Ведь в Грузии нет семьи, которая не пострадала бы тогда.
– Вы сейчас на работе, – продолжает мужчина. – Наверное, есть задание: подготовить передачу на определённую тему. Но у меня свой вопрос: если бы появилось свободное время, не захотели бы вы прийти с портретом погибшего на войне родственника 9 мая сюда, в этот парк? Тем самым хоть так отблагодарить его.
– Не надо переводить разговор на другую тему, – волнуется девушка. – Лучше ответьте на вопрос: кто…
– Эх, милая, никуда и ничего я не перевожу. Дело в другом. Для тебя события той поры, наверное, простой факт из истории, для меня – священная страница жизни…
Я прислушиваюсь к диалогу, а перед глазами встаёт другой, такой же весенний, слепленный из солнечного света, как и сегодня, день – 9 мая 1975 года. В Тбилиси должно было пройти важное событие: рождение нового памятного места – Могилы Неизвестного Солдата. Ждали давно. Было удивительно: почему в столице республики, внёсшей столь весомый вклад в разгром фашизма, такой могилы нет? Даже в городах многих зарубежных государств – есть. А в Тбилиси – нет.
Рождение памятника было приурочено к 30-летию Победы над фашистской Германией. Было известно, что останки неизвестного солдата извлечены из братской могилы в Керчи, уложены в гроб, доставлены в Тбилиси. В 12 часов дня 9 мая должна была начаться транспортировка гроба из аэропорта в парк Ваке, где намечалось захоронение.
Кажется, весь город вышел на улицы. По обеим сторонам проспекта Руставели, а по нему должен был проехать артиллерийский лафет с останками воина, толпились люди. Среди них я и мои друзья: Джумбер Джапаридзе и Нариман Габайдулин. Нариман был казанским татарином. Накануне к нему из столицы Татарии на праздники приехал дядя – участник Великой Отечественной войны. В честь этого Нариман накрывал стол. Украшением его готовился стать купленный в Марнеули и там же освежёванный барашек. Дома у Наримана всё было готово к приёму гостей. Но сначала – участие в процессии на проспекте Руставели.
Ждать пришлось долго. Артиллерийский лафет продвигался медленно, гораздо медленнее, чем ожидалось. Процессия часто останавливалась. Люди подходили к гробу, старались к нему прикоснуться. Женщины плакали.
Лишь часа в четыре мы оказались за праздничным столом. Тамадой был Джумбер. День Победы, гость из Казани, совсем ещё не старый тогда человек, да и участник войны, – всё, естественно, придавало застолью своё настроение. Тамада чувствовал себя как рыба в воде. Стол вёл рассудительно, ничего и никого в здравицах не забывал. Около полуночи провозгласил прощальный тост. Стали собираться по домам. Вдруг кто-то из нас (не скрою, это был я) предложил поехать в парк Ваке и поклониться погибшему солдату. Всем было не по пути. Я жил не в Ваке, а в Сабуртало, Джумбер не в Ваке, а в Нахаловке, Нариман вообще на Варкетильском массиве. Но ехать решили дружно. Мечтать в те годы о такси не приходилось, поймали частника. Могилу Солдата в парке искали долго. Это сейчас её расположение всем известно, а тогда никто ничего не знал. Нашли её по горе цветов, в которых утопал могильный холмик. Разумеется, Могила никем не охранялась: никакой полиции-милиции…
Что было дальше? А ничего. Постояли, поклонились праху погибшего Человека, разлили по стаканам вино, вылив его тотчас, как велит обычай, на могилу. И разъехались по домам. И вот думаю я: а если рассказать эту историю той самой молодой журналистке, поверит ли она мне? Или станет допытываться, по чьему велению ездили мы на Могилу Солдата в ту памятную ночь 9 мая 1975 года?