Они создают мир фикций, превращая нас в грезящих сумасшедших
«Что с нами происходит?» – удивляется Андрей Столяров, вопрошая о том, чему же можно верить среди прямо противоположных, но вроде бы равно убедительных заявлений СМИ касательно нашей жизни. А я говорю вам: с нами происходит, уже произошло превращение в media sapiens – особый вид человека. А может, уже и не вполне человека…
Идея о том, что СМИ есть – и должны быть – «зеркало» жизни, очень давно должна была быть отправлена на свалку, в лом, в хлам. Да, в самом начале своего появления пресса считала, что новость – это что-то внешнее, приходящее снаружи, извне, само собой – потому что случилась во внешнем мире на самом деле.
Но быстро выяснилось, что новости создают. И тут же появилось огромное количество новостей, которые не пересказ событий, а прямая их причина.
Какая-нибудь Ксюша Собчак сама по себе – вовсе не новость. Новостью её сделали СМИ. Кто попал на газетную полосу или на телеэкран – тот и новость. «Делание новостей» – мир фикций по определению, мир особой фантастической реальности.
Факты тоже будто бы не существуют, если их нет в СМИ. Такое вот реалити-шоу.
Можно не сообщать об отчаянном положении ограбленного народа – его как бы и не будет, положения этого. Да и вообще самого народа.
Можно не снимать на фото и киноплёнку разорённые в нынешнее мирное время, будто во время войны, российские деревни: они тихо умрут сами собой, как если б их никогда не было вовсе.
Зато можно масштабировать нужные детали, и тогда и в реальной действительности будут рождаться карманные партии, дутые авторитеты и проблемы смысла жизни вроде той, где в этом году статусные люди проводят свои отпуска.
И гуляет по России присказка: всегда нужно иметь своих ментов, врачей и журналистов; остальным же запретить рулить, лечить и писать. Великая медиаложь создаёт самую что ни на есть настоящую реальность. Где скажем – там живём. И если уж медиа «зеркалит», то вопреки своей природе, а не благодаря ей.
Сами по себе СМИ – исходно – являют собой противоречие между ориентацией на широкую массу и выражением (не отражением!) групповых установок. А они бывают разными. Мобилизационными и демобилизационными. Интегрирующими и дезинтегрирующими. Ассенизаторскими и, напротив, прорывающими канализацию всей страны.
Здесь та же загадка, что и с политикой, и разгадывается она просто: если ты не думаешь о СМИ, то СМИ обязательно подумают тобой. Не понимаешь технологии – впадёшь в амок, и к гадалке не ходи.
Мы вообще становимся тем, к чему прикован наш взор. И при этом не замечаем, чем именно становимся. Вовлечённость эта особого, парадоксального рода. Хирург, полностью вовлечённый в человеческое сострадание к пациенту, не смог бы его оперировать. А телезритель под пятой телевидения не может думать сам. Его «самостность» тут оказывается совершенной иллюзией. Ему как бы думается – без него самого. Меж тем мысль – это то, что совершается исключительно личным усилием.
Следовало бы точно понять знаменитую формулу, которая у нас обычно плохо переводится и уж совсем мало понимается, – media is the message. Тогда бы мы интересовались не тем, что обычно называют «содержанием» сообщения, по привычке полагая, что само средство информации ни при чём, будучи «просто» носителем, а именно тем, что это за средство. И что оно делает с нашей жизнью.
Собственно, само привычное словосочетание «средства массовой информации» уже лжёт. Потому что Маклюэн в книге «Понимание медиа» убедительно показал, что СМИ сами по себе являются сообщением, или: носитель информации и есть само послание.
И неправ был философ Бодрийяр, сострив как-то, что мессидж превратился просто в массаж – массаж органа, отвечающего за информацию. То, какую картину мира создают СМИ, и есть их сущность. И не столь важно, о чём они вещают, сколь – что они с нами делают. Не понимать этого – значит попадать в позицию технологического идиота.
«Я – твоё уже’-сознание», – писал мне в личном письме известный и скандальный философ Фёдор Гиренок. Ну Фёдору-то, положим, я это позволяю по собственной воле – временами и частично. А вот когда медиа считают, что они – моё уже’-сознание, что они вложили в мою голову то, что и есть единственно верный взгляд на жизнь, тут я впадаю в ярость. Ибо они чистой контрабандой пытаются всучить мне как бы моё сознание.
Они точно знают, к примеру, что идеал мужчины – мачо, а когда твой мужчина не брутален и не ходок, ты неполноценна. Я обязана думать, что настоящая женщина – секси, и стремиться к этому образцу, и посвятить жизнь уходу за телом и соблазнению мужчин, изучив прежде всего глянцевые инструкции на тему «как женить на себе шефа»…
Такой информационный тоталитаризм. Продаётся сознание. Дешёвая распродажа. Неслыханные скидки. Купи’те и обрящете.
Потому вопрос «что есть истина?» применительно к СМИ, поставленный в дискуссии Александром Мелиховым в статье «Спасительные грёзы», просто смешон. Он заявляет: «Что выпускает колбасная фабрика, то и есть колбаса». А я говорю вам: это вряд ли. Он говорит: «Нет объективных законов мышления – есть физиология деятельности мозга». А я говорю вам: привет Бюхнеру и Молешотту. Это ведь они писали, что мозг выделяет мысль так же, как печень выделяет желчь.
Мелихов утверждает: нет истины, есть иллюзии. А Аристотель, перевернувшись в гробу, вам бы ответил: «Тот, кто утверждает, что всё ложно, делает и это своё утверждение ложным». Если врут все, то и ваше это утверждение об иллюзорности всего и вся не более чем ложь. А я говорю вам: русские всегда различали правду-истину и правду-справедливость и очень дорожили именно второй. Истина есть соответствие высказывания реальности («зеркало»).
Справедливость же – совсем не то, что вызывает согласие, как Александр Мелихов определяет истину. У А. Мелихова – очень в духе времени – чего ни хватишься, ничего нет: нет истины и лжи, нет, вероятно, добра и зла, нет, уж конечно, красоты и безобразия. Очень по-постмодернистски, да.
И главное, по Мелихову, – подсластить глобальную ложь СМИ. Чтоб вместо гражданской скорби мы впали в шампанское. Это умиляет и преисполняет нежностью. Но я всё же скажу А. Мелихову: не лгать вполне можно. Это не так трудно, как кажется, в особенности если А. Мелихов не медийщик. Медийщики сами тяжко расплачиваются за свои грехи лжесвидетельства шизофреничностью собственного сознания.
И вот эта разорванность, спутанность общественного сознания, где люди добровольно отказываются различать правду и ложь, – это не то, о чём можно вычитать в СМИ. Это то, что СМИ, в числе прочих социальных механизмов, с нами делают. «Вы хочете песен? Их есть у меня», – всегда скажут медиа. Больше им верьте, как же… Песни-то у лжесвидетельствующих журналистов всегда есть. Но песнями не мыслят. Их просто поют. Мурлычут, напевают, хрипят, горланят. Какая истина? Какая справедливость? Какая жизнь народа? У сирены-то, скрещённой с горгоной Медузой?..