Магнит для читателей

Дом 7а на Никитском бульваре недаром известен нам как «Дом Гоголя», хотя принадлежал графу А.П.Толстому: это историческое место и вправду накрепко связано с Гоголем. Здесь великий русский писатель прожил последние годы вплоть до самой смерти, здесь работал над вторым томом «Мёртвых душ» (и в камине этого дома уничтожил написанное). Здесь он пережил и самое сильное романтическое потрясение: отношения с графиней Анной Виельгорской. В этом доме удручённого и больного писателя за две недели до кончины навещал священник Матфей Константиновский – и их беседа, возможно, усугубила духовный кризис, в котором находился Гоголь. Здесь предпринимались отчаянные и неумелые попытки друзей, врачей и священников спасти писателя, словно бы решившего для себя, что он должен умереть… В книге рассказывается о судьбе домовладения начиная с XVII в. и до наших дней, помещены очерки современников о Москве 1840–1850-х гг. Книга подробно иллюстрирована.

Новая книга лауреата премии «Ясная Поляна». Несколько семей – с разными корнями, с несхожим, но непростым прошлым. На протяжении многих лет сближает этих очень различных людей только одно: они читают одну книгу – «Сагу о Форсайтах» Джона Голсуорси. Но каждый находит в ней своё. Переживания буржуазной викторианской Англии оказываются до странности близки советским людям, а мысль семейная, которая наполняет и держит всё повествование Елены Катишонок, находит в этой эпопее множество завязок и решений. Здесь нет отрицательных персонажей – каждый по-своему стремится к счастью, хочет зажечь свет в собственном окне – но годы пролетают слишком быстро и зачастую остаются так и не наполненными теплом, уютом, взаимопониманием, без которых немыслимо человеческое счастье. Винить, кроме разве что себя, в конечном счёте оказывается некого. Но могло ли всё сложиться иначе?

Они были из разных поколений. Иван Бунин годился Владимиру Набокову в отцы (и был в товарищеских отношениях с его отцом). Набоков относился к Бунину как к учителю, мэтру; их переписка началась за десятилетие до того, как молодой писатель стал известен и знаменит. Но всё меняется – и в случае с двумя литературными гигантами русской эмиграции изменилось драматически. Стилистически близкий Бунину (учившийся писательскому мастерству у Бунина!) автор разошёлся с ним мировоззренчески, вызывая недовольство, ревность, боль и соперничество, в результате которого появились новые – и отличные – произведения. В книге Максима Шраера эта трудная стезя прослежена, насколько это сейчас возможно, пошагово, с обширным привлечением воспоминаний и переписки, в том числе прежде не публиковавшейся. Борьба самолюбий, упрёки во лжи и старание преуменьшить масштаб – здесь было всё это, но не было отрицания: и Бунин, и Набоков знали цену друг другу.

Знаменитая антиутопия для подростков Лоиса Лоури очень актуальна в мире, который пытается избавиться от боли. В мире, где роли отца и матери всё более отрываются от родственного начала. Там, где ответственность помнить – «видеть дальше» – становится уделом избранных. Где сильные эмоции всегда будут побеждены с помощью таблеток и психологических консультаций. Быть может, даже хорошо жить в этом мире. Там все вежливы и никто не задаёт некорректных вопросов. Нет зависти, ибо нет желания. Нет выбора, но есть тщательно выверенное назначение, от которого почти никто никогда не отказывается. Люди могут быть довольны достигнутой гармонией. Но, как всегда в антиутопии, находится тот, которому это не по душе. Мальчик по имени Джастин учится быть тем, кто хранит воспоминания, от которых отказались все остальные. И это очень мучительно. Но Джастин намерен терпеть. Ведь вскоре он понимает, что, отказавшись от боли, люди теряют слишком многое.

Отчасти этот сборник заключает в себе предыдущую книгу критики Павла Басинского «Человек эпохи реализма». Однако здесь много новых статей, написанных на актуальные темы – от намерения президента России зафиксировать новый литературный канон (сто книг) до открытия памятника Толстому в подмосковном Пушкино. Как это чаще всего бывает у Басинского, его статьи, посвящённые историческим персоналиям, живы, познавательны и ярки (образцовым, пожалуй, можно считать эссе о Суворине). Он выказывает свои симпатии, но и когда хвалит авторов, себе не близких (например, Пелевина), это не выглядит натяжкой. Басинский не только отменно ориентируется в литературном процессе, но и откликается на «злобу дня». Оттого и можно прочесть в его воистину критических статьях такие отточенные мысли: «Если судить по доходам и отношению к ним власти, то «лишние люди» в сегодняшней России — рядовые врачи, учителя, инженеры и жители моногородов. Если же верить литературе, то это успешные журналисты и госслужащие, берущие громадные взятки».

Выход в свет пятитомного собрания сочинений профессионального адвоката и писателя Марка Крутера под общим названием «Моя адвокатская колея» – это неординарное событие не только для всего адвокатского сообщества России, но и для писательского мира.

Сочетание адвокат–писатель – само по себе уникальное и редкое, ещё удивительнее то, что обе эти ипостаси совмещаются не в ущерб одна другой, а напротив – обогащая каждую из сущностей.

Основа книги – рассказы из адвокатской практики, искренние, интересные, написанные образно и внятно, хорошим русским языком. Интересно, что во всех повестях отчётливо присутствует этический компонент, по сути, установление истины – главный посыл произведений Крутера. Выпукло прописаны и характеры персонажей, их речь и жесты. Чуткость и наблюдательность присущи автору, несомненно.

Есть в книге и автобиографическая повесть – об Иркутске 50–60-х, о дедушке и бабушке, об отце, матери, брате... Здесь появляется всегда располагающая к себе исповедальная, тёплая интонация, что существенно расширяет эмоциональную палитру книги.

Эта книга, увы, вышла, когда поэта не было в живых. Принято считать, что талант всегда пробьётся. После полного размывания системы приоритетов талант стал бессилен перед житейским издательским болотом. И чаще тонет, чем прорывается. А мы узнаём о нём лишь по печальным кругам на поверхности. То, что Михаил Анищенко был талантлив, сомнений нет. Евгений Евтушенко известен тем, что крайне мало кого выделяет из собратьев по цеху. А Анищенко он восторгался: «Когда я прочёл три его стихотворения, то сразу понял, что наконец-то пришёл долгожданный большой русский поэт». Что бы ни говорили о поэтических сайтах со свободной регистрацией, в эпоху издательского цинизма именно они для многих стихотворцев стали единственной дорогой к читателю. Так произошло и с Михаилом Анищенко. Его страница на «Стихире» до сих пор одна из самых посещаемых. Более ста тысяч читателей. Его голос был слишком чист для нашего времени, но его не заглушить.

Валентин Сорокин уже в том возрасте, когда жизненные и литературные итоги подводить легко. Особенно если творческая жизнь была построена на единстве гражданской позиции и творчества. А у Валентина Сорокина всё именно так. Название книги – это его человеческое кредо. Любовь к Родине, переживание за судьбы её людей, восхищение её могуществом – вот что им движет. Он не отступал от своей любви всегда. И когда работал главным редактором издательства «Современник», которое в 70-е годы не позволяло поставить ретивым партийным служакам знак равенства между русским и антисоветским, и позже – когда, возглавив Высшие литературные курсы, воспитывал поэтическую смену, и когда писал свою пламенную публицистику. Читатель этой книги  имеет возможность открыть всю глубину таланта автора во всём разнообразии волнующих его тем.

Автор трилогии «Харбин» стремительно ворвался в русское издательское и читательское пространство и занял в нём одно из заметных мест. Почему? Наверное, потому, что давно не появлялось прозы в жанре остросюжетного, почти шпионского романа, написанной на таком высоком художественном уровне и с таким отменным знанием материала. Анташкевич – ветеран спецслужб, а значит, за фактологическую составляющую текста можно быть спокойным. Однако он проявляет и недюжинное литературное мастерство, создавая запоминающихся персонажей, которых искусно и без стилистических потерь проводит по лабиринтам сюжета. 

Вторая часть трилогии, «Нашествие», погружает нас в противоречивый мир азиатской политики после Первой мировой войны. В Маньчжурии сошлись интересы многих стран и энергии многих судеб. Жизнь их запутывает, а автор вместе с героями распутывает. До самого конца невероятно увлекательное чтение, где удовольствие доставляет не только интрига, но и этнографический колорит.

Эта книга написана в особом жанре – жанре размышления. Отчасти это дневниковые записи, отчасти эссе, отчасти готовые рассказы. Но в основном плоть книги составляют краткие заметки, охватывающие довольно большой промежуток времени: от конца 30-х до наших дней. Поездки в разные страны, встречи с разными людьми, точно переданная атмосфера прошлого и настоящего – верный прицел мастера, которому важна не столько событийная сторона жизни, хотя и она воссоздана детально и зримо, сколько философский подтекст, главный в книге: «Можем ли мы до конца представить свою смерть? Кажется, это просто. Солнце будет вставать, автобусы ходить, родные горевать. Но это не так просто. Жить мы привыкли, а к смерти привычки нет. Массу дел, решений откладываем. И вдруг смерть, ничего уже доделать нельзя, то, что продолжается, можно лишь комментировать, как шахматную партию, при этом не знаешь, выиграл ли её».

Это последний, фантасмагорический и гротескный роман недавно ушедшего от нас Владимира Орлова. Главное для этого автора – заставить читателя сменить привычный угол зрения, погрузиться в причудливый мир текста, одновременно грустный и словно хохочущий. И здесь на создание атмосферы работает всё: и стиль, и язык, и двуслойная ироничность взгляда на происходящее: рассказчика и самого автора, что чувствуется уже с самого начала: «Евгений Куропёлкин служил в Москве стриптизёром, звался Эженом, жил сытно, с уважением к самому себе, стряхивал с белёсых усов крошки осетрины и капли крепких коктейлей, но хозяин ночного клуба «Прапорщики в грибных местах» Верчунов был им недоволен и грозил уволить». Намеренно лобовой юмор тонко сменяется многозначными недоговорённостями… В этой книге Владимир Орлов, обладая собственной неожиданной интонацией, единственный из современных прозаиков оказался близок к уникальному художественному методу Михаила Зощенко.

Книга журналиста и писателя Игоря Цыбульского, работающего в жанре исторической прозы, посвящена видному советскому и российскому политику, государственному деятелю Николаю Ивановичу Рыжкову. «Этого человека трудно сломить – вынужденный оставить должность Председателя Совмина СССР, он баллотировался в 1991 году на пост Президента РСФСР. Неслучайно среди его доверенных лиц оказался замечательный русский писатель Валентин Распутин…» – говорится в предисловии издательства. В этом году Николай Рыжков отмечает своё 85-летие, и книга приурочена к этому славному юбилею. Здесь анализируется непростой путь заметного политика, приводятся неизвестные факты его биографии, дан живой портрет человека, не просто мудрого, но и чувствующего, переживающего, сострадающего. Издание будет представлять интерес не только для политологов, но и для всех, кто интересуется историей Отечества.

Шестая книга известного питерского поэта Александра Танкова издана в Иркутске. Сюда вошли как последние стихи автора, так и самые ранние, написанные аж в начале 70-х годов прошлого века. «Я люблю стихи Танкова: в своих стихах он краток и горяч. Говоря о счастье, он ничего не упрощает: ни сложности, ни тяжести, ни трагической подоплёки жизни», – пишет в предисловии Александр Кушнер. И с ним нельзя не согласиться, поскольку Танков чуть ли не на каждой странице подтверждает данное высказывание своими текстами:

Несколько лет назад Танков стал жертвой плагиатора. Подающая надежды московская поэтесса украла у него стихотворение, вставив в свою книжку. Наверное, это можно считать признанием – плохие стихи вряд ли будут красть. А хорошие, отметим мы, неотделимы от своего автора.

В третий том цикла «Мир Пушкина» включены заметки сестры великого поэта Ольги Сергеевны Павлищевой. В них говорится о детстве Александра Сергеевича, о родителях и близких родственниках. Также сюда включены воспоминания младшего брата Пушкина – Льва Сергеевича. Кроме того, в книгу вошли и воспоминания племянника поэта – Льва Николаевича Павлищева, который поведал о семейных легендах, ходивших вокруг Пушкиных. 

Подробный научный комментарий, расположенный в конце книги, позволяет читателю ориентироваться в сложной генеалогии известного дворянского рода. Настоящий сборник, вне всякого сомнения будет интересен специалистам: филологам, историкам литературы, преподавателям. Но в то же время он представляет интерес и для всех, кто интересуется отечественной словесностью и чтит память нашего гениального поэта.

Книга известного писателя и шолоховеда Андрея Воронцова написана в жанре увлекательного литературного расследования. Главный герой книги, автор великого «Тихого Дона» Михаил Александрович Шолохов, изображён не просто как исторический персонаж, но и как легендарный образ. Известно, что легенды не возникают сами по себе, но являются своеобразной частью реальности. Андрей Воронцов изобразил внутренний мир знаменитого писателя, показал его живым человеком, со всеми страстями, силой и слабостью. Разумеется, автор стремился следовать исторической правде о Шолохове, но, реконструируя непрояснённые места в биографии писателя, следовал известному принципу литературного воссоздания действительности: домысливать изображаемое лишь в том случае, когда нельзя уверенно отрицать, что так могло происходить на самом деле. В книге использованы редкие фотографии из архива Вёшенского государственного музея-заповедника М.А. Шолохова.