– Как новенький? – вернувшийся из отпуска начальник лагеря посмотрел на зама по оперативной части (по-лагерному – «кума»). – Кем его поставили?
– Взяточника из министерства-то? Поначалу бригадиром. Как из Москвы велели. А он мзду тянуть со всех стал.
– Ничего другого-то не умеет!
– Ну! И послали его на лесоповал – сучкорубом. А там кто-то возьми да и спроси его про прежнее житьё. Про быт чиновников.
– А он?
– Па-ашёл чесать: у кого какая вилла в Штатах… Поставили его зэки на пень: рассказывай про элиту. Сучки мы сами обрубим.
– А потом?
– Надоел. Снова бросили его на сучки. Только вечером, в бараке, смотрят – сидит и чего-то пишет. И то в потолок посмотрит, то забормочет… Глянули – а он в столбик пишет.
– Стихи?
– Поэтом оказался! И теперь наш взяточник опять в фаворе: зэкам письма в рифму строчит. Растолстел: все угощают.
– Одно теперь у него удовольствие – пожрать, – усмехнулся начальник лагеря. – Сидеть-то ему лет восемь.
– Вряд ли. В бараке говорят, скоро ему на руку браслет нацепят – и в Москву. Досиживать в квартире.
– А летом на даче…
В кабинете воцарилось молчание.
Тикали ходики.
За окном белые медведи гоняли бурых…
– Думаю его на самодеятельность бросить, – задумчиво произнес «кум». – Пусть со стишками в клубе выступает. И ещё… Товарищ полковник, намекните москвичам, чтоб они какого-нибудь чиновника-композитора замели. Взяточников в министерствах навалом – бери любого. Силовикам всё равно, кого для отчётности вязать, а у нас культурная работа стоит.
– Хочешь, чтоб поэт с композитором песню сочинили?
– Людям же нравится о себе петь! Пионеры пели «Взвейтесь кострами!». Солдаты – «Солдаты, в путь!». Пусть и наши горланят, шагая на лесоповал. О себе. Я и название придумал.
– Какое?
– «Марш коррупционеров», – мечтательно ответил зам.
За окном переливалось огнями северное сияние.