Марш «Варяга»

Утром 9 февраля 1904 года императорская Япония официально вступила в войну с Россией. Японская эскадра контр-адмирала Уриу в количестве 6 крейсеров и 8 миноносцев подошла к нейтральному корейскому порту Чемульпо, где наши корабли – крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» – находились для охраны Российской миссии. Командовал «Варягом» капитан 1-го ранга Всеволод Фёдорович Руднев. Предки Рудневых с 1616 года владели небольшим имением у деревни Яцкой Ясенецкого стана Венёвского уезда (ныне Новомосковский район Тульской области).

Примерно в полдень «Варяг» и «Кореец» подняли якоря и вышли из порта в море. Японская эскадра, объявившая русским ультиматум о сдаче, стояла в 10 милях. «Варяг», в отличие от броненосцев противника, имел только палубную броню. Зато он был одним из самых быстроходных крейсеров российского флота и вполне должен был при не ожидавших отчаянной атаки японцах прорваться на российскую базу в Порт-Артуре, но не мог по законам морского братства оставить тихоходный «Кореец» без прикрытия.

Яростный морской бой длился в течение часа. Меткий огонь с «Варяга» дал свои результаты: серьёзные повреждения получили японские крейсеры «Асама», «Чиода», «Такачихо», а затем был потоплен один миноносец. Однако японская эскадра, превосходившая русские корабли, в минуту выпускала в 9 раз больше металла!

Командир Руднев был ранен. «Варяг» получил тяжёлые повреждения – пробоину в подводную часть левого борта, и начал давать крен.

Руднев принял решение вернуться в Чемульпо. Вернувшись в порт, командование «Варяга» решило уничтожить российские суда, дабы не отдавать их неприятелю. С повреждённого крейсера на корабли нейтральных держав эвакуировали всех оставшихся в живых матросов и офицеров. Они не были выданы, несмотря на требования японского командования. Не приняла раненых русских только американская канонерка «Виксбург».

Затем моряки открыли кингстоны, крейсер лёг на бок и затонул, не посрамив честь Андреевского флага!

А затем было триумфальное возвращение моряков на Родину с тысячными митингами встречающих на всех промежуточных железнодорожных станциях. Всенародная любовь к подвигу героев была сравнима, наверное, с такой же любовью к подвигу Гагарина. Невский проспект, устланный коврами и цветами, был окружён толпами народа. По нему с триумфом до Зимнего дворца шли команды «Корейца» и «Варяга». Был царский банкет с вручением памятных серебряных сервизов и ручных часов. Экипажи были отмечены высокими наградами: матросы – Георгиевскими крестами, офицеры – орденами Святого Георгия 4-й степени. Капитан 1-го ранга В.Ф. Руднев получил чин флигель-адъютанта, орден Святого Георгия 4-й степени и был назначен командиром строившегося в Петербурге эскадренного броненосца «Андрей Первозванный». Но уже в ноябре 1905 года – за отказ принять дисциплинарные меры против революционно настроенных матросов своего экипажа – был уволен в отставку с запоздалым производством в контр-адмиралы.

Последние годы жизни он провёл в Тульской губернии, в небольшой усадьбе при деревне Мышенки Алексинского уезда (ныне Заокский район). 7 июля 1913 года В.Ф. Руднев скончался. Могила его находится в селе Савине Заокского района Тульской области…

Моя бабушка по маме – Руднева Зоя В… (нет, не Всеволодовна, а Владимировна, иначе всё было бы очень просто и ясно), по имеющимся записям, родилась в 1906 году в уездной Тульской Епифани, от которой до села Савино не более 40 вёрст. Её отец был смотрителем народных училищ, т.е. имел высокий V-классный чин – статского советника, сиречь штатского генерала.

Судя по данным, приведённым в «Памятной книжке Тульской губернии», изданной статистическим правлением в 1910 году, в Туле и других городах губернии проживало более 14 семей Рудневых.

Так что наши родственные связи как с капитаном «Варяга» В.Ф. Рудневым, так и с другим «тульским» Рудневым – Михаилом Ивановичем, героическим священником легендарного крейсера, который утром перед началом боя благословлял команду иконой святого благоверного князя Александра Невского, а в бою подносил к орудиям снаряды, вполне угадываются.

При советской власти дворянское происхождение по возможности не афишировалось, тем более что бабушкина дочь – моя мама – вышла замуж за сына кавалериста-будённовца, впоследствии командира 61-й Никопольской гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Шацкова А.Г.

Но я хорошо помню, как мы ходили с нею по московским храмам, где она по иконным титлам учила меня – ещё дошкольника, церковнославянскому языку. Помню также, каким ореолом уважения было окутано имя Рудневых в нашей семье.

Из коллег по поэтическому цеху «причастным к «Варягу» является поэт Сергей Алиханов, кровными узами связанный со старшим штурманом крейсера – Евгением Беренсом, в революционное время командующим морскими силами Республики Советов.

Казалось бы, легендарный подвиг «Варяга» должен был быть воспет в десятках музыкальных сочинений…

Но нет. Величие поступка осталось в двух воистину ставших народными песнях.

Самая известная из них «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг». Как ни странно, написал её австриец Рудольф Грейнц, опубликовав в виде поэмы, а перевела российская поэтесса и журналистка Елена Студентская. Музыку написал 17-летний воспитанник 12-го Астраханского гренадёрского полка Алексей Турищев. Естественно, что поём мы лишь несколько строф из довольно длинного сочинения, но зато каких – ставших неофициальным гимном Военно-морских сил России! С ними до сих пор люди шли и идут на смерть!

Также через 16 дней после гибели «Варяга» и «Корейца» в газете «Русь» за подписью Я. Репнинского было опубликовано стихотворение «Варяг» («Плещут холодные волны»). Позднее оно было положено на музыку композитором-регентом В.Д. Беневским и студентом Юрьевского университета Ф.Н. Богородицким. Песня тоже «ушла в народ», хотя её авторство потом и оспаривалось, как это часто бывает у ставших народными песен.

В своём творчестве я всегда упрямо отказывался от написания «текстов на музыку», считая слова первичными, а музыку – вторичной. Вот если «музыка на стихи» – тогда пожалуйста. Но, видимо, стихи мои не такие простые, и большинству так называемых мелодистов попросту не хотелось «заморачиваться». Единственным, кому это в полной мере удавалось, остаётся мой друг, безвременно ушедший и явно недооценённый современниками композитор Юрий Алябов.

Обычно я работаю над своими стихами долго, порою оттачивая их месяцами, но однажды в течение двух дней у меня удивительно легко и как-то «празднично» сложились строки «Марша «Варяга» («Орудия, к бою!»), которые разместил на своём портале президент ассоциации «Лермонтовское наследие» М.Ю. Лермонтов-младший. Через неделю Юрий Алябов прислал мне свою демоверсию песни на эти стихи, где 3-я строфа повторялась рефреном как припев.

Потом я показывал её своим старшим товарищам – «главному «Самоцвету» Юрию Маликову и автору слов известнейших мюзиклов и классических стихов – поэту Юрию Ряшенцеву. Оба они оказались вполне довольны услышанным, а Юрий Евгеньевич, который является глубоким знатоком исторической военной музыки, подивился умению композитора «выстроить песню» именно в ритме старинного воинского марша.

Вскоре Алябов умер, а я остался совершенно одинок в абсолютно незнакомом мне музыкальном мире… Не буду рассказывать, как мне удалось передать запись «Орудия, к бою!» главному военному дирижёру России, замечательному музыканту и человеку В.М. Халилову незадолго до его последнего вылета в сирийский Хмеймим. Полагаю, что он мог взять песню в роковой полёт, и теперь диск с «Маршем» лежит где-то на дне «акватории Чёрного моря».

Но голос и музыка Юрия Алябова остались на моём личном сайте. Спасибо ему за дружбу. Спасибо всем, кто был заинтересован в песне, так и не вставшей на службу Великой России!