Много лет проработала инженером на мытищинском комбинате «Стройпластмасс». Пишет стихи и прозу.
Весной к нам с Украины приехала тётя Фаня и привезла с собой корову – Марту. Вернее, она на ней и приехала, так как корова впрягалась в лёгкую двухколёсную тележку с двумя оглоблями и у неё была своя, сделанная специально для коровы, упряжь – ярмо, вожжи и всё то, что для этого было необходимо. В России такое, насколько мне известно, не практиковалось, а на Украине, вероятно, было делом обыденным.
Марта была большой, ярко-коричневой масти коровой со звёздочкой на лбу, с добрыми глазами и мягкими губами. На ножках у неё были белые носочки, и живот был тоже белый. В общем, она была нашей дорогой красавицей.
А какая умница! Животные, как люди, тоже имеют интеллект. У кого-то он выше, у кого-то ниже, кто-то умён, кто-то не очень. А вот наша Марточка была умницей самого высшего класса! Она никогда никого не толкнула, не боднула. Была покладистой и доброй. А ведь мы наверняка ей докучали своей любовью.
Тётя Фаня рассказывала, как они с Мартой переходили реки в своём долгом пути. Если переходить приходилось по камням, без мостика или кладей, то тётя Фаня, наступив на выступающие из воды камни и проверив устойчивость, говорила: «Марта, ступай за мной след в след!» – и Марточка шла точно по её следу и ни разу не поскользнулась, не упала.
Наша милая коровушка была нам и кормилицей, и помощницей. Если нужно было привезти из леса не слишком тяжёлый груз дров или сено с луга, то запрягали Марту в её тележку. Но и мы старались ей вечером накосить отавы и угостить хлебушком с солью.
Я помню, как мы зимой, изголодавшиеся, худенькие, ждали, когда отелится наша Марточка. И какая была радость, когда в избе появлялся телёночек и нам сразу же после отёла варили молозиво, и оно свёртывалось, и было похоже на творог. На молоке мы оживали и окружали нашу кормилицу заботой и любовью.
Но не долго продолжалась эта счастливая пора. Тётя Лиза, жившая в Москве и работавшая в общепите, в буфете, совершила растрату и должна была внести в кассу большую сумму денег, иначе ей грозила тюрьма. Она обратилась ко всем родственникам с просьбой о помощи. Но у нас ведь ничего не было, кроме коровы. Для спасения тёти Лизы её решено было продать. А ведь это означало оставить всю семью – шестерых детей и троих взрослых – без молока, сметаны, творога и снова посадить их на картошку и капусту.
Решиться на продажу было тяжело, но это было сделано. О, я помню, как мы рыдали, когда мама уводила со двора нашу дорогую коровушку, нашу умницу, нашу Марточку. Её продали детскому дому на мясо. Не знаю, сколько за неё было получено денег, но тётю Лизу это не спасло, и её посадили, а наша семья осталась без молока.
Может быть, Марту и не зарезали бы на мясо – она была очень молочной коровой, но она ведь тоже любила нас, и когда её в детдоме выгоняли пастись, она много раз прибегала домой. И мама, проливая слёзы, брала в руки горбушку хлеба, солила её и уводила вновь нашу Марточку от нас. Марта каждый раз четыре километра послушно шла за хозяйкой, которая манила её солёным хлебом. Они скрывались из виду, а у нас в доме стоял рёв – мы в голос плакали о нашей коровке. Но потом она перестала прибегать – видно, администрации детского дома надоело это, и её всё-таки зарезали.
И вот мы опять остались без коровы. Сколько это продолжалось – год, два, три? Наши родители понимали, что детям нужно молоко, иначе все мы могли захиреть, как неоперившиеся цыплята.
С каким трудом, буквально по грошам, мама и бабушка стали собирать деньги для покупки тёлочки. Продавалось всё лучшее: яйца, куры, овощи, картошка. Собирались те деньги, которые мы получали за погибшего отца – по пять рублей на ребёнка. Всё это копилось долго, кропотливо и тщательно.
Наконец, мама с Шурой поехали на ярмарку, чтобы купить тёлочку. Их не было два дня. О, с каким нетерпением мы ждали их возвращения! Мы постоянно выходили на улицу и смотрели на дорогу. К концу второго дня на улице показалась усталая мама, а за ней бежала маленькая бежевая тёлочка, которую мы назвали Малинка. Почему, непонятно. Уж характер у неё был – точно не малина!
Года через два она выросла в своенравную, взбалмошную корову, от которой было немало неприятностей. Её и подоить-то было целой проблемой. Она была нисколько не похожа на Марту, но мы её всё равно любили, ведь она была нашей кормилицей.