Юбилей „оскароносца“ Александра Петрова прошёл почти незаметно
Искусство обновляет память человечества.
Виктор Шкловский
Нашим трудолюбивым рукам можно петь гимны! Творящие и созидающие, они могут всё! Но есть в природе человеческой совершенно особые, чудодейственные руки художника. Кроется в них некая тайна. Проникнуть бы в неё на момент…
Вот эти руки – его главный инструмент. С тонкими пальцами и такими же запястьями. На кончиках вытянутых и слегка напряжённых пальцев ласково прильнувшая краска. А кисточки? Их нет! Из-под руки, из-под кончиков этих пальцев, на матовом стекле в круге света настольной лампы, появляется роспись. Над ней web-камера на штативе сторожит готовый кадр, ждёт команды. У края стеклянной поверхности уникального рабочего стола с нижней подсветкой, тюбики прозрачной масляной краски, из которых струятся глянцевые свежевыдавленные струйки – охристые, голубые, белые… В окружающей полутьме ярче высвечивается будущий кадр его кино, отсекается всё ненужное в этот момент. Идёт сеанс магии...
Вот подушечки пальцев коснулись красок, потом – стекла. Несколько точных скольжений, ведомых вечной загадкой художника. Теперь откинув голову, взглядом оценить – и всё! Есть кадр будущего фильма! Всего-навсего один кадр! Один из нескольких тысяч! Сейчас – это рисунок головы героя в профиль, который камера и «засекла». (К примеру, в 26-минутном фильме «Моя любовь» таких готовых кадров было более 15 тысяч, а ещё в досъёмочном периоде – эскизы, эскизы… персонажи, интерьеры и пейзажи, которым нет числа.)
Пальцы снова касаются красок, каждый палец берёт свой цвет, и вот уже не профиль – голова героя почти повернулась, ещё – кадр, и его глаза смотрят прямо на своего создателя. Кажется, начинается диалог. Снова щелчок камеры. Скользящие мазки добавляют мимику, и голова начинает… говорить!
Что она скажет потом с помощью актёра и звукорежиссёра, мне пока неизвестно, но кажется, нас сейчас стало на одного персонажа больше!
Снова подмигнула камера – родился ещё один кадр будущего кино, которого никто до поры не узнает и не увидит. Хотя нет! Есть такой человек! Единственный! Он до самой окончательной поры всё будущее кино держит в голове, видит во снах и эскизах. Это его творец и художник Александр Петров. Из Ярославля.
Тепло пальцев передаётся краскам, от красок – рисунку, но поверхность стекла – это не тёплый шершавый уют благодарного холста. Стекло – материя безучастная, ему, что принять рисунок, что расстаться с ним. И так многократно! Кадр за кадром, надо накладывать краски, растирая, смешивать и, смешивая, растирать. Кропотливый, пошаговый адский труд! В итоге – праздник! Мультипликация – всегда праздник, чудо подвижного рисунка!
Что такое человек, стекло и краски? Да, ничего! Просто – человек, стекло и краски! Ну, а если человек художник? То в результате триединого союза рождается искусство! «Ожившая живопись», так называет автор свою технику создания фильма, рукотворного в прямом смысле этого слова. Аналогов его техники в мире нет! Ну, и «Оскар» в награду, в 2000-м году за фильм «Старик и море» – лучший короткометражный анимационный фильм, впервые созданный для кинотеатров широкого формата!
Поскольку очерк – жанр документальный, а герой – реальный человек, от роли наблюдателя перехожу к роли биографа.
Среди всех Петровых, очень и очень разных, которыми полна Россия, есть Александр Петров – художник и режиссёр-мультипликатор, лауреат Государственных премий СССР и России, премии американской киноакадемии «Оскар», национальной премии «Ника» и премий многих других международных и российских кинофестивалей! Здесь надо бы к званиям добавить и обязанности – он создатель и руководитель студии «Панорама» в Ярославле и член художественного совета возрождающегося «Союзмультфильма»…
В школе у него было прозвище «художник». Как он сам о себе говорит:
– Я рисовал, видимо, много. И меня отправили в художественную школу, видя, что человеку просто-напросто не хватает бумаги. (Шутит абсолютно серьёзно, даже глаза не выдают.) И тогда же, помню, увидев фильм Вадима Курчевского «Мой зелёный крокодил», я разревелся и понял, что в анимации можно ожидать всего, не только пустяков. Она может и растревожить душу, и ранить, и вынуть сознание. Наверное, это был первый толчок. Тогда я попался. А потом были долгие подходы к анимации – полубессознательные. Позже, в художественном училище, нас сводили на «Союзмультфильм», и я увидел работу Юрия Норштейна, ещё даже не фильм, а смонтированный материал – «Лиса и Заяц». Это был второй удар!
Кажется, удары нас формируют. Вот так же, как и он – Александр Петров, начинали многие художники поколения 80-х. Сначала школьное оформительство. Первые детские призы. Потом школа при художественном училище. После девятого класса само художественное училище. В нашем случае – Ярославское. А далее судьбе было угодно привести Сашу Петрова прямо в руки известного мэтра мультипликации Ивана Петровича Иванова-Вано, одного из тех, кто стоял у истоков отечественной анимации. Мастер набирал свою мастерскую во ВГИКе. Годы учёбы, как это бывает, пронеслись быстро, есть у них такая грустная особенность. Дипломной работой Саши стала серия рисунков к фильму «Божественная комедия» Данте. Литературная основа для него всегда была и есть главное условие для вдохновения. Но его петровская ответственность либо даёт добро на воплощение, либо нет. Помню, как я отдала ему отличный сценарий одного известного автора. Зная фильмы Петрова, понимала, что это для него! И не ошиблась, сценарий его порадовал, более того, именно эта тема, назовём условно «семейная сага», ему не давала покоя. Только он её видел не на городском материале, а на деревенском.
– Буду думать, – сказал он. И не сомневаюсь, если надумает, мы увидим ещё одно чудо!
А было время, когда после Данте и ВГИКа он стал мечтать о книжной графике. Но мечты имеют свою особенность – не всегда сбываться… сразу. И если забежать вперёд, то можно сказать, что иллюстрирование книг нашло своё место в графике жизни Александра, хотя и не стало его главной темой! Возможно, не хватало творческого мученичества?
Но вернёмся к студенту Саше Петрову. Ещё недавно, проходя по Старому Арбату мимо уличных художников (как не хватает их сегодня в арбатском многолюдье), легко можно представить, как безбородый (ещё) студент Петров сидел в такой же компании и рисовал на заказ портреты прохожих. Обязательно романтические, поэтические, в духе многих художников его любимого 19 века. Думаю, что нарисованные им персонажи были и добрее, и светлее, чем на самом деле. И потом, глядя на себя таких, они – герои, наверное, старались соответствовать себе. Есть в этом логика влияния искусства.
Пожалуй, и сегодня в чьих-то домах живут его портреты. И не знают их постаревшие хозяева, что, купленные когда-то «за копейки», эти раритеты созданы руками всемирно известного «оскароносного» художника, члена Академии художеств России.
Вот тут надо добавить! В ту нелёгкую пору случалось так, что студентов прибирала к рукам бдительная милиция – «ишь тут, средь бела дня зарабатывают эти творцы свои рубли, а мы их протоколом!» Так что всякое бывало! Но вот потом студент Петров мог позволить себе увезти жену с заболевшим сынишкой на юг (кстати, тоже будущим художником). Это ли не чудо для советского студента со смешной стипендией?
Между прочим, море, которое Саша Петров тогда впервые увидел, – а это было Чёрное море,– его «поразило мощью и потрясло», хотя оно было «серо-свинцовым и немногоцветным». И вот спустя много лет, когда он делал в Канаде свой фильм «Старик и море» по Хемингуэю («Оскар» 2000 г.), те сильные впечатления первой встречи с морем питали его воображение, хотя ему надо было живописать совсем другое океан-море!
Стоит сказать, что накануне съёмок «Старика» канадская сторона специально для художника запланировала визит на Кубу с выходом «на натуру». Это был Атлантический океан, который покорил его совершенно и окончательно! Вот только урагана того, в который довелось попасть Александру с местным рыбаком, в планах точно не было! Но это уже другая отдельная история. Жизнь и состоит из нашего поглощения больших и маленьких историй...
После ВГИКа выпускник Петров «распределился» на Свердловскую киностудию и прожил там десять интересных, можно сказать, исторических лет. Дело в том, что отметившая тогда полвека отечественная мультипликация задыхалась в привычных и традиционных рамках. Причиной тому были чиновничьи «ежовые рукавицы». А потому она, столичная мультипликация, с радостью устремлялась за пределы! Здесь, находясь на крепкой периферийной студии, в отдалении от руководящего «колпака», творцы могли быть свободнее. Они и были свободнее. Художник-постановщик Александр Петров смело экспериментировал у разных режиссёров, с разными техниками и стилистиками. Пройдя через Высшие курсы режиссёров при Союзе кинематографистов, он решился на самостоятельную работу. Собственно, это был его дипломный проект – фильм «Корова» по рассказу Андрея Платонова, где Александр был и режиссёром, и сценаристом, и художником, и аниматором. В чистом виде – авторское кино! «Корова» победила на пяти (!) кинофестивалях мира – «За лучший дебют» в Варне (Болгария) и Оттаве (Канада), «Гран-при» в Хиросиме (Япония) и Бомбее (Индия), специальный приз в Брюсселе (Бельгия), а также номинировалась на «Оскара». Его педагоги Высших курсов – Фёдор Хитрук, Юрий Норштейн, Эдуард Назаров и Гарри Бардин – успех предвидели! Фильм-драма получился пронзительным. (И у меня он «растревожил душу».)
Второй авторский фильм, снятый на той же Свердловской студии – «Сон смешного человека» по Достоевскому – облетел несколько ведущих мировых кинофестивалей. В итоге – пять «Гран-при» и пять «Первых» призов! (Вы его не видели, читатель. Почему я утверждаю? Да потому, что это 1992-й – год надвигающегося хаоса!)
А потом – крутой поворот и в жизни страны, и в жизни Александра! Возвращение в родной Ярославль, «весь в золотых куполах и древних храмах с любимыми росписями с детства». Говорят, что дома и стены помогают. Только не было в Ярославле собственных стен. А была семья. И была мечта сюда вернуться. Она и помогла пережить трудности. Легко говорить об этом задним числом! А в 90-е годы прежняя страна словно взлетела на воздух – время крутого перелома и всеобщей растерянности. И, казалось бы, как можно без работы и без собственного жилья мечтать… о СВОЕЙ студии. Выживая, мечтать могут только художники? Очень может быть!
Первая маленькая комната в народной студии с «бэушной» камерой и мультстанком – это и было началом студии Александра Петрова. Спустя трудные годы студия «Панорама» не просто живёт – развивается. И это его главный жизненный план. Съёмочная группа – молодые живописцы и графики Ярославского училища получают образование классических аниматоров. А это значит, что родилась профессиональная школа! Вопреки! Приезжают друзья-мастера из Москвы, помогают готовить молодую команду. Появились компьютеры с программами контроля за материалом, новые камеры. Многое сделано своими руками, без этого в уникальном деле никак! Помощь пришла федеральная, областная и городская – «Оскар» помог! Например, фильм «Моя любовь» – романтическая история о первой любви по рассказу Ивана Шмелёва, уже продюсировали Первый канал и одна японская студия. Сегодня рабочий продюсер будущего полнометражного фильма – тоже одна из студий Первого канала и сопродюсер – японская сторона. На вопрос – «насколько вы независимы от спонсоров», задумчиво говорит: «надо выдерживать календарный план». Мне послышалось как – «несвобода, зависимость», хотя знаю, что с продюсерами Александру везёт. Что будет завтра? Неизвестно!
Да, планирование и творчество – вещи условно-совместимые. Так было всегда и при любой системе. Но появились законы современного бизнеса, и тут выбора нет. (Впрочем, выбор есть всегда – можно пополнить армию безработных коллег, ведь российское детское кино оказалось в 21 веке «пережитком», словно детского зрителя больше нет, и главное – не предвидится!)
Календарный план и Художник – спорное изобретение нехудожников!
Думаю, каково ему, Александру Петрову, который нисколько, ну, ни капельки не похож на современное большинство, фанатично гонимое на «успешность»! Весь облик его, лицо и манеры, и то, что скрывается за обликом, напоминают любимого чеховского героя, заглянувшего из 19 века в безумие 21-го. Суета жизни его как-то плавно обтекает, как река обходит прочный утёс. Он был бы своим в кругу русских художников «товарищества передвижников», искусство которых его и воспитало.
Пробую себе представить, скажем, Валентина Серова, сдающего к определённому числу эскиз будущей «Девочки с персиками», а ещё к другому числу – загрунтованный холст, и ровно через месяц и три дня – готовую картину. Кстати, у Серова была и «незавершёнка» – портрет Николая Второго. И ничего, художника поняли...
Серов, кстати, упомянут не случайно. Глядя только на одни портреты и пейзажи Александра Петрова, не покидает мысль, что наш ярославский художник – достойный ученик той самой художнической школы 19 века. А именно – Валентина Серова (так уж кажется). А Серов был в свою очередь учеником Левитана… За их внешним сходством есть сходство содержания, в том, что скромность, серьёзность и достоинство, по словам современников Серова, сильно выделяли его «человечески» среди других скромных, серьёзных и достойных. И ещё для нашего Александра Петрова – точно так же художественна именно сама Природа, как у Серова, – эта вечная ценность и высшая гармония! Даже в самом скромном «невидном» пейзаже! Ничего остро-социально-современного! И вот та же пленэрная живопись переходит в его «живописное кино». И то же тщательное изучение натуры. Знаю, что его «лучшие часы жизни» – это когда он с этюдником один на один с Природой.
– Пейзажи – это моя среда и самая желанная моя материя...
А какое название села, где он рос под Ярославлем – Пречистое! Где был родовой дом предков, где по чьей-то злобной воле в 90-е он сгорел, и пеплом стала родовая опора...
Каждый его фильм и тема автобиографичны. У творцов так часто бывает. Пейзажи детства и чувства мальчишки в фильме «Корова», размышления и самоисследования – во «Сне смешного человека»... Те же родные, знакомые пейзажи и чувства первой юношеской любви – в фильмах «Русалка» и «Моя любовь». (Оба фильма тоже номинировались на «Оскара» и получили по нескольку международных призов.)
И сегодня, ничего не зная о его будущем фильме, можно с уверенностью сказать одно – часть души художника (как и часть жизни) он заберёт! И процесс этот вполне естествен. Каждый итог настоящего творчества – это жертвоприношение. И каждый творец излучает свет! Разница лишь в одном – силе напряжения…
Лирическое послесловие
Промолчать о большом событии в семье Петровых было бы несправедливо! «Оскар» и «Гран-при» мировых кинофестивалей – безусловно, награды знаковые, да и помогают художнику выживать. А вот новорождённая Александра Петрова – сверхнаграда! Сын Дима и его жена Юля – выпускники-живописцы Санкт-Петербургской художественной Академии им. Репина преподнесли свой семейный приз – Александру. Теперь ко всем его званиям прибавилось ещё одно – «счастливый дед»!