«В поисках утраченного» – так определил режиссёр из Томска Юрий Пахомов жанр новой пьесы А. Дударева, детективной мелодрамы «Мельница», поставленной им в Национальном академическом драматическом театре имени Якуба Коласа (Витебск).
История, рассказанная в пьесе А. Дударева, в сущности проста.
На старой мельнице в глухом углу живёт старик. Он вместе с «веком-волкодавом» прошёл через лишения, сталинские репрессии, погубившие родителей, а его сделавшие сиротой, через ужасы оккупации. Но мечтает он о возрождении своей земли. Для него эти места – святые. И старая мельница – символ продолжения жизни, связи поколений – должна заработать. Но как трудно порой осуществить самые простые желания!
Детективной мелодрамой назвал свою новую пьесу автор. Оказывается, владелец именно этой земли может получить огромное состояние. Умирающий в Америке миллионер, родом из этих мест, нынешнему хозяину мельницы завещал миллионы. Задача – спровадить старика из этих мест, выкупить землю. Но упрямый старик свою землю продавать не намерен. И тогда к одинокому старику подсылают на всё готовую девицу. Она старика должна соблазнить, на себе женить, стать наследницей и завладеть землёй. Получить свою не долю – долечку при дележе наследства. Поначалу всё довольно занимательно и в духе новейших сериалов. Лихая оторва в модном прикиде, старик в телогрейке и шапчонке. А потом в душе девицы, отогретой искренним вниманием и любовью старика, просыпается человек, женщина… Происходит возрождение души.
Конечно, не обошлось здесь без криминальных авторитетов с кликухами, жёстких сцен…
Но режиссёр Юрий Пахомов ставит не сюжет, а историю возрождения души, и параллельно с конкретными событиями возникает некая новая сценическая реальность, перед зрителем проходит славная и трагическая история многострадальной земли. И ужасы оккупации Второй мировой, и безумие сталинских репрессий, и красота белорусских преданий.
Социально значимая история и поэтический рассказ о Земле и Людях сливаются в некое яркое философское и проникновенное зрелище.
Кому-то может показаться, что зрелище чересчур многообразно. Но в этой избыточности режиссёрской фантазии и приёмов, во взаимопроникновении, казалось бы, несовместимых сцен рождается образ земли и эпохи.
Как давно не приходилось видеть по-настоящему эпических и поэтических спектаклей, в которых не просто отдаётся дань моде, а затрагиваются глубинные проблемы бытия. Нас, сегодняшних телезрителей, не удивишь показом зверств и жестокостей. Но Пахомов, повествуя о самых страшных событиях ХХ века, не пугает – потрясает, стремясь достучаться до сердца каждого.
В военной сцене появляются люди в фашистской форме, один из «фашистов» присаживается у маленькой печечки, сложенной из кирпичей, достаёт бумажных человечков – смешную детскую гирлянду – и тихо-спокойно их поджигает. Только горло перехватывает и наворачиваются слёзы, потому что за этим вроде бы простым действием – ужас фабрик смерти в концентрационных лагерях, чудовищные факты карательных операций и воспоминания о заживо сожжённых жителях белорусских деревень. Пахомов помнит, что здесь, в Беларуси, – пепелище, которое называлось деревня Хатынь, и сотни таких же, как она...
Наше поколение, нынешних пятидесятилетних, было воспитано на литературе о войне. Мы знали о зверствах фашистов, об ужасах концлагерей. Но мы умели ценить мир и покой. Сегодняшние молодые упиваются бессмысленными зверствами и картонными чувствами блокбастеров. Страшно? Наверное. Но душу не трогает. Поэтому и смотрят на ночь ужастики про монстров, которых нет на самом деле, не желая вникать в реальные зверства и бесчинства недавнего прошлого и нового времени. Так и растут иваны, родства не помнящие. Уже путающиеся в том, кто, когда и зачем воевал, кто победил и что это за Вторая мировая…
А потом в спектакле возникает удивительно поэтичная сцена, когда мужчины и женщины в национальных костюмах поют, ритмично двигаясь, и зритель погружается в стихию народного действа.
Спектакль начинается со сцены свадьбы. А позже появляется хоровод невест. Прекрасных женщин без мужчин. Где они сегодня – надежда, опора, рыцари?! И томятся женщины, мечтающие о любви и материнстве, – образ глубокий, многозначный…
Союзниками режиссёра стали актёры. Яркая работа у Валентина Соловьёва, исполнителя роли старика Старцева. Прелестна, разнообразна юная, наивная, глупая, чистая Наталья Саламаха – Мисюсь. Убедительны Гран А. Бородича, Этер Т. Лихачёвой, Шурпа П. Давыдовского, Рива А. Куржаловой. Очаровательна наивная любопытная Русалка Ю. Крашевской, серьёзен «Русал» Е. Береснева.
Сегодня, когда всё больше стремятся потрафить непритязательному вкусу, белорусский театр имени Якуба Коласа, его труппа, режиссёр Ю. Пахомов и художник С. Макаренко (сцена оформлена изобретательно, и мельничное колесо, символ жизни, соседствует с чёрным «пеплом», пылью времени, которая до поры скрывает суть) ещё раз доказали, как сильны традиции реалистического и поэтического театра, напомнили, что театр – это прежде всего место, где пробуждается и трудится душа, где человек переживает истинное художественное и нравственное потрясение.
Витебский театр – ухоженный, с любовью сохраняемый властями города и руководством. В фойе до блеска натёртый паркет, выставки и много пространства, ибо фойе не урезано, как в некоторых московских театрах, с тем чтобы побольше сдать площади, – настоящий храм. Именно в таком и случаются подлинные мистерии.