Эскапизм от ковида, от настоящего, от гибели на Остров Здоровья, в музыку, в притчу. «Икра трески», спектакль созданный режиссером Игорем Макаровым по пьесе Марии Манич - попытка взглянуть на новое время с расстояния. Именно поэтому так необходимо перевернуть бинокль, переплыть реку, отбежать, чтобы хоть немного отдалиться, отстраниться, выйти из текущего потока. Иначе рефлексия не работает.
Герои спектакля - обычные люди, которых меняющееся настоящее делает персонажами удивительной истории, где всё не то, чем выглядело в обычной жизни «до». Музыкант Ера (Евгений Капустин) играет на арфе и спасает жизни, его мать (Елена Клишевская) жертвует собой ради работы, не требовавшей до этого жертв. Сварливая соседка Вероника Петровна (Диана Рахимова) оказывается сильной женщиной, подчинившей свою жизнь жизни престарелого «солнечного» сына Коленьки (Александр Синюков), а музыкант и по совместительству работник сферы ритуальных услуг - Собака (Михаил Соколов) искренне служит светлой стороне. Есть ещё философствующий музыкант Родя, который помогает найти смысл в сердце Лефортовского тоннеля.
И, конечно, герои, присущие притчам. Это Харон, переплавляющий больных на остров Здоровья, который на самом деле должен стать островом Смерти, и Апостол Пётр. Вероятно, с ключами от ковидного рая.
Сюжет, на первый взгляд, прост. В период начала пандемии, когда все вынуждены сидеть по домам и выполнять работу удаленно с помощью компьютера, вдруг на месте развлекательного комплекса - Острова Мечты открывается закрытое медучреждение – Остров Здоровья, куда свозят всех больных из группы риска – пожилых граждан. Для исполнения ритуальных услуг Острову требуются музыканты, но такие, которые смогут играть похоронную музыку в масках. Именно так на острове оказывается арфист Ера, для которого работа на удаленке обернулась полным бездействием – оркестр, в котором он играл, просто напросто не функционирует во время пандемии.
Позже на Остров, который на самом деле считали Островом Смерти (никто не верил, что больные, запертые там, смогут выздороветь) переправляют соседку Еры и его матери – Веронику Петровну. Она почувствовала себя больной, но обращаться в медучреждение сочла опасным, так как боится за судьбу своего Коленьки.
Вскоре происходит чудо, о котором узнает по телевизору мама Еры, оставшаяся дома одна. И чудо заключается в том, что за время изоляции на Острове не умер ни один человек. А все дело в том, что арфист Ера, не дожидаясь «особого случая», играет на арфе для больных людей и те приходят к выздоровлению. Постепенно Остров вновь становится Островом Мечты, но уже не развлекательным центром, а местом, куда стремятся все больные ковидом, чтобы исцелиться.
Перемешав высокий и низкий стили, как поступал ещё Гомер, чтобы избавиться от монументальности изображаемых событий, создатели спектакля добились не только комедийности, но и особой многослойности истории. Все перипетии, шутки, реплики и действия персонажей внезапно становятся точками входа в иные смысловые контексты. Зритель сам решает, каким путем ему следовать дальше и следовать ли вообще. Именно поэтому в зале одновременно кто-то смеётся, кто-то напряженно думает, а кто-то сдерживает набежавшую слезу.
Метамофорзы подстерегают всюду. Квартира, где живет Ера с мамой – это несколько фанерных ящиков. По мановению воображения они превращаются в двери, гробы или машины. А ритуальный быт Собаки, исполненный в стиле барочных натюрмортов, вдруг становится светом в конце тоннеля или подиумом для «солнечного» Коленьки, который, в свою очередь становится «солнцем русской поэзии» отдельно взятого дома. Да и Ера уже не просто рядовой арфист, а ангел музыки, спасающий тела и души от накрывшей напасти.
Кажется, что это хаос. Когда всё смешалось, когда привычные вещи утрачивают своё основное значение и становятся чем-то иным, чему нет пока определения, хаосом и называется. Только он не на сцене, а по другую её сторону. И когда вдруг осознаешь, что герои спектакля, переплывая Стикс, разговаривают не с мифическими персонажами, а с тобой, становится очевидно, что мы все в одной лодке. И получается уже очень странный эскапизм: побег всем миром. Но куда?
Вот Ера пытается придумать себе малую родину, потому что Москва, где он родился, слишком велика для того, чтобы ею быть. И Лефортовский туннель, предложенный другом Родей в качестве малой родины, оказывается тем оптоволокном, что связывало нас всех во времена пандемии друг с другом и давало иллюзию сообщества, воображаемого братства.
Вообще, воображение зрителя – это важная составляющая спектакля. Многое можно додумать, нафантазировать и представить, чтобы действие заискрилось. И для этого есть все основания. Режиссер Игорь Макаров так строит спектакль, чтобы у каждого возникла связь с чем-то личным, присущим его опыту и мироощущению.
«Я получила свою порцию сюрротонина!» - восторженно воскликнула одна девушка, надевая пальто в гардеробе.
А причем здесь икра трески? Это тоже метафора. Своего рода «небо в алмазах», которое мы обязательно увидим. По крайней мере, героям спектакля это удалось.
Кристина Шрамковская,
семинар Г.Заславского