Геннадий СТУПИН
* * *
В мае весь в тучах летит небосвод,
Бешеный ветер и дождь ледяной.
И соловей на овраге поёт,
Не ожидая погоды иной.
Низкие тучи косматы, седы,.
Ветер как плети, с дождём вперехлёст,
И по оврагу – словно сады
Нежно-зелёные, мокры от слёз.
И, перепутав полдень с зарёй,
Между бушующих мокрых ветвей,
Щёлкает наперебой сам с собой
Всё удалей и звончей соловей.
Се из последних, видать, мастеров,
Может, последняя песня его.
И отрицает пустыню миров
Пением – крошечное существо.
* * *
Дымка солнечно-морозная,
Блёсткая голубизна...
Неминуемая, грозная
Близкая уже весна.
И просвечивает солнышко
Сквозь берёзы и дымы
Аж до самого до донышка
Белый обморок зимы,
И собаками-воронами
Призраки бегут-летят,
И немыми похоронами
Скорби шествуют подряд...
И бежит малец и падает,
Не отряхивает снег,
И смеётся – его радуют
Солнышко и быстрый бег.
Замирает тихо деревце
По своей листве-судьбе.
И проходит красна девица,
Вся ещё сама в себе.
Снег лучи пластают резкие,
Прорезают до земли,
Чтоб ручьи пробились резвые,
Всходы нежные взошли.
Безоглядная, бесслёзная,
Властная грядёт весна...
Дымка солнечно-морозная,
Страстная голубизна.
* * *
Я калачиком свернулся в ночи,
На казённом топчане, как на печи.
В темноте, в тишине, в глубине –
Как у Боженьки за пазухой мне.
Если надобно, могу совсем пропасть:
В землю-мать неслышно
зёрнышком упасть.
И водою я от ворога уйду,
И травой зелёной во поле взойду.
И могу себя я к звёздам вознести,
Прихватив земли родимой во горсти.
В этих нетях, и во мгле, и в золе,
Я бессмертен на родимой земле.
Быстр как пламя и как дым нелюдим,
И как небо и земля непобедим.
* * *
Этот белый снег под сизым
Низким небом февраля,
Эти елей чёрных ризы,
Эти бледные поля...
Этот дикий и угрюмый,
Безотрадный этот вид
Останавливает думы,
Всё живое цепенит.
На лету замрёт ворона,
Оборвётся пёсий след...
И гляжу заворожённо
В заснежённый полусвет.
Чаю выпью, почитаю –
Как в каком-то полусне,
И опять гляжу-пытаю
Чёрный лес и белый снег.
Небо низкое и дали,
Что от самого крыльца...
И от вечной от печали
Моё сердце крепче стали,
И часы стоят – устали,
И живу я – без конца.
Март 2001 года
В этом голом сером мире
Меж зимою и весной
Дикий ветер ледяной
На стальной рыдает лире.
И в разорванном эфире
Над простёртою страной
Свет сияет неземной
Всё бездоннее и шире.
И зияющей цифири,
Пустоты межвременно,й
Веет в воздухе делирий...
Мреет в свете мир иной
На всесветном русском пире
Между миром и войной.
* * *
Мне уж для жизни теперь бы хватило
Видеть лишь, слышать её на Земле.
Только вовек не слабела бы сила
Разума, памяти, сердца во мне.
Пусть бы любые телесные муки,
Только бы чувствовать и понимать.
Пусть отнялись бы и ноги и руки –
Лишь бы, любя, лицезреть и внимать.
Жил бы как дерево, немо качаясь,
Пусть бы и слова мне не передать.
Лишь продолжалась бы мысль не кончаясь,
Не уставало бы сердце страдать.
И, никому ни в заботу, ни в тягость,
Пусть и невидимым был бы совсем.
Лишь разделять бы и горе, и радость
С близкими, с родиной, с миром со всем.
Лишь не увидеть бы гибели общей...
А коль надвинется близко гроза,
В воздухе бурей пусть дух мой возропщет,
В свете сверкнут, закричат пусть глаза!
* * *
...И снова небо серое,
Словно потухший взгляд,
Без радости и веры...
И я ему не рад.
И я ему не верю.
Опять занудил дождь,
И протекло над дверью –
Не выйдешь, не войдёшь.
Сижу в каморке-клетке,
Гляжу в своё окно...
Вон воробей на ветке,
Промок насквозь давно.
Нахохлился, бедняга,
Полузакрыв глаза...
Такая вот бодяга!
И спрятаться нельзя...
И вдруг – гляди! – чирикнул!
Не ведая скорбей.
Словно на небо цыкнул.
Вот это – воробей!
Свадьба
Дом мой светел, прохладен и тих.
В нём хозяйка сегодня зима.
Я сегодня, весь в чёрном, жених,
А невеста, вся в белом – земля.
За окном – белый вишенный цвет,
А в окно – тонкий хлад чистоты.
Мне семнадцать нетронутых лет,
Полон я молодой красоты.
И хрустальный под сердцем родник,
И ещё бесконечно мне жить...
Даром что этот чёрный старик
Дремлет здесь или мёртвый лежит.
Печь остыла, и он недвижим,
И сурово закрыты глаза.
И невеста хлопочет над ним,
Белоснежной фатою сквозя.
Вся воздушна, тиха и чиста,
Будто вишенный цвет или снег,
Всё лобзает в глаза и в уста,
Не касаясь ни губ и ни век...
И кладя ледяные перста
В сердце мне, отдаётся навек...
* * *
Я ухожу. И мир всё дальше.
Всё тише и темней, пустей.
Но жалко не себя мне даже –
Жаль остающихся людей.
Им тоже уходить придётся,
Таким красивым, молодым...
Невидно время пронесётся,
Как тонкий ядовитый дым.
Сотрёт любви, труды, надежды
И даже память – всё сотрёт.
Пусть малодушный и невежда
Нам о загробной жизни врёт.
На мир взираю с неприязнью:
Он равнодушен и жесток.
Он всё живое смертной казнью
Казнит, побаловав чуток.
Краса, любови, наслажденья –
Всё только прелесть и дурман,
Всё лишь для жизни продолженья.
Куда? – Темно. Туман. Туман.
* * *
И вот земля перетянула небо
Во мне, и тихо опустился я
Между растений и зверей и немо
Живу на дне земного бытия.
И вижу близко всё как есть, подробно,
Без горнего сияния любви:
И всё так просто, скучно и утробно,
В слезах, в поту, и в сперме, и в крови.
И это всё старенье, умиранье
И выпаденье на закате дней
Из Космоса, и разочарованье
И в человечестве, и в жизни всей.
* * *
Улетели те ангелы грешные
И пропали в пространстве земли,
Что хотели любить меня, нежные,
Только сами сказать не могли.
Молод-зелен, я был невнимательный
И не видел их взглядов в упор.
И так вежлив, что лучше бы матерный
И короток мой был разговор.
Вот уж явственны грозные признаки,
И в ночах стариковской тоски
Рвут тех ангелов грустные призраки
Мою душу и тело в клочки.
* * *
Каждый в мире живёт одиноко,
Проходя меж землёй и звездой,
Разрываясь меж этой и той
В неизвестности жизни и рока.
И судьба человека жестока:
Всё отдав этой жизни земной,
Он ни с чем, изнурённый, больной,
Остаётся – с ничем око в око.
И уже не пытает и Бога:
Нету жизни за гробом иной,
Кроме глины, совсем неглубоко.
Но в какой же идут перегной
Эти грёзы, миражи, химеры –
И любви, и надежды, и веры?
* * *
Не останется больше на свете
Мне ни силы, ни места, ни лет.
И споткнутся, смешаются эти
В небесах надо мной темь и свет.
И мгновения тысячелетий,
Сонмы звёзд, мириады планет
Канут тихою каплею в нети
Моей жизни, сошедшей на нет.
Без сознанья и чувства и слова
Канут в тусклый невидящий зрак –
В бездну мрака и света иного...
Вся Вселенная станет мой прах.
И взорвётся от тяжести снова
Мной – в иных временах и мирах.
* * *
Смерть свою на после оставляю.
День осенний солнечен и чист!
Заправляю, снова заправляю
В пишмашинку новый чистый лист.
Что я настучу на нём – не знаю.
И душа черна, и разум мглист.
И с трудом слова припоминаю
Через боль в груди и хрип и свист,
Но не про тебя, юдоль земная,
Путь в могилу, краток и тернист –
Я уже прошёл тебя до края.
Но недаром я поэт, артист –
Есть мне жизнь бессмертная, иная:
День осенний солнечен и чист!
НАРО-ФОМИНСК