Сможем ли мы добиться экономической и технологической самостоятельности? Насколько повлияет на Россию и мир спецоперация по денацификации Украины? Каким вообще будет этот «прекрасный новый мир»? Об этом мы говорили с президентом Института национальной стратегии Михаилом Ремизовым.
– Михаил Витальевич, много шума наделало заявление Владимира Путина о намерении России продавать газ недружественным странам только за рубли. В понедельник министр экономики ФРГ Роберт Хабек заявил, что страны G7 отказываются платить России за энергоресурсы в рублях. Что даёт нашей стране схема «газ за рубли»?
– Это решение имеет техническую и стратегическую стороны. Технически Россия переводит ответственность за доведение платежей за газ на покупателя. И это вполне логично, ведь проблемы возникают вследствие санкций, введённых европейцами. Если оставить всё как есть, высока вероятность того, что «Газпром» просто не получит доступа к деньгам за поставленную продукцию. Или в лучшем случае канал платежей будет действовать с постоянной угрозой перекрытия. Стратегически это заявка на статус рубля как валюты, обеспеченной не валютными активами, а минерально-сырьевой базой России. Это и попытка превратить национальную валюту в основное средство сбережения внутри страны, что абсолютно необходимо в условиях, когда доллар и евро такими средствами быть уже не могут. Продажа газа и затем других ресурсов за рубли, безусловно, этому будет способствовать. Однако уже сейчас понятно, что «принуждение к рублю» будет делом непростым.
– Может ли Европа обойтись без российского газа?
– В обозримом будущем – не сможет. Вопрос в том, насколько длительным будет период энергетической зависимости Европы от России. Самым быстрым решением было бы возвращение к углю. В Старом Свете уголь и сейчас занимает значительную долю в генерации, хотя от него уходят как от «грязного» вида топлива. У Европы есть возможность нарастить масштабы добычи и использования угля, но для этого придётся на какое-то время отказаться от концепции зелёной энергетики. Можно делать ставку на расширение мощностей по приёму сжиженного природного газа. Что уже происходит. Но это долго и дорого. Я уже не говорю о существенном повышении издержек, неизбежном при уходе от российского газа, – а это может резко снизить конкурентоспособность европейской промышленности на фоне США и Китая. Европа – не «счастливый остров» США, где есть не только развитая промышленность, но и сырьевая база под неё. А значит, и издержки у Европы будут куда ощутимее при любом сценарии замещения российских поставок.
– Выходит, и тут в выигрыше остаются США, которые заодно и ослабляют Евросоюз как экономического конкурента. Не получат ли американцы в лице Старого Света ещё одного недруга?
– Не недруга, а более зависимого вассала. Европейцы и в прежней модели отношений ничего не могли противопоставить США даже там, где американцы очень жёстко и бесцеремонно наступали на их интересы. Например, в применении вторичных санкций против европейских компаний. Эти санкции применялись масштабно, демонстративно и успешно. Причём отнюдь не только по российскому поводу. В новых условиях, когда структурная зависимость Европы от США – в энергетике, в сфере безопасности – только возрастает, готовности проявлять самостоятельность явно не прибавится. Европа ещё сильнее «прикручивается» к Штатам. Россию же, наоборот, прибивает к китайскому полюсу. Всё это усугубляет биполярную конструкцию мира.
– А если бы мы начали торговать газом только за евро, это сблизило бы Европу и Россию? Поставим вопрос по-другому – это немного оторвало бы Европу от США?
– Большая часть европейских договоров «Газпрома» и так привязана к евро. Как видите, не очень-то нас это сблизило. Местами европейские санкции оказались более жёсткими, чем американские, Европа иногда даже действовала «первым номером». Примечательно, что, поощряя переход к СПГ, европейцы сами сокращали «зону евро» и расширяли «зону доллара» на своём газовом рынке. Ведь биржевые товары торгуются в долларах. Рынок СПГ по своей модели ближе к нефтяному рынку, чем к рынку трубопроводного газа. Поэтому СПГ тоже торгуется в долларах. Некоторые эксперты считают, что именно с этим, а не только с расширением собственных поставок связан интерес США к расширению применения СПГ в Европе. То есть это ещё один пример обнуления европейских геоэкономических амбиций.
– Даже при активнейших военных действиях на Украине местная ГТС продолжает работать и газ исправно поступает в Европу. Нет ни одной попытки диверсии с украинской стороны, хотя там такие отморозки, которые, кажется, готовы взорвать всё. Кто-то приказал не трогать газовую «священную корову»?
– Это и впрямь удивительно, но это факт. Видимо, есть вещи, которые нам, простым смертным, знать не дано.
– Чем Россия может ответить на санкции Запада? Может, раз они запретили поставлять нам свои чипы, перестать поставлять им палладий или титан?
– В своё время наша страна при вступлении к ВТО присоединилась к базовому соглашению по охране интеллектуальной собственности, правообладатели которой – гигантские транснациональные корпорации. Сейчас, когда Вашингтон практически поставил российский бизнес вне закона, Россия могла бы заявить, что отныне каждый раз будет договариваться с правообладателями индивидуально, приостановив свои прежние обязательства и исходя из своего законодательства. Оказавшись, по сути, в режиме экономической блокады, Россия не может и не должна соблюдать прежний режим патентной охраны и в целом правовой охраны интеллектуальной собственности, сформированный до последней запятой в интересах глобальных транснациональных компаний. Это не значит, что нужно вывесить «пиратский флаг». Правовая защита интеллектуальной собственности нужна. Но страны, участвующие в экономической блокаде России, не могут на неё рассчитывать по умолчанию.
Важно отметить, что формирование нового режима в сфере интеллектуальной собственности нужно не для того, чтобы наказать так называемые недружественные страны, а для того, чтобы обеспечить собственное развитие. В США в период их догоняющей индустриализации в XIX веке действовал закон, легализующий использование любых изобретений, если они внедряются на территории США. Я говорю о задачах развития, но понимаю, что это задачи на перспективу. Сейчас же нам нужно пройти стресс-тест – отраслям промышленности, системе управления, политической системе. Если мы выдержим это испытание на прочность, то сможем начать цикл роста и развития с опорой на собственные силы.
– Раз уж мы упомянули Украину – каким будет мир, когда «пыль уляжется»?
– Основная глобальная тенденция – кристаллизация американо-китайской биполярности. Европа более жёстко пристёгивается к США. Россия – к Китаю. К сожалению, мы упустили возможность маневрировать между Китаем и США в их позиционном противостоянии. Но это не значит, что мы упустили шанс на свою самостоятельную стратегическую роль. Чтобы его реализовать, нам нужно, во-первых, преодолеть последствия разрыва с Западом, пройти тот самый стресс-тест. Во-вторых, избежать формирования аналогичной модели зависимости от Китая. Это две эпохальные задачи для подкрепления того статуса великой державы, на который мы претендуем. Если получится их решить, займём достойное место в этом новом мире.
Беседу вёл
Григорий Саркисов