28 октября исполнилось три года со дня смерти очень значимого переводчика французской поэзии Михаила Яснова. И мы по-прежнему пишем о том, что и как звучит на разных языках. И по-прежнему слышим голос Яснова.
Переводами французской поэзии Михаил Яснов занимался всю жизнь. Помимо Малларме, сложно назвать поэта, которого бы Яснов избегал. Он любил рубеж девятнадцатого и двадцатого веков, но работал над текстами представителей разных эпох – от Ронсара до Мишеля Деги. Книга стихотворений Шарля Бодлера оказалась последней из тех, что он готовил и не успел закончить. Поэтому невозможно утверждать, что Михаил Яснов не стремился переводить Бодлера. И тем не менее именно его книгу он за долгие годы так и не успел выпустить. Думается, на то есть две причины.
Первая связана, условно говоря, с метафизикой, вторая – с лингвистикой.
В книге «Обломки опытов», во вступительной статье к стихам Бодлера Яснов писал: «Жан-Поль Сартр называл Бодлера греческим словом «гэаутонтиморуменос» – «себя истязающий». Собственно, слово это ввёл сам Бодлер в одном из стихотворений «Цветы Зла». Пожалуй, в истории новейшей европейской культуры трудно припомнить писателя, который смог воплотить тотальное чувство неудовлетворённости так, как это сделал Бодлер, – с такой болью и с такой проницательностью». Если в этой цитате слово «неудовлетворённость» заменить на «удовлетворённость», то ею можно было бы отчасти охарактеризовать поэтическое творчество (и детское, и взрослое) самого Михаила Яснова, которому была абсолютно чужда и даже, я знаю, физиологически противна идея самоистязания. Именно поэтому он выбирал для перевода в основном остроумные, эпиграмматические, восторженные стихи, стихи о животных. Между бодлеровским «восторгом жизни» и «ужасом жизни» (терминология Г.К. Косикова) Михаил Яснов делал акцент на первом. Яснов по-своему воплощает идею «Соответствий», выбирая, выражаясь современным языком, светлую сторону. Даже если сравнить разные переводы упомянутого стихотворения, видно, что и Бальмонт, и Лившиц, и Микушевич из всей палитры лингвистических ассоциаций, на которую Бодлер всегда щедр, не просто выхватывают заметно большее количество слов с отрицательной коннотацией, чем Яснов, а ещё и синтаксически организуют текст таким образом, чтобы эти слова выделялись. Приведу хотя бы два примера.
Последние строфы «Соответствий» у Бальмонта:
Есть много запахов здоровых, молодых,
Как тело детское, – как звуки флейты нежных,
Зелёных, как луга... И много есть иных,
Нахально блещущих, развратных и мятежных,
Так мускус, фимиам, пачули и бензой
Поют экстазы чувств и добрых сил прибой.
Последние строфы у Лившица:
Меж ароматами есть свежие, как плоть
Младенца, нежные, как музыка гобоя,
Зелёные, как луг. Другие – расколоть
Хотят сознание, и, чувства беспокоя
Порочной роскошью и гордостью слепой,
Нас манят фимиам, и мускус, и бензой.
Последние строфы у Яснова:
Есть в мире запахи; тот зелен, как листва,
Тот нежен, как свирель, тот свеж, как плоть ребёнка;
Есть запах похоти, богатства, колдовства.
А столько тех из них, настойчиво и тонко
Старающихся нас в свой мир забрать с собой...
О, амбра, фимиам, и мускус, и бензой!
По выделенным словам ясно, что, во-первых, в переводе Яснова по сравнению с другими переводами ничтожно мало лексики с отрицательной коннотацией, во-вторых, его окончание стихотворения – это гимн прекрасному, недаром его перевод завершает восклицательный знак.
Стихотворение «Альбатрос» было последним текстом, который Яснов успел перевести при жизни.
Главное в переводе этого стихотворения – выбор предлога. Мы знаем, что альбатрос не может взлететь, и это его важнейшая, смыслообразующая для стихотворения характеристика. Альбатрос не может взлететь, а это значит, что поэт не может взлететь. Он обречён. Все переводчики «Альбатроса», описывая попавшую на корабль птицу, использовали предлог «на».
У Микушевича: «Король, расставшийся с небесным, гордым лоском, / На грязной палубе постыдно неуклюж»; у Эллиса: «Тогда на палубе распластанный позорно...»; у Мережковского: «На доски их кладут»; у Левика: «Грубо кинут на палубу, жертва насилья...» У Михаила Яснова в опубликованном переводе: «Король небесных сфер, / Он с этих досок плоских / Пытается взлететь...»
Предлог «на» указывает на положение или движение – вниз, на поверхность. Предлог «с» имеет противоположное значение и указывает на движение вверх. В какой-то степени использование этого предлога компенсирует французское выражение «À peine» (едва), с которого начинается строфа. Едва альбатроса водрузили на палубу... После «едва» по правилам грамматики следует некое действие, то есть происходит условное движение мысли/предмета/человека. Все переводчики опускают слово «едва», никак его не компенсируя. Михаил Яснов, выражаясь метафорически, находит предлог взлететь. И у него это получается.