29 ноября нынешнего года в рамках XIX Международного театрального форума «Золотой витязь» на сцене Московского Театра Юного Зрителя с огромным успехом прошел спектакль Северо-Осетинского государственного академического театра им. В.В.Тхапсаева «Ричард III» в постановке художественного руководителя театра, заслуженного артиста РСО-Алания и КБР Гиви Валиева.
Пьесу Шекспира на осетинский язык блестяще перевел народный поэт Осетии, лауреат премии им. К.Л.Хетагурова Тотрадз Кокайты.
Интерес пришедших на спектакль осетиноязычных (и не только) зрителей к трагедии Шекспира объясняется не только неоднозначностью характера самого герцога Глостера, ценой убийства самых близких людей завоевавшего трон Ричарда III, или философской драмой, отображающей политическую ситуацию Европы в конце XVI в. А также мастерством переводчика, сумевшего приблизить культурные и языковые ценности британского престолонаследия к осетинской реальности.
В этом смысле, следует признать, режиссерская трактовка трагедии гораздо шире узконациональных, временных или географических особенностей. Валиев словно бы поднялся над землей и демонстрирует человеческие пороки в контексте ошибок вселенского масштаба.
Первая мысль, которая пришла в голову при виде уродливого герцога Глостера в исполнении народного артиста РСО-Алания Алана Албегаты: это весь мир хромает на его короткую ногу.
«Трагедия о короле Ричарде Третьем, содержащая его предательские ковы против его брата Кларенса, жалости достойное убиение его невинных племянников, его тиранический захват престола, со всем течением его отвратительной жизни и вполне заслуженной его смерти. В том виде, как это было недавно представлено служителями почтеннейшего лорда-канцлера», – под таким заглавием впервые была издана пьеса в 1597 г. Причем, автор не был указан. И только второе издание в 1598 г. было подписано Уильямом Шекспиром.
Деликатность проблемы требует особого отношения к теме власти, способов ее достижения и реализации. Ценность же выводов при столкновении с образом душегуба и злодея Ричарда III зависит прежде всего от того, какую этот образ формирует позицию, от того, насколько она гуманна. Даром что эта трагедия случилась не с нами и не с нашими близкими, она просто разыгрывается на сцене театра, однако историческая память, являющаяся мерилом нравственных ценностей, мгновенно подсовывает нам имена «наших» тиранов, и в конечном итоге успех спектакля зависит от вызываемых данным процессом ассоциаций.
Именно поэтому марширующие по сцене воины в универсальных для всех времен мундирах и шлемах, сам Ричард, карабкающийся с потертой шинелью в руке по головам своих подчиненных на гигантский трон, являющий собой песочные часы – символ тленности власти, виселицы на переднем плане сцены, кроме болезненного гротеска, – вызывают ощущение причастности к вселенской трагедии.
Между тем, весь этот антураж, весьма эффективно создающий атмосферу автократии, не главное в спектакле. Главное – преодоление этой «реальности», стремление прорваться в таящийся за нею неведомый мир, вместе со своими пережитыми ощущениями и полученным опытом, в чем, собственно, и состоит предназначение искусства.
Игорь БУЛКАТЫ