Вслед за немецким канцлером британский премьер признал, что политика мультикультурности провалилась.
Речь премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона стала сенсацией ещё до того, как он произнёс её на Конференции по безопасности в Мюнхене. Многие даже предрекали, что он не решится её произнести. Ещё бы, ведь Кэмерон собирался затронуть одну из священных коров западного мира. И всё-таки английский премьер свою речь произнёс. Видимо, и впрямь достали.
И вот что он сказал.
«Политика государственной мультикультурности провалилась, и я предлагаю своим европейским партнёрам проснуться и осознать, что же происходит внутри наших границ.
Доктрина мультикультурности поощряет жизнь в разобщённых, отделённых друг от друга этнических общинах, тогда как для того, чтобы предотвратить распространение экстремизма, британцы нуждаются в более определённой и чёткой национальной идентичности».
Уже одного этого было достаточно, чтобы поднялся неимоверный шум. «Британцы нуждаются в чёткой национальной идентичности»! Да это же ересь, за которую в либеральной Европе тут же определяют в националисты, шовинисты, а то и прямо в фашисты. Причём без всяких смягчающих вину обстоятельств.
Но Кэмерон этим не ограничился. Последовало продолжение.
«Предлагаю также ужесточить политику в отношении групп, пропагандирующих исламский экстремизм, – заявил он. – Эти группы нужно проверять на соответствие следующим критериям: «Верят ли они в универсальный принцип прав человека, в том числе в права женщин и представителей других религий? Верят ли они в равенство всех перед законом? Верят ли они в демократию? Поощряют ли они интеграцию или, наоборот, сепаратизм?»
В случае если какая-либо организация не соответствует этим критериям, она не должна иметь доступа к государственной казне и её представители не должны иметь возможности заниматься пропагандой своих взглядов в университетах и тюрьмах.
Многие мусульмане остаются без корней. Они не превращаются в террористов за один день, но мы отчётливо видим процесс радикализации. В некоторых мечетях открыто призывают к экстремизму. Мы должны применить самые жёсткие меры к таким проповедникам и запретить их деятельность в наших странах».
Кэмерон даже осмелился замахнуться на саму политкорректность. Он отметил её односторонний характер. «Когда белый человек допускает определённые высказывания в адрес человека с другим цветом кожи, мы называем его расистом. При этом когда арабы, чернокожие или азиаты оскорбляют белого человека, им боятся противостоять и осуждать».
Разумеется, Кэмерон сделал все необходимые оговорки, он всё-таки не политический самоубийца. Британский премьер уточнил, что проводит чёткую границу между исламом как религией и исламским экстремизмом, который привлекает людей, чувствующих себя чужими в своей собственной стране. По-настоящему либеральное государство «верит в определённые ценности и активно их пропагандирует». «Сегрегация противоречит западным либеральным ценностям… Каждый должен иметь возможность сказать: «Я мусульманин, я индуист, я христианин, но я также и лондонец».
Оговорки и уточнения не помогли. Около 500 мусульманских организаций только в Великобритании выразили негодование по поводу заявления премьер-министра. На него обрушились, разумеется, и политические противники, верные заветам всепобеждающей толерантности.
Какие практические шаги последуют за столь сильными выражениями британского премьера, сказать никто пока не в состоянии. Слишком тяжки и уже привычны для сегодняшней Европы оковы толерантности и политкорректности, чтобы их было так просто отряхнуть со своих рук. А совместить «чёткую национальную идентичность» со многими либеральными мантрами ещё труднее, чем запрячь вместе коня и трепетную лань. К тому же европейцам ещё надо припомнить, что это за штука такая – национальная идентичность? И с чем её едят? Например, входят ли туда христианские ценности, о которых в последнее время в Великобритании упоминать-то не принято. Даже трогательное Merry Christmas! объявлено подозрительным и нежелательным под сокрушительным напором тех, кто свою национальную и религиозную идентичность считает единственно верной и переменам не подлежащей.
Разумеется, в заключение по традиции надо бы призвать российские власти задуматься над теми процессами, которые происходят сейчас в Европе и нашли отражение в речи Кэмерона. Но у нас, как известно, предпочитают не учиться на ошибках и заблуждениях других, но лишь повторяют их. Причём неуместным и неосмысленным усердием ещё и усугубляют.