Сравнивая старые телевизионные фильмы с нынешними «проектами», удивляешься старорежимному уровню драматургии, режиссуры, актёрского мастерства, что в совокупности позволяло делать кино не только гуманистическое, но и, что очень важно, качественное. Безупречность эта складывалась из деталей, кажущихся порой второстепенными…
Киновед Алексей Тремасов осмысляет историю отечественного кино через судьбы эпизодников – артистов, чьи имена забыты, но без которых классика жанра не стала бы таковой. Он, как археолог, изучает артефакты. За каждым артефактом – эпоха, иной масштаб замысла.
Телевизионный художественный фильм «Старший сын» режиссёра Виталия Мельникова впервые показали тридцать пять лет назад, в августе 1976-го. Юбилей этот не был замечен кинематографической общественностью, но фильм за последние несколько месяцев транслировали множество раз: по центральным, кабельным, спутниковым каналам, в том числе откликаясь на почти совпадающие даты рождения и смерти великого русского драматурга Александра Вампилова.
Кажется, знаешь это кино наизусть и всё-таки, наткнувшись случайно в эфире, смотришь его с любого эпизода и до конца, вплоть до финальных титров, меняющихся под музыку Рахманинова. Картина обладает удивительными магическими свойствами: тусклое изображение приобрело со временем качества высокой живописи, а режиссура, как всё идеально сработанное, рождает детское желание разобрать вещь, найти потаённую пружину.
О «Старшем сыне» известно как будто всё, школьники пишут сочинения о «нравственной проблематике пьесы», сняты документальные «фильмы о фильме», в них ставшие знаменитыми артисты подробно вспоминают былое.
Актёрский ансамбль блистателен. Рядом с таким мастером, как Евгений Леонов, создавшим потрясающий образ отца семейства Сарафановых, молодые артисты Николай Караченцов, Михаил Боярский, Светлана Крючкова, Наталья Егорова, для большинства из которых это были первые серьёзные работы в кино. Они сумели не затеряться на фоне мэтра, сыграли на пределе актёрских возможностей.
Для Владимира Изотова его первая роль – младшего Сарафанова – стала, по существу, последней…
Вопрос о том, «откуда он взялся» и «куда он делся», приходилось слышать неоднократно: от кинематографических эстетов, профессионалов, обычных зрителей – всех, кто любит фильм. И вопрос этот, несомненно, с двойным дном. Кроме обычного любопытства к судьбе талантливейшего актёра есть иной мотив. Нам интересна судьба героя – Сарафанова-младшего. Мы искусственно продлеваем его историю, хотим знать, что станет с Васенькой вне границ пьесы.
Нам интересен именно младший – генетический Сарафанов, честный, искренний, нервный, упёртый, неиспорченный, тот, кто со всеми этими качествами доживёт и во всеоружии зрелости встретит «новое время». Для нас образ Васеньки – это послание из прошлого от Александра Вампилова. Мы выловили бутылку, сняли сургуч и пытаемся прочесть расплывающийся текст, расшифровать тест: приживётся ли Васенька в нашем настоящем?
Существует курьёзная версия того, что произошло бы с Васенькой в эмиграции. Голливудский ремейк 2006 года The Elder Son: место действия Брайтон-Бич, Васенька переименован в Никиту, Нина – в Лолиту, Андрей Григорьевич – в Макса Сарафанофф; братья и сёстры смачно курят марихуану; соседка-негритянка называет похотливые ухаживания Никиты «сексуальными домогательствами 3-й степени». Далее в том же духе…
Но нам интересен и Изотов, потому что лучше его Васеньку не сыграть никому, потому что он появился ниоткуда, исчез в никуда, и как будто вместе с ним пропали из нашей жизни честность, искренность…
Во время создания фильма Владимиру Изотову было только двадцать лет, и он ещё учился в театральном. Одна из ассистенток Виталия Мельникова случайно заметила хрупкого молодого паренька, обратила на него внимание режиссёра, и тот безоговорочно утвердил Изотова.
Ещё несколько лет назад, в очередной раз пересматривая «Старшего сына», я задался вопросами: что же было потом? что происходит с Владимиром Изотовым сейчас? Начав поиски, понял: практически никто ничего о нём не знает. Пришлось провести целое расследование.
Родился Владимир Изотов в Москве в 1955 году, после школы поступил в актёрскую группу режиссёрского факультета ГИТИСа к Андрею Гончарову, окончил его в 1977-м и распределился в Театр на Малой Бронной. Благодаря участию в «Старшем сыне» Изотов был уже достаточно известным актёром, и его сразу же задействовали в репертуаре. Сыграл в «Отпуске по ранению», в «Варварах», в «Золушке», в «Волках и овцах». Снялся в фильмах «Ярославна, королева Франции», «Здравствуйте, я приехал», «Ключ», «Честный, умный, неженатый», но все они не прозвучали так, как это было со «Старшим сыном».
В мае 1991 года Владимир Изотов написал заявление об уходе из театра по собственному желанию. Что послужило этому причиной, точно выяснить не удалось. По слухам, у него случилась любовная драма, но так ли это было на самом деле – неизвестно. Чтобы узнать истину, я пытался разыскать самого Владимира, но оказалось, по старому адресу живут другие люди. Ощущение тревоги усилилось после бесед с бывшими коллегами актёра по театру и кино. Некоторые из них видели Владимира в разное время: то работающим на бензозаправке, то бесцельно бродящим по перрону метро в неприглядном виде.
Ещё было свидетельство, что в конце 1990-х годов Владимир Изотов предпринимал попытку вернуться в профессию – приходил на собеседование к главному режиссёру областного ТЮЗа в Царицыно. Но его возвращение на сцену так и не состоялось – он получил отказ.
Сопоставляя факты, я пришёл к выводу, что в жизни Владимира Изотова не всё благополучно. Особенно учитывая отзывы коллег, характеризующих его как человека закрытого, малообщительного, ранимого и незащищённого. Вспомнились многочисленные истории о квартирных аферистах, возникли предположения о проблемах со здоровьем. Но вскоре удалось разыскать родного брата Владимира, который, я надеялся, мог бы прояснить ситуацию, помочь его найти. Однако родственники актёра сообщили, что Владимир никого не хочет видеть, и дать его номер телефона отказались…
В каком-то смысле круг замкнулся. Изотов поступил по-сарафановски, скромно отказался от встречи.
И, может быть, так даже лучше. Мы не расстались с иллюзиями, не получили опровержения потрясающему фамильному монологу Сарафанова-старшего, программной речи, которая имела у Леонова форму истерики: «…Конечно, не всё так, как замышлялось в молодости, но очень… очень… просто… если ты думаешь, что я отказался… от идеалов молодости, ты ошибаешься… зачерстветь, покрыться плесенью, раствориться в суете – никогда, никогда…»