Баламутный мы народ, скажу я вам, баламутный.
Радоваться жизни надо. Смотрите на нашего президента. На любом портрете, в любой мизансцене на телевидении – уверен, неколебим: скала. «Мне нравится моя работа», – говорит президент. Вот так. А мы всё канючим: инфляция, цены растут, тарифы… Ну и что? А вот президенту страны нравится его работа. И премьер доволен. Последнее общение в стиле ток-шоу длилось четыре часа. Смотрел я на Путина и чувствовал – получает человек удовольствие. А ведь не кино смотрит. С народом общается. И абсолютно доволен.
На вопрос, не имеет ли смысл провести замены в правительстве, ответил бескомпромиссно: «В правительстве работают высокие профессионалы. А значит, делать какие-либо замены не имеет смысла».
И на любое ваше возражение на сей счёт вы можете получить ответ в чисто путинской манере: «Я так не думаю!»
Жизнь прекрасна и удивительна. Президенту нравится его работа. Премьер доволен результатами своей деятельности. И тут хочется сделать паузу и спросить: что именно нравится президенту в его работе? Процесс, встречи, рукопожатия, его выступления, бесконечные фотовспышки, вечерние хроники на телевидении, как, впрочем, и хроника, утренняя и дневная. Хотелось бы, наверное, занять весь эфир, но это невозможно: вторую половину занимает премьер.
Кто-то недовольно возразит: не пойму, что вас не устраивает? Разве плохо, когда публичный политик максимально открыт? Неужели было бы лучше, когда бы народ не знал, чем занимаются президент и премьер? Хорошо, соглашусь я. Очень хорошо. И когда максимально открыт. И когда каждому известно, чем сегодня занимались и президент, и премьер. Проблема в другом – когда оттиск деклараций накладывается на оттиск результатов, они слишком часто не совпадают.
Катастрофой младореформаторов были не их амбиции, что в возрасте 27–35 лет правомерно. Не их житейская неопытность и даже не слепая вера в американскую экономическую модель. Ахиллесовой пятой младореформаторов было полное отсутствие самокритики. Они искренне считали, что признание совершённых ошибок будет восприниматься их оппонентами как признание младореформаторами своей слабости.
Но ведь нынешняя власть не считает себя слабой. И как эхо колокольного звона звучат слова, сказанные в 2007 году одним из кандидатов в президенты Сергеем Ивановым: «Мы пришли надолго».
ТРЕПАНАЦИЯ ПРОШЛОГО Разгромно обвиняя прошлое, власть пыталась вытоптать поляну для светлого настоящего, однако в этих своих усилиях была неуспешной.
Календарь новой России начинается с 1990 года. Прошло 20 лет. Мало это или много? Вполне достаточно для того, чтобы понять, на что мы способны, и способны ли?!
Жизнь, которой удовлетворены наши лидеры, многомерна, и взгляд на неё с разных высот далёк от одинаковости. Вопрос по существу: зачем мы обманываем себя?
Время безостановочно, и пусть в замедленном темпе, но тяжёлый, непредсказуемый кризисный год миновал. Правда, было не совсем понятно, что являлось главным – сам кризис или паника вокруг него. И потому тем не менее вопрос по существу: год прошёл, это верно, но прошёл ли кризис? В этом случае мнения расходятся.
Но жизнь продолжается, и мы живём с надеждой, что значительная часть кризиса, именуемого неопределённостью, позади. Этого не отрицают ни президент, ни премьер. Попробуем встроиться в их оптимизм. Удалось, как сказал президент, сохранить социальную стабильность и как оплотный момент – повышение пенсии. Удалось спасти банковскую систему и обеспечить финансовую стабильность. Удалось запустить механизм поддержки системообразующих предприятий и не дать им обанкротиться.
То, что не удалось, никак не вписывается в образ самокритики. У нас осталась прежняя экономическая система, основанная на сырьевом рынке. У нас много неконкурентоспособных предприятий. Конкретен только третий посыл. Мы не справились с безработицей. Проще говоря, разработанная программа по борьбе с ней оказалась малоэффективной. Два первых утверждения трудно назвать самокритикой в параметрах прошедшего года. Ибо и тот и другой недуг имеют исчисление в несколько десятилетий. Это не самокритика – это констатация просчётов в управлении страной в прежние времена. Самокритика – нечто иное, анализ управленческой неэффективности за прошедший период.
Была ли это неэффективность и как её просчитать? Существует ли шкала отсчёта? Существует. Это послание президента и реперные точки этого послания. Борьба с коррупцией и желание свести эту борьбу на нет как федеральными, так и региональными чиновниками. Это состояние милиции. Объявлено о её реформировании и сокращении численного состава. Личный оперативный состав останется незыблемым. А ведь весь порок нашей милиции именно в работе этих оперативных служб. Достаточная часть их – рассадник и оплот противоправных действий и милицейской коррупции. Они не борются с криминалом, а сплошь и рядом обслуживают преступный мир. Если в этой борьбе не задействовать общество и СМИ как выразителя его интересов, бессмысленно говорить о какой-либо борьбе вообще. Её не будет, будет инсценировка борьбы с коррупцией.
И это порок не только милиции, но и прокуратуры. А наше судопроизводство вообще подошло к критической черте. А ведь он, без преувеличения, – опорная плита демократического и гражданского общества. Этой плиты у современной России на сегодняшний день нет.
Наша рассудочная философия упрощена до состояния абсурдности. Во всём виновато советское прошлое. Откуда неконкурентность нашей промышленности? Оттуда. Допустим. А как же ВПК, который вывел СССР на самые передовые позиции? Это что, происходило в другой стране, вне пределов социалистического развития? И не на государственных промышленных предприятиях? Значит, дело не в политической системе и форме собственности, а в наличии средств и уровня профессионализма в управлении. А там, где этих средств не было, не было и развития. Но подобные рассуждения тяготят, потому что лишают нас возможности оправдания ошибок, совершаемых ныне.
Правовое поле в России сегодня уязвимо крайне, и отечественный суд в своей зависимости сохранил традиции советского суда. И 20 лет торжества капитализма, как и существования буржуазно-капиталистической власти в России и песнопений по поводу демократического развития страны, не раскрепостили суд, а ещё более усилили его зависимость. И это несмотря на нескончаемые судебные реформы. Торжество телефонного права становится повседневностью. Сплошь и рядом в современном суде не судят, а сводят счёты политические, властные и криминальные группировки. Такова данность «судного дня» сегодня. Вернуть суду достоинство может только сам суд. Это бесспорно. Но вернуть ему доверие под силу только обществу.
А вот состояние современной милиции вводить в реестр скверного советского наследия – по меньшей мере заблуждение. Это вам скажет не только милиционер, отслуживший в те годы, но и любой гражданин, безопасность которого была гарантированной. Отсюда бренд тех далёких лет: «Моя милиция меня бережёт».
Попробуйте сказать это о сегодняшней милиции – вас непременно сочтут умалишённым.
И коррупцию не впрессуешь в советские времена. Коррупционный бум – это на 95 процентов продукт развития страны за последние 20 лет.
«МЫ ПОЙДЁМ ДРУГИМ ПУТЁМ»
Анализ предполагает точность. А его оценка – честность. Мне кажется, в этом месте у наших высоких чиновников присутствует некий разрыв. Очень хочется поддержать порыв президента в судьбоносном для современной России тезисе: «Модернизация всего и вся». Как единственно эффективный путь – остановить отставание страны во всех сферах развития. Хотя, на мой взгляд, акцент на неприемлемость насильственных действий, способствующих модернизации в прошлом, побуждает к размышлениям. И слова классика: «Мы пойдём другим путём» – крайне уместны.
Что это за другой путь? «Модернизация должна основываться на эффективности и внутреннем желании людей меняться», – говорит Медведев. Святые слова. Но модернизация в стране, по признанию президента, отсталой, утратившей свои позиции почти по всему фронту современного технологического развития, пережившей провальное десятилетие, когда с 1990 по 2000 год обрушились все составляющие развития страны: промышленность, сельское хозяйство, ВПК, наука, образование, культура, – такой стране пошаговая, постепенная эволюция, на мой взгляд, противопоказана. В сложившихся условиях побуждающий, мобилизующий мотив модернизации должен стать определяющим. Для России модернизация сегодня возможна только в параметрах прорыва, атаки. Постепенность, когда мы отстали от Запада на 20–30 лет, пагубна.
Пока мы будем выстраивать постепенное пошаговое движение, вышеназванные страны за счёт инноваций и нанотехнологий оторвутся от нас уже на 50–60 лет. И мы никогда их не догоним. И нам останутся только вечная отсталость, вечная зависимость от этих стран и неуёмное перекачивание нефти и газа из наших недр в их хранилища. Но обязательно появятся глашатаи этой модели развития страны, как они появились в 90-х.
А зачем нам сильная армия, нам же никто не угрожает? А зачем нам собственный авиапром? И собственное сельское хозяйство? И собственное станкостроение? Разве не проще всё купить, если у тебя есть деньги? А если их нет?!
И цены на нефть и газ разом обрушатся и тебе не на что будет купить импорт? Что тогда? Тогда твоя страна станет страной-рабом. И очень скоро перестанет тебе принадлежать.
«Поганые большевики» за семь лет провели индустриализацию страны. И именно это позволило стране выстоять, победить во Второй мировой войне. Что было дальше – и про атомные технологии и полёты в космос, – говорить не будем. Страна была безграмотной, бедной и отсталой, и это потребовало немедленной модернизации. И объединяющая страну национальная идея была, и она существовала не как забава русской интеллигенции, а как мобилизующий призыв: «Догнать и перегнать!»
Уважаемый читатель, тебе ничего не напоминает эта ситуация?
Мобилизующий фактор не равнозначен насилию, он тождественен побуждению и внутри, и вне тебя. Какому? Уже обозначенному: «Россия, вперёд!» «Вперёд!» – как я понимаю, не указатель на дороге: ехать прямо, направо или налево. Это призыв к мобилизации: «Вперёд!» Это, если угодно, команда, и восклицательный знак материализует стремительность.
Есть одна хитрость в наших философских и политических блужданиях. Будучи малоуспешными в 90-х, а начало их оказалось воистину катастрофическим, произошли пересчёт и переаттестация вины. Разгромно обвиняя прошлое, власть пыталась вытоптать поляну для светлого настоящего, однако в этих своих усилиях была неуспешной.
Некогда сверхорганизованная страна погрузилась в хаос. У власти не было ни сил, ни управленческого навыка, ни денег, ни самокритики. Поэтому просчёт прошлого происходил не по истинной, а по удобной шкале, и в нём исключили главный постулат, тормозящий развитие страны, который уходил своими истоками в середину 40-х и назывался жёстко – холодная война. Она была объявлена СССР 5 марта 1946 года. Именно тогда в американском городе Фултоне Уинстон Черчилль произнёс свою речь, положившую начало этой войне. Речь была одновременно и ультиматумом, и вызовом, предъявленными СССР. Черчилль предложил опустить железный занавес, который отделил СССР от государств Центральной и Восточной Европы, которые, по его словам, стали зоной советского влияния. «Надлежит в кратчайшие сроки, – настаивал Черчилль, – остановить в параметрах Европы и мира распространение коммунистического движения и его идей».
Президент США Гарри Трумэн ознакомился с речью накануне и одобрил её, затем он присутствовал на выступлении Черчилля. Сейчас не принято об этом вспоминать, но именно Трумэн в тот момент вынашивал идею атомного удара по СССР. Был даже план под названием Boiler, который предполагал атаку на 22 крупнейших города СССР, если Сталин не выведет свои войска с территории Восточной Европы.
Такова была данность того времени. Иначе говоря, СССР, одержавшему Победу во Второй мировой войне, предлагалось сдать свои позиции и отказаться от главного итогового послевоенного замысла – создания социалистического лагеря как главной противовесной силы в двухполюсном мире, что только и могло удержать мир от начала новой войны. Стране был брошен вызов, и она не имела права его не принять.
В заключение своей речи Черчилль следующим образом охарактеризовал СССР: «Из того, что я видел во время войны у наших русских друзей и соратников, я заключил, что ничем они не восхищаются больше, чем силой, и ничто не уважают меньше, чем слабость, особенно военную слабость. Поэтому старая доктрина баланса сил ныне несостоятельна».
Так страна, только что приступившая к восстановлению послевоенной разрухи, была вынуждена вновь свой главный экономический ресурс направить на наращивание оборонной мощи.
Вот что пришлось пережить советской экономике, когда 75 процентов средств уходило на оборону и только 25 процентов – на рост благосостояния сограждан. Вот где главная причина якобы неэффективности социалистической экономики. Поэтому страна отставала в производстве товаров народного потребления, не могла достичь благосостояния, сопоставимого с уровнем Европы.
Именно в 40-е Аллен Даллес произносит слова, материализующие суть холодной войны: «Мы им навяжем такую гонку вооружений, что они задохнутся».
Поэтому и считать эффективность последствий прошлого надо не как удобно для настоящего, а как правомерно для прошлого.
Горбачёвская перестройка остановила гонку вооружений, но перекоса в развитии страны не устранила. Представим себе на миг, что бы случилось, если бы перед подобным выбором оказался наш современный российский капитализм, зачатый в 90-х. Столь дерзкое предположение вызывает улыбку.
В 90-е произошла осмысленная сдача позиций – как освобождение от неких обременений власти, и в перечень этих обременений вошли едва ли не все обязанности государства. Власть уповала на рынок, который якобы всё отрегулирует, и строила капитализм вне концепта патриотизма. Какой капитализм мы построили? Объяснять не нужно. Кризис недвусмысленно ответил на этот вопрос. Поэтому говорить о модернизации, опираясь на столь несовершенный, если не сказать большего, ущербный капитализм, очень рискованно. Президент понимает это и называет тех, кто будет мешать модернизации. Эти силы мало назвать, нужна программа борьбы с ними. И среди препятствующих могут оказаться не один и не два наших олигарха. А это значит, их придётся побуждать – не просить, а побуждать. Ну а поведение современного российского капитализма в момент кризиса можно назвать знаковым.
Владельцы заводов, фабрик, пароходов и нефтяных промыслов не рискнули вложить в спасение предприятий, являющихся их собственностью, деньги, которые покоились на личных счетах владельцев в офшорных зонах, которые и есть их навар от эксплуатации этих предприятий. Ничего подобного не произошло, деньги остались неприкосновенными. Оказывается, спасать их предприятия (уточним: их личную собственность) должны не владельцы собственности, а государство, за помощью к которому олигархи и обратились. То самое государство, которое они, как и его собственность, клянут на каждом шагу, потому как и то и другое считают малоэффективным и мешающим развитию их бизнеса. Как это называется? Очень просто – материализацией абсурда. Сколько там, в этих спасательных кругах, брошенных олигархам, наших налогов? Вопрос, конечно, интересный. И государство эти предприятия спасло.
Вот так на самом деле выглядит наш «патриотичный» капитализм. Хапнуть, выжать предприятие как лимон, а затем его и людей, работающих на нём, либо продать, либо выбросить на улицу. А что касается развития, его как не было, так и нет. Это, оказывается, не его, олигарха, головная боль.
«Модернизация» и «коррупция», казалось бы, понятия совершенно разные. Ан нет, сохранение и торжество второго раз и навсегда перечёркивает развитие первого.
Социальное расслоение, которого достигло наше общество, не поддаётся никаким измерениям. Разрыв между богатыми и бедными материализуется цифрой, которая вызывает шок, – в 40–50 раз. А официальная статистика фиксирует 17 раз.
И опять надоедливый вопрос: зачем мы себя обманываем? Нельзя преодолеть отставание, пребывая в придуманном мире. В России сегодня самая богатая власть. Ничего подобного нет ни в одном цивилизованном государстве. Там стараются разъединить власть и бизнес. У нас всё наоборот. И депутаты и чиновники побуждаемы одним стремлением – стать ещё богаче.
АЛЛО, ЭТО РОССИЯ?!
Если бы мне задали вопрос, что я считаю главным внутриполитическим событием прошлого года, я бы назвал статью президента «Россия, вперёд!», размещённую в Интернете на его блоге. Можно давать разные оценки этой работе, но одно бесспорно: эта статья – поступок относительно молодого человека, который сегодня возглавляет страну в роли президента.
Почему поступок? Потому что демонстрация максимальной открытости в привычном исполнении президентских полномочий – скорее, исключение, нежели правило. Открытость президента, его искренность были буквально зашкаливающими. Мы стали свидетелями бескомпромиссной аттестации своего «я». Президент так и говорил: я излагаю свой взгляд, своё видение на страну и на ключевые проблемы, которые ей придётся решить на пути своего развития. Он постоянно подчёркивает: «это моё мнение, моё видение проблем». Дмитрий Медведев призывает к дискуссии. Ему нужны сторонники, и он не скрывает этого. Это не только призыв, но и признание, что сторонников не хватает и что он, президент, «прилипал» всевозможного рода сторонниками и единомышленниками не считает.
Статью делает поступком масштаб охвата событий. «Двадцать лет бурных преобразований так и не избавили нашу страну от унизительной сырьевой зависимости». «Отечественный бизнес за малым исключением не изобретает, не создаёт нужные людям вещи и технологии. Торгует тем, что сделано не им, – сырьём либо импортными товарами». «Энергоэффективность и производительность труда большинства наших предприятий позорно низки. Но это полбеды. Беда в том, что, похоже, это не очень волнует владельцев, директоров, главных инженеров и чиновников».
И далее о недугах России:
«– Вековая экономическая отсталость.
– Вековая коррупция, с незапамятных времён истощавшая Россию. И до сих пор разъедающая её по причине чрезмерного присутствия государства во всех сколько-нибудь заметных сферах экономической и иной общественной деятельности.
– Широко распространённые в обществе патерналистские настроения. Уверенность в том, что все проблемы должно решать государство. Либо кто-то ещё, но только не каждый на своём месте. Желание «делать себя», достигать шаг за шагом личных успехов не является нашей национальной привычкой. Отсюда безынициативность, дефицит новых идей, нерешённые вопросы, низкое качество общественной дискуссии, в том числе и критических выступлений. Общественное согласие и поддержка обычно выражаются молчанием. Возражения очень часто бывают эмоциональными, хлёсткими, но при этом поверхностными и безответственными…»
И далее снова кивок в прошлое: «Что ж, и с этими явлениями Россия знакома не первые сто лет».
И ещё одно значимое откровение: «Никто не проживёт нашу жизнь за нас. Никто не станет за нас свободными, успешными, ответственными».
Вся статья – некий реестр неоспоримых констатаций на тему, как сотворить рай, а вернее, реальное чудо. Статья устремлена в будущее. И способ публикации, который выбрал президент, а именно – Интернет, лишь подтверждает, что она адресована прежде всего молодёжной аудитории страны. В нашей истории политик такого ранга впервые делает подобный шаг. Это не значит, что статью не прочли чиновники. Отнюдь. Президент приглашает общество к дискуссии.
Правда, цель дискуссии сужается до предложений, которые президент намерен использовать в своём ежегодном послании, с которым он обратится к высшей властной структуре спустя два месяца. Возможно, Интернет разрывался от предложений, но какой-либо объёмной полемики в СМИ – в газетах, на радио и на телевидении – на сей счёт не случилось. Но не суть важно. Видимо, таким был замысел президента – ограничить всё территорией Интернета. Она и без того кратно велика и свободна для любой самоинициативы. И никакие владельцы СМИ либо главные редакторы не будут тому помехой.
Статья лишена какой-либо стандартности, и многие смысловые посылы статьи скоро станут политической лексикой не только чиновников. Итоговый посыл статьи, практически вынесенный на всенародное обсуждение, ставит все точки над «i».
«Нашей работе будут пытаться мешать. Влиятельные группы продажных чиновников и ничего не предпринимающих «предпринимателей». Они хорошо устроились. У них «всё есть». Их всё устраивает. Они собираются до скончания века выжимать доходы из остатков советской промышленности и разбазаривать природные богатства, принадлежащие всем нам. Они не создают ничего нового, не хотят развития и боятся его. Но будущее принадлежит не им. Оно принадлежит нам. Таких, как мы, абсолютное большинство. Мы будем действовать. Терпеливо, прагматично, последовательно, взвешенно. Действовать прямо сейчас. Действовать завтра и послезавтра».
После этих слов вопрос, с кем вы, президент страны, неуместен. А вот другой вопрос и уместен, и злободневен: кто с вами, Дмитрий Анатольевич? На том стоэтажном Олимпе, в той властной и сверхвластной корпорации?
Даёт статья основания для полемики? Бесспорно. Желает ли этого автор? Судя по всему, да. Он развивает свою мысль, раскрывая суть гражданской инертности. «Отсюда безынициативность, дефицит новых идей и нерешённые вопросы, низкое качество общественных дискуссий, в том числе и критических выступлений. Общественное согласие и поддержка обычно выражаются молчанием». Но тут же президент практически приговаривает возможные возражения, давая им заранее свою оценку: «Очень часто они бывают эмоциональными, хлёсткими, но при этом поверхностными и безответственными».
И ещё одна мысль, навеянная статьёй «Россия, вперёд!».
Собственная неспособность решить ту или иную проблему не есть основание для критики людей, решивших эту же самую проблему другим способом, нежели те, сторонником которых ты являешься. При всех изъянах эти люди всегда в плюсе: они эту проблему решили.
Но всякое погружение требует всплытия, и, совершив его, мы оказываемся – кто-то зрителями, а кто-то участниками событий, которые и есть наша жизнь.
Нельзя, как бы ни было велико желание, отрешиться от прошлого. И риторический вопрос Медведева: «Должны ли мы и дальше тащить в наше будущее примитивную сырьевую экономику, хроническую коррупцию, застарелую привычку полагаться в решении проблем на государство, на заграницу, на какое-нибудь «всесильное учение», на что угодно, на кого угодно, только не на себя?» – вызывает неадекватную реакцию в силу совмещения несовместимых понятий.
Полагаться на государство и правомерно, и необходимо. Только сильное государство гарантирует престиж страны и продуцирует инициативу его сограждан. А вот подавляет инициативу государство слабое – безответственная власть, её непрофессионализм, продажность, почему и процветает коррупция, и как результат – торможение в развитии и желание тащить в будущее примитивную сырьевую экономику.
Статья излучает авторскую энергетику и заставляет думать, а значит, и соглашаться и возражать. Поставленные задачи и цели бесспорны, их выполнение необходимо. Извечный вопрос: как? «Мы этого хотим, мы это сумеем, у других же стран всё получилось» – скорее, компонент психотерапии, нежели способ решения поставленных задач.
НА НЕТ И СУДА НЕТ
И ещё одно утверждение, имеющее место в статье, которое заставляет задуматься.
«У нас нет «новых» судей, как нет «новых» прокуроров, милиционеров, сотрудников спецслужб, чиновников, бизнесменов и т.д. Нужно создать нормальные условия работы для действующего правоохранительного корпуса, решительно избавляясь от проходимцев».
Всё, что касается создания нормальных условий работы, правомерно на все времена. Но мы прожили 20 лет. И они не побудили власть кардинально изменить эти условия. Спросите, почему? Власть назовёт тысячи причин. И они будут правомерны, но главной из них является нежелание.
Мало говорить о переменах, следует совершать их. И прошедшие 20 лет – срок достаточный, чтобы очевидный перелом в пресечении этих пороков состоялся. Но этого не произошло. Нам нужны другие судьи, другие милиционеры и другие прокуроры. Это возможно было сделать. Но этого не было сделано. Кто этому мешал? Власть внутри этих структур. Власть законодательная и власть исполнительная.
То же самое касается и проблем Северного Кавказа. Открытой войны нет, а полномасштабная, скрытая партизанская война ведётся. И основной проблемой Кавказа является Дагестан. Самая густонаселённая, территориально значимая, имеющая выход к морю, самая природно богатая и, наконец, самая многонациональная республика. Дагестан – ключ к разрешению проблем большей части Северного Кавказа. Не Чечня, не Кабардино-Балкария, не Ингушетия, а именно Дагестан. И вот тут как никогда постижение опыта советского времени нам необходимо. И если мы его без абсурдной, «демократической оголтелости» не изучим и по мере возможностей не используем, никакие уполномоченные со знаковыми или сверхзнаковыми правами по Северному Кавказу ничего не решат.
Президент трижды прав – только вложение в развитие республики и есть главный вектор. Как можно решить сложившиеся проблемы в республиках с остановившейся промышленностью и с наивысшим уровнем безработицы, кроме как искоренить и первое и второе? И не в долгосрочной перспективе, а в кратно сжатые сроки, опережая действия сил, желающих взорвать Северный Кавказ.
Возможно, опыт Чечни – не безукоризненный опыт, но отрицать достигнутое Кадыровым нельзя. Дагестан, разумеется, не Чеченская Республика, тут нужен иной подход. Но пример Чечни должен вдохновлять.
Благая весть свершилась. Назначен «генерал-губернатор» Северного Кавказа Александр Хлопонин. В России появился 8-й федеральный округ, но новизна не только в этом. Не просто ещё один полпред президента, а полпред в ранге вице-премьера.
Всё логично, отсталость Северного Кавказа – ключевая проблема, а значит, туда должен поехать тот, кто умеет вкладывать деньги в развитие. В Красноярском крае Хлопонин это доказал. И всё-таки посылать на Северный Кавказ человека, не знающего Кавказа, – это риск, и риск немалый. Хлопонин не Ермолов, это очевидно. Так ведь и время другое. Пожелаем ему удачи.
Что приближает высшую власть к народу? Факт общения с ним? Бесспорно. Закрытая власть менее понятна. Но приближает власть к народу или отдаляет её от него результат действий власти.
Впереди у народа и власти неуютный период. И неслучайно в своих последних поездках премьер сконцентрировал внимание на контактах с простыми гражданами. Слов о внимании к пенсионерам и о повышении пенсий сказано, возможно, больше, чем само повышение. Но все эти действия обрели иную очевидность, когда граждане получили январские документы по выплате услуг ЖКХ. А также когда они посетят аптеки и магазины, истощённые новогодними скидками, и увидят совсем другие цены.
Как рядовой покупатель могу свидетельствовать, что есть такой продукт, как питьевая вода «Шишкин лес». Так вот эту самую питьевую воду в конце 2008 г. я покупал за 29 руб. за бутылку ёмкостью 5 литров, сейчас я её покупаю за 49 руб. Вопрос: как это соизмерить со статистическими цифрами, которые предлагает нашему вниманию власть, – инфляцию в 2009 г. измерили в 7,3 процента.
И таких сравнений – касается ли это молока, мяса, масла, крупы – сверхдостаточно. И никаких иллюзий о магазинах шаговой доступности. В них цены выше, чем в супермаркетах. И никаких иллюзий об оптовой торговле, допустим, в сети «Метро», которые суть обман, когда на ценниках присутствуют цифры без НДС и дурашливый покупатель клюёт на эту наживу, а у кассы переживает нервное потрясение, так как цена возрастает значительно. Тележка заполнена, время потеряно, ничего не остаётся, как заплатить и рвать на себе волосы.
Так что же всё-таки приближает власть к народу – декларации, перечень якобы сверхпрогрессивных законов, которые будут приняты либо на весенней, либо на осенней сессии? Ничего подобного. Приближает власть к народу сокращение разрыва между самыми бедными и самыми богатыми, а если конкретно – уровень благосостояния власти и народа. И здесь правомерно сказать, что тот разрыв в достатке делают не зарплаты чиновников, а всё то, что они получают сверх того, через необъятный ресурс коррупции. Вилла на берегу реки Истры, либо Оки, либо Волги у заместителя начальника районной милиции не приближает власть к народу, ибо его зарплата исключает возможность иметь данной персоне подобную виллу, впрочем, не только ему, значит…
Интересный вопрос в одной из передач задал слушатель «Эха Москвы»: «Как выжить сегодня в электричке?» В качестве ответа даются радиорекомендации, как следует себя вести, чтобы сохранить собственную жизнь, избежать нападения, насилия, ограбления или каких-либо иных новаций преступного мира. Это происходит в нашей стране, в которой, как сказал президент, «впервые в истории есть шанс доказать самим себе и всему миру, что Россия может развиваться по демократическому пути».
А перед этим президент уточняет, что сохранение человеческой жизни не было, мягко говоря, в те прошлые годы для государства приоритетом. Следовательно, в годы нынешние он наличествует.
Может, я что-то не понял. Мы о какой стране говорим? Сегодня, когда убивают каждый день рядовых и нерядовых граждан на улице, в подъездах домов, в собственных квартирах, когда точно так же убивают ответственных чиновников, журналистов, адвокатов и когда каждодневно взрывают Северный Кавказ, мы что, считаем, что нечто подобное было возможно в СССР тридцать, сорок, пятьдесят лет назад?
Как человек, проживший эту эпоху, должен разочаровать – сравнение неудачное. И оно не в пользу современной России и современной власти. Вот реальность. Вот очевидный отрыв власти от народа. Власть может себя защитить, она имеет защитный ресурс. А народ – нет.
Говоря о модернизации во всех сферах, а она невозможна без интеллектуального прорыва, президент ни разу не употребил термин «интеллигенция». Я понимаю, президент – противник классового построения общества, но, увы, другого не дано.
Да, интеллигенция не класс, а всего-навсего прослойка. Но в момент модернизации – сила главенствующая, и, как я понимаю президента, именно её не в последний момент он приглашает в сторонники. Так скажите ей об этом. А также то, что ваш призыв не останется словами, а будет материализован её, интеллигенции, востребованностью. Без востребованности интеллигенции погибнет не только интеллигенция. Её не заменит ни малый, ни средний бизнес, вера в который у президента является главенствующей. Уйдёт в никуда Россия.
Хотя и с некоторым опозданием, большевики это поняли. Именно классик произнёс слова: «Мы создадим свою рабоче-крестьянскую интеллигенцию». И они её создали. И не без её участия были совершены чудеса, которые сделали страну великой.
«Демократия нуждается в защите, – сказал президент в своей статье, – как нуждаются в защите основные права и свободы наших граждан». Справедливые слова, однако призывы – «Это будущее принадлежит нам, таких, как мы, большинство. Мы будем действовать» – вызывают вопрос: каких таких? Таких чиновников и такой народ, такое общество. А если это так, то странно, когда в этой предполагаемой борьбе президент не обозначает СМИ. Возможно, власть считает их сферой обслуживания власти, чего в конечном счёте и добивается. И это некое «порабощение» СМИ сегодня случилось.
И закон о борьбе с экстремизмом, где критика прессой структур власти приравнивается к акту экстремизма, мог принять парламент, лишившийся разума. Если в этой борьбе не задействовать общество и СМИ как выразителя его интересов, бессмысленно говорить о какой-либо борьбе вообще. Её не будет, будет инсценировка борьбы с коррупцией, когда один клан под знамёнами этой борьбы будет «мочить» конкурентов и поглощать их собственность.
И ещё. Может быть, настал момент довериться народу и воссоздать систему народного контроля. При этом тщательно разработать его права и обязанности. Неплохое было изобретение. Как и народные дружины. Только при этом ни на то, ни на другое не следует лить грязь. И озадачивать этим наши сверхсвободные от влияния власти СМИ.
«Россия, вперёд!» – прекрасный девиз. Вот стопроцентная общенациональная идея.
Союзники и сторонники – понятия разные. Первые ищут выгоды или главенства их интересов. Сторонники и единомышленники отчасти бессребреники, они живут торжеством замысла, торжеством идеи. Кто вам нужен больше, господин президент, вы определите сами. Время ещё есть.
Код для вставки в блог или livejournal.com:
КОД ССЫЛКИ:
