Ян ЧИКВИН родился в 1940 году в семье учителя в деревне Дубичи Церковные в Белостокском воеводстве. В 1964 году окончил филологический факультет Варшавского университета. Доктор наук, профессор университета в Белостоке. Ян Чиквин – один из основателей литературного объединения «Беловежье», с 1988 года его председатель. Составил объёмную библиографию белорусской литературы в Польше, антологию избранных произведений белорусских авторов Польши. Переводит польских поэтов на белорусский язык, а белорусских – на польский.
Молитва
Круглобёдрая мадонна,
Полногрудая славянка,
В глубине очей лазурных
Весь мой мир, как остров, тонет.
Окрыли меня надеждой,
Опусти в огонь мучений.
Причасти меня истомой
На дорожных перепутьях.
А без ласки твоей вольной
Даже солнце не сияет.
Ты являешь дни и ночи,
Погребенья и рожденья.
Вся ты в ясности великой,
Как икона Приснодевы.
Красоты, добра и правды
Дай мне, грешному, изведать.
Толпа
Хочешь не хочешь – дадут тебе имя.
Имя дадут – и дадут одежду.
Штаны дадут – и за стол посадят,
Чарку хлопнуть тебя научат.
Чарку хлопнуть, потом другую.
Потом десятую – пока не гавкнешь.
Научат, научат тебя кусаться,
Грешить научат, и врать, не моргая,
И убегать в кусты от ответа.
Добро копить, как мусор, научат,
Научат, научат презренью к людям.
Научать лазить нахально в рай,
И раньше батьки в пекло не лезть –
Тоже мудро тебя научат.
Хочешь не хочешь, терпи, мой друг!
Терпи, терпи чужую науку.
Терпи на свете чужую глупость,
Начало скверны – и Божьей кары,
Хочешь не хочешь, вся жизнь земная.
Стол находок
Где пропадают любимые вещи
Всяких великих людей:
Галоши Савонаролы,
Онучи Шекспира,
Уздечка коня Александра Македонского?
Где почивают святые кости
Первых владельцев огня и плуга,
Пики, пороха и телефона?
Кто припомнит первое слово
Микеланджело, Колумба, Коперника?
Или Сковороды первое слово?
Так признаемся перед собою:
Можем ли мы повторить хотя бы
Слово последнее, что сказал нам
Перед прощаньем вчера отец?
Чужие
Вяз ты мой славный, ты вяз мой столетний!
Счастлив ты в шапке своей лихолетней?
Бродишь по свету хромым корневищем,
Призрачный гость, путешественник нищий.
Всё-то скрипят твои, слышно, суставы.
Птичьего гласа не слышно и славы.
И одинокий, как некий философ,
Ищешь ты в жизни великих вопросов.
Думаешь думу, чуть веткой колышешь.
То ли живой ты, а то ли не дышишь.
Воздух отравленный мучит коренья.
Знаешь, что рухнешь и ты на колени.
Знаешь, что скоро – что завтра, что нынче
Жизнь отлетит, и умрёт корневище.
Вяз ты мой детский отцовского края,
Встречу в деревне – тебя не узнаю.
Да и меня не узнаешь ты странно.
Молча неправдой сочтёшь и обманом.
Икона
Вот иду я со свиданья,
В снах очарованья.
И твой образ пред собою
Держу, как икону.
На пригорке звон церковный,
Кличут на обедню.
Знать, святых он созывает
На встречу с народом.
Ну, а мне-то, душе грешной,
Куда обратиться?
Как мне в церковке чудесной
Хмельному явиться?
Поглядят отцы святые
В глаза мои зорко:
Наготу девичью тут же
В глазах – и увидят.
Ах, краса нагая эта!
Молния желанья.
Вы, отцы, меня простите,
Что иду я мимо.
Со своей иконой люди
В церковь не приходят.
А дом наш…
По вечерам душисты огороды.
Берёзы руки свесили в криницы.
Черёмуха струится самородно,
Как бы вино, но как его напиться?
А голоса друзей и клёкот птичий,
И луг, где конские пасутся гривы,
И сон глубокий в полдень – так привычны,
И так знакомы над рекой обрывы.
В саду опять цветут кусты жасмина,
И греют руки маки так высоко.
А дом наш, одинокий и повинный,
Стоит без двери, без крыльца и окон.
Медовая гречиха
Земля зарастала гречихой медовой,
Дорогой по склону горы
Шли с косами тихо солдатские вдовы –
Косить, о войне говорить.
Внизу протекала вольготная речка.
Там раки, там рыба была.
Тут были мужья их… И горькая гречка
Вздыхала, как та же вдова.
Как странно, но поле становится речкой,
Жизнь – смертью, подруга вдовой,
И солнце – медовой становится гречкой,
И женщин молитва – мольбой.
Перевод