Уже в первые часы после нападения ВСУ на Курскую область свою помощь курянам предложили сразу несколько регионов, а на следующий день, 7 августа, там уже работали более тысячи волонтёров. Под обстрелами помогали с эвакуацией, оказывали медицинскую помощь, подвозили и раздавали продукты, гигиенические наборы, одежду. Недавно в рамках гуманитарной миссии Народного фронта в Курске побывала группа кризисных психологов, в числе которых была и автор этой публикации, психолог, интегративный травматерапевт Лилия Гадель (на фото).
Знакомство с реальностью сегодняшнего Курска началось ещё в поезде. Соседка по купе, давно живущая в Москве, ехала к родителям. Когда случилось вторжение в Курскую область, дети были у бабушки с дедушкой. Забирая их, Ирина настаивала на переезде и родителей в столицу, но согласился только папа. Он выдержал в мегаполисе полтора месяца и вернулся назад, теперь дочь раз в две недели ездит к ним удостовериться, что всё в порядке, и попытаться всё же убедить маму сменить место жительства.
Многие здания в Курске обложены мешками с песком, на окна школ и больниц наклеена бронеплёнка. На вокзале нас встретил молодой человек, прикреплённый к нам на все четыре дня в качестве водителя. В свои 20 лет он мастерски, как Шумахер, водит машину и отлично ориентируется в Курске, хотя его перевели сюда из ДНР совсем недавно. Фаталист, верит в судьбу и в то, что каждому начертан и путь, и срок. Есть и военный, и тыловой опыт. Не болтун, не говорун, спокоен и сдержан, но по ответам на вопросы, которые иногда удавалось задать, можно сделать вывод: человек живёт на адреналине. Ему нужна опасность, нужен риск, скорость, сильные эмоции. В автомобиле звучат патриотические песни с довольно жёсткими и хлёсткими текстами на тему сегодняшней военной ситуации, которые ни одна радиостанция не транслирует, а их, оказывается, очень много. Даже тексты песен и музыка поддерживают это состояние постоянной собранности в кулак.
Команда гуманитарной миссии, с которой мы работали, разновозрастная, руководят ею военные с большим опытом, и порядки в этой мирной организации соответствующие: чёткое исполнение инструкций и дисциплина. На склад постоянно прибывает гуманитарная помощь, в первые дни августа приходило до пяти двадцатитонных фур в день. Все грузы описывают, распределяют и сразу развозят: что-то в зону боевых действий для военных, что-то жителям приграничных районов, что-то семьям беженцев, оставшимся без дома и одежды.
В день формируется до 5000 комплектов помощи, каждый человек может обратиться раз в десять дней за продуктово-гигиеническими наборами. Работы очень много, без дела никто не сидит, в телефонах не зависает, никакого хаоса и беспорядка. Рабочий график ненормированный, работа в три смены, выходных нет, хронический недосып и усталость – уже норма. Основной команде постоянно помогают волонтёры и студенты, их привлекают при получении больших партий грузов для разгрузки и компоновки наборов.
Члены Всероссийского студенческого корпуса спасателей выезжают в зоны чрезвычайных ситуаций, на пожары, разборы завалов, оказывают первую медицинскую помощь пострадавшим. Эти ребята могут за секунды собраться и выехать по любому адресу. Хочу отметить этот важный момент вовлечения молодёжи в работу гуманитарной миссии и вообще роль поколения 20 летних в реальностях нашего времени. Я встретила молодёжь, которая стала для меня открытием. Ко мне на консультации пришли две девушки и молодой человек, всем по 20–22 года. Удивительные и прекрасные представители своего поколения!
– У меня, – рассказала одна из девушек, – были серьёзные проблемы, и вряд ли это могло закончиться добром. А потом в моей жизни появилась эта важная и нужная работа: я стала частью ВСКС. Женщинам непросто в военном деле, но я поняла, что это моё. Буду учиться, буду служить, ставлю себе очень высокие цели.
Второй девушке 21 год, она вместе с младшим братом в постоянной группе волонтёров. Их семья жила в Воркуте: хорошая квартира, с любовью отстроенная дача. Захотелось переехать ближе к Москве, на родину матери семейства, и семья всё продала и перебралась в Курск. Дети поступили в институт, и вдруг через год случился август 2024 го. Сейчас в семье висит вопрос: если будет хуже, то куда дальше, что делать?
Наши групповые занятия первого дня показали и состояние, и настроение: многим нужна психологическая помощь. Помимо того, что родная сторона неожиданно оказалась в военной обстановке, у каждого есть и свои личные, и семейные проблемы. Женщины выглядят более уставшими, и это понятно: семью и детей без внимания оставлять нельзя, а это тоже требует сил, эмоций, терпения, душевных ресурсов. Спасает юмор, взаимная поддержка и дисциплина.
Среди руководящего состава оказались волонтёры со стажем: одна красивая барышня имеет уже пятнадцатилетний опыт. Более того, её мама тоже посвятила свою жизнь этому движению. Ещё одна прекрасная женщина много лет работала в руководстве Курской области, но, когда случилось вторжение, сразу перешла в гуманитарную миссию: поняла, что она с её ресурсами, опытом и возможностями может помочь. Многие семьи спасались буквально в том, что на них в тот момент было, и она без раздумий отдала всю свою зимнюю одежду, увидев недавно мать семейства примерно той же комплекции:
– Среди эвакуированных есть многодетные семьи, вынужденные сейчас жить в очень стеснённых и довольно тяжёлых условиях. В одной семье, например, 17 приёмных детей. Слава богу, все жизни спасены, но надо работать, учить детей, создавать быт с нуля. Отовсюду идёт гуманитарная помощь, однако её всё равно не хватает. Особенно одежды и обуви. Впереди долгие холодные месяцы, требуются пальто, пуховики, тёплые ботинки.
Ещё одна моя пациентка на индивидуальной сессии огорчённо заметила, что люди нередко присылают сильно заношенные вещи и часто больше половины таких посылок приходится выбрасывать:
– Понимаете, люди остались без всего, и когда им поношенные вещи приносят, то совсем горько делается, словно им теперь только обноски и остаётся носить.
Понятно, что не все могут купить что-то новое, поэтому и присылают то, что есть. Но тут такой момент. Заношенная вещь психологически воспринимается как приговор: «всё плохо», а новая даёт надежду и веру в то, что всё ещё будет хорошо.
Сотрудницы гуманитарной миссии, которые пришли ко мне на индивидуальную консультацию, говорили о психологической поддержке многодетных матерей и приглашали нас как профессионалов приехать для работы с такими семьями. Вот такие они, женщины. Приходят за помощью себе, делятся тем, что лично у них происходит, а всё равно не могут не говорить о боли других женщин (в исламе сказали бы «сестёр», и в данной ситуации это слово отлично передаёт смысл).
В перерыве между консультациями выдалась минутка выпить чай у буфетного столика на территории склада. Рядом со мной оказался молодой человек, внешность которого вполне соответствовала представлениям об идеальном военном: высокий, широкоплечий, сильный, с резко очерченным подбородком и волевым взглядом. Разговорились. Мужчине 23 года, пять лет боевого опыта, три контузии, несколько ранений, после которых он всегда возвращался в строй. «На гражданке» чувствует себя неуютно, привык жить в состоянии боевой готовности:
– Здесь много ненужных забот, а на войне всё понятно. Ты знаешь, что делать, и знаешь, что вокруг тебя братья. Моё место на войне.
К сожалению, так часто происходит: люди возвращаются в мирную жизнь и не могут встроить себя в обычные заботы гражданского человека. Это уже не первый случай в моей практике, когда человек не находит смысла в рутине обычной жизни и стремится вернуться в зону боевых действий. Безусловно, необходимо таким ребятам помогать встроиться и реализоваться, занять их в важных проектах по воспитанию молодёжи, например.
В последний вечер у меня было пару часов, чтобы пройтись по центральным улицам Курска, пересечься с горожанами в аптеке, магазинах, на остановке. Чувствуется, что случившаяся беда сплотила и объединила людей, они спокойны, несуетливы, внимательны, готовы оказать помощь и поддержку каждому, кто о ней попросит. На сигналы воздушной тревоги почти не реагируют, живут обычной жизнью, потому что уверены – завтра обязательно наступит.