С белой ручки не стряхнёшь
Кто должен содержать ребёнка: «беглые» родители или государство?
Летний отпуск неплательщики алиментов теперь, скорее всего, будут проводить на родных просторах. С начала года более двух тысяч беглецов были вынуждены либо отказаться от вояжей, либо отдать долги. Благодаря запрету на выезд Федеральной службе судебных приставов удалось взыскать несколько миллионов рублей.
Правда, это капля в море. Родители-кукушки задолжали почти миллиард. Это по официальной статистике, которая учитывает только тех, кто платит алименты по судебным искам. Многие счастливо избежали обязанности содержать своих детей, потому что бывшие жёны (а подавляющее число неполных семей у нас – материнские) и не требуют помощи. Об этой стороне проблемы мы уже писали – «Детишкам на молочишко», «ЛГ», № 21. Автор статьи считает, что причина – в нежелании женщин унижаться. А вот что думают об этом наши читатели.
Женщины не подают на алименты не из-за боязни унижения. Да и гордость тут совсем ни при чём. Речь, скорее, о материнской мудрости. И раз уж с бывшим мужем не удалось договориться полюбовно, нет смысла упираться и выцарапывать из него жалкие алименты через суд. Слишком высокой может оказаться цена. Дети всё видят, слышат и понимают. Каково им узнать, что самый родной и любимый человек только благодаря усилиям судебных приставов принимает участие в их судьбе?!
Дети внимательно наблюдают за своими отцами. Подмечают все тонкости их поведения и впитывают их системы ценностей. Они могут не запомнить того, что им сказали, но впечатление от того, что сделали, останется у них на всю жизнь. Именно с образом отца, как утверждают специалисты, связано принятие норм и правил, которых ребёнок будет придерживаться, а также тех идеалов, на какие он станет ориентироваться в собственной взрослой жизни. Вот тут-то и сыграют свою роковую роль представления об отце как о плохом, злом, жестоком и жадном. И непременно приведут к тому, что ребёнок сам станет таким же. Недаром народная мудрость гласит: «Яблоко от яблони недалеко падает». Каков отец, таков и сын.
Но это я сейчас такая умная, начиталась в отчаянии всякой литературы. А тогда, двадцать лет назад, услышав от мужа рассказ о главной его детской беде и боли, наивно решила, что если тридцатилетний мужчина до сих пор так пронзительно переживает уход своего отца, то уж наверняка никогда, ни при каких обстоятельствах не повторит его. И моему сыну не грозит предательство, что бы ни случилось.
Услышать однажды, что тебя больше не любят, а любят другую и прямо сейчас, немедленно, отправляются к ней, было невыносимо горько. Но куда горше оказалось принять то, что и к сыну у мужа сердце больше не лежало. Четырёхлетний мальчик часами стоял под дверью, с надеждой выглядывал из окна, караулил у телефона. Отец пропал. А потом занёс эти пресловутые алименты. Если сумму распределить на весь месяц, получалось, что ребёнку можно купить в день стакан молока и батон хлеба. Я спросила: «Разве тебе не стыдно, не больно?..» Он прекрасно понял, о чём на самом деле я говорю, на секундочку смутился, но быстро нашёлся: «Я же вырос, и он как-нибудь вырастет».
Вырастет, думала я. Конечно, вырастет. И я очень постараюсь не дать ему пропасть. Но как же мне вдруг захотелось, чтобы его глупый отец умер! Ну или, так как я не кровожадная, просто исчез из нашей жизни навсегда. Мне стало понятно страстное желание многих женщин наврать своим детям о геройской гибели их замечательных во всех отношениях мужей. О, как много хорошего я смогла бы тогда рассказывать о нём, приводить в пример и при каждом удобном случае пользоваться нетленной фразой: «Твой отец гордился бы тобой…» И никто, в первую очередь сам этот отец, не смог бы своим реальным поведением и поступками перечеркнуть эту столь чудесную и жизненно необходимую для моего сына легенду. И может быть, таким образом мне удалось бы в конце концов прервать фамильную эстафету – отцов-кидал. А то теперь я с ужасом думаю о судьбе своих ещё не родившихся внуков.
Когда я спрашивала у женщин, поднимающих детей в одиночку, разыскивали бы они своих ударившихся в бега бывших, не для того, чтобы заставить их выполнять свой долг в виде алиментов, а ради участия в воспитании сына или дочери, те в один голос заявляли: «Ни за что! Если бы я сама могла прокормить ребёнка, такого горе-отца и близко бы к нему не подпустила…»