Когда противостояние между Россией и западными странами, а особенно с Соединёнными Штатами, накалилось до крайности, уместно поразмышлять о войне. Не в плане боевых действий, а в смысле культурологическом.
В России многие писатели были кадровыми военными. Не «пишущими вояками», а гениальными представителями мировой литературы. Чего стоит одно упоминание имён Михаила Лермонтова и Льва Толстого! Я не буду сейчас составлять список великих русских военных писателей. Он очень велик и многогранен.
А чего стоят русские военные живописцы? Верещагин – гений! Айвазовский – гений!
Война – великий сюжет. Она обнажает сущность человеческой природы. Сразу видно, кто есть кто и что есть что. Вопрос даже не в геройстве или отваге, а в оголении принципов добра и зла. На войне сразу видно, кто чего стоит и кто за что стоит.
Хаджи Мурат не просто персонаж, он толстовское олицетворение человеческих противоречий и противостоящих друг другу страстей. Повесть Константина Симонова «Двадцать дней без войны» не об отпуске военного корреспондента в страшные годы Великой Отечественной, а поразительная интроспекция универсального человеческого бытия. Потрясающий своей правдой одноимённый фильм Алексея Германа по сценарию Симонова удивительно точно и правильно перефразирует всю эту глубинность на языке кино.
Русские не единственная нация, для которой пережитая война – художественный сюжет. Немцы тоже гордятся целым перечнем воевавших писателей, драматургов, кинорежиссёров, художников.
Мне доводилось уже писать об Эрнсте Юнгере, милитаристе и любимом Гитлером антифашисте, которого лично я считаю самым, пожалуй, великим военным писателем. Речь здесь идёт не только о «Стальных грозах» или «На мраморных утёсах», а, например, о его шедевральных «Военных дневниках», в каждодневных записях которых больше правды и философии бытия, чем в полных собраниях сочинений многих известных авторов.
Эрнст фон Заломон – другая интереснейшая фигура. Будучи курсантом военного училища, он болезненно перенёс поражение своей страны в Первой мировой войне и крах Германской империи. В ситуации всеобщего хаоса он вступил в неформальное военное националистическое образование «фрайкор» и стал воевать против всех: от большевиков в Прибалтике до германских послевоенных властей. А закончил Заломон свою войну тюрьмой – за соучастие в убийстве министра иностранных дел Германии Вальтера Рутенау. После освобождения в 1930 году он опубликовал свой первый и непревзойдённый шедевр – «Вне закона», где весь этот период его жизни описан с удивительной точностью и глубиной. Через три года он выпустил продолжение – «Кадеты». Как и уважаемый им Юнгер, несмотря на свои милитаристические и националистические убеждения, Заломон отказался присягать на верность любящему его Гитлеру и стал убеждённым антифашистом.
Эрих Мария Ремарк – наиболее известный в России немецкий «военный» автор. Но его самая известная книга «На западном фронте без перемен» пронизана неприкрытым пацифизмом, а сам он закончил свою жизнь в Швейцарии, будучи американским подданным. А потому мне трудно здесь причислить его к великим военным писателям. Будущий диссидент Виктор Некрасов, удостоенный в своё время Сталинской премии за прекрасную книгу «В окопах Сталинграда», пацифистом не был. Даже великий Виктор Астафьев, который ненавидел Жукова и всё советское офицерство, таковым не был. В русской литературе пацифистов вообще днём с огнём не сыскать.
Типичным пацифистом был переоценённый, на мой взгляд, Ромен Роллан. А противостоял ему величайший французский автор Блез Сандрар (к сожалению, его книги не переведены на русский язык). Сандрар – гражданин Швейцарии – не мог воевать в Первую мировую войну. Он жил в Париже, любил Францию и войну тоже и, чтобы повоевать, зачислился во французский Иностранный легион. Гениальный поэт и идеолог модернизма Гийом Аполлинер тоже любил войну, да так, что скончался вскоре после её окончания от ранения в голову. На самых известных фотографиях он изображён с непрофессионально перевязанной головой.
Во всех странах с великой культурой, от Японии до Великобритании и США, война – основополагающий, формирующий общественное сознание сюжет.
Странно, право, ведь она – суть величайшее зло. Смерть, разруха, голод, насилие. Но в войне есть и оголяющее человеческую душу метафизическое начало.
Война была всегда и всегда будет. Один философ, не могу вспомнить кто, иронизировал как-то (привожу по памяти): «Довоенное время – сейчас». То есть мирное время на самом деле – суть «довоенное». Давайте полистаем учебник истории. Со времён Древней Греции и до наших дней история человечества в значительной степени – история войн, завоеваний, порабощений, колонизаций, деколонизаций, становлений и крахов империй.
Во Франции 11 ноября до сих пор выходной день, в который празднуется окончание Первой мировой войны. А для Эрнста Юнгера или Эрнста фон Заломона то был день великого унижения и попрания человеческого достоинства.
Россия и Америка сегодня на ножах, но столкновение между ними немыслимо из-за ядерного потенциала. Однако во время предвыборной гонки Дональд Трамп говорил, что внешняя политика США должна быть «непредсказуемой». Что это значит?..
Виктор Лупан,
Париж