Мёртвые души живут вечно

11 июня исполнилось 180 лет с публикации поэмы Николая Васильевича Гоголя «Мёртвые души». Первый том вышел в 1842 году и моментально, как сказали бы сейчас, стал бестселлером. Столь успешным, что уже в следующем году со вторым переизданием книгопечатники устроили настоящую аферу, на которой очень хорошо заработали. В общем, такие же мошенники, как и Павел Иванович Чичиков.

Впрочем, что это за словцо такое – неприятное, мелкое – «бестселлер»? Правильнее говорить – книга знаковая, эталонная, та, с которой сравнивали, сравнивают и будут сравнивать. Вечный текст не только о прошлом, но и о настоящем. Хочется сказать, что, дай бог, не о будущем, но тут есть серьёзные опасения.

«Мёртвые души» – произведение очень русское, глубинно русское и в то же время говорящее со всем миром. Здесь и готика, и испанский плутовской роман, и греческий эпос, и многое другое. Собственно, только Гоголь с его гением, словно парящим над остальными, мог создать нечто подобное, вгрызающееся в первородный хаос.

Эдуард Лимонов писал, что не случайно данное произведение названо поэмой: «Гоголь «увидел» чиновников. Он нашёл в их облике и нравах определённую отрицательную поэзию… Поэзией отвратительного пропитан быт чиновников». Однако Гоголь «увидел» отрицательную поэзию не только быта, но и его обратной, тёмной стороны. У каждого здесь свой доппельгангер, своя тёмная сторона. Само название поэмы мистично – «Мёртвые души». Эти люди только выглядят как живые, на самом деле внутри они мертвы. И фильмы о живых мертвецах в стиле Джорджа Ромеро – лишь глупые страшилки по сравнению с тем ужасом, что живописал Гоголь.

В школе нас учили, что «Мёртвые души» – это сатира, высмеивающая нравы и типажи, и в ней сплошь одни отрицательные герои. Антикрепостнический текст, как постановил Белинский. Оно, безусловно, так отчасти, но можно ли, спустившись в ад, размышлять о положительном и отрицательном? Можно ли среди чертей и бесов размышлять о человеческом? Не просто так использую это слово – «бесы». Связь между «Мёртвыми душами» Гоголя и «Бесами» Достоевского требует отдельного исследования. Но я сейчас не о литературных концепциях и даже не о полнокровной мощи гоголевского языка, а о том, почему «Мёртвые души» – это столь актуально.

О поэме Гоголя часто говорят в контексте «Одиссеи» Гомера. Да, «Мёртвые души» и есть путешествие. На первый взгляд оно, как сообщает автор, происходит «недалеко от обеих столиц», но на самом деле мы перемещаемся в мир потусторонний. И если бы у ада был свой музей, особенно у русского ада, то определённо туда нас и отправил Гоголь. Смех же здесь – вовсе не следствие сатиры, а скорее вызов всем этим бесовским существам, оружие против них с целью очеловечить происходящее.

Гоголь блестяще балансирует между реальным и мистическим. Как заметил Шкловский: «У Гоголя чёрт входит в избу – верю, у писателя Н. учительница входит в класс – не верю!» Гоголь чертовски убедителен и сколь же быстро панночки у него оборачиваются демоницами! Если проводить киноанологии, то нечто подобное через 150 лет после Гоголя сделает Дэвид Линч в своих картинах «Малхолланд драйв», «Шоссе в никуда» и, конечно, «Твин Пикс».

Да, возможно, «Мёртвые души» – высказывание антикрепостническое, но разве помещики там – всего лишь тираны и самодуры? Да нет же, все эти Коробочки – злые сущности, заключённые в человеческих телах. И мистичность эта подчёркивается постоянно: то петух закричит, то часы без стрелки. Персонажи в «Мёртвых душах» носят, точно костюмы, человеческие личины, но порою из-под них показываются истинные демонические сущности.

Сам Чичиков – кто он? Мережковский, а вслед за ним и Набоков очень точно заметили, что этот человек без свойств – дьявол, прежде всего дьявол пошлости и мещанства. Однако как бы назвали такого в реальном мире, помешанном на культе успеха, который столь много значит между людьми? Чичиков, если отбросить финал поэмы, – оборотистый делец, находчивый воротила, self-made man. Он, в общем-то, и не сделал ничего криминального, а лишь попытался отобрать у государства то, что оно ему не додало. Разве не таким аплодирует толпа? Попытался, нащупав несовершенства переписи населения, которое страшно и стремительно вымирает. Разве это не вечное сказание об электорате?

И сколько таких персонажей, исповедующих принцип «беречь копейку», мы уже видели и будем видеть? Когда тащили и тащат всё, что можно и нельзя, подчас вырывая с корнем, богатея стремительно? Чем Чичиков отличается от вороватых чиновников, от бывших комсомольских работников, от кончавших страшно? И ничего, ровным счётом ничего не изменилось. Конец большинства из них неизбежно мрачен.

«Ибо нельзя служить Богу и мамоне». А Чичиков есть не кто иной, как служитель мамоны, жрец. Он гонится за материальными благами, ослеплённый культом успеха. Здесь власть, здесь положение, здесь деньги и, конечно, здесь женщины. В случае Гоголя принцип Cherchez la femme всегда актуален. Так разве Чичиков хоть чем-то отличается от миллионов других? В том числе и поэтому Гоголь назвал поэму «Мёртвые души». Ведь сказано в Писании: «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?»

Те, кто окружает Чичикова, лишь выглядят как человеки. У мистика Сведенборга есть фраза: «Только между теми, которые в одинаковом зле и которые поэтому находятся в одном адском обществе, есть общее сходство». И далее: «Адские духи кажутся уродливыми только при небесном свете, но между собой они кажутся людьми». Вот и Манилов, Собакевич, Плюшкин, иные не выходят на свет, а пребывают во тьме, желая, чтобы она распространилась на всех, ибо нет ада, кроме того, что здесь.

Но это лишь одна сторона. Текст же Гоголя построен как перекликающиеся вселенные: мистическое здесь сплетено с политическим, то переходит в мифологическое, в сатирическое – и так до бесконечности. Поэтому и персонажи «Мёртвых душ», с одной стороны, адские духи, а с другой – вполне конкретные люди, кочующие из поколения в поколение. Просто с бричек они пересели на «мерседесы» с мигалками, а из поместий перебрались в высокие кабинеты, и по-прежнему «нет ничего сердитее департаментов, полков, канцелярий». Вот только ревизор всё никак не приедет.

Гоголь, создав мифологию Украины, перешёл к описанию России, как реальной, так и метафизической, вопрошая: «Русь, куда ж несёшься ты?» Страшен ответ, но в отличие от большинства литераторов Николай Васильевич не стонет, что «так жить нельзя», не клеймит всё подряд, а остаётся патриотом в правильном, созидающем смысле данного слова. И в «Мёртвых душах» есть свой положительный герой – это не народ даже, а его душа, очень русская, та, что по природе своей христианка.

И всё понимая, видя ад и дьявола в мельчайших подробностях и деталях, Гоголь тем не менее расчищает путь к другой России – уже не дьявольской, но небесной, правильной. Возможно, он пытался сделать это во втором томе «Мёртвых душ», но итог мы знаем. Рукописи всё же горят. Что ж, придётся нам писать этот текст, а после воплощать его в жизнь, чтобы наконец дать ответ, куда же ты несёшься, Русь-тройка.

Платон Беседин,
писатель, Севастополь