Василий Мурзин
Поэт, прозаик. Родился в 1982 году в Москве. Лонг-листер Всероссийской литературной премии «Гипертекст» имени Александра Чаковского в номинации «Поэзия» (2023), финалист Всероссийского литературного конкурса «Золотое звено – 2023». Победитель конкурсов Московского отделения Российского творческого Союза работников культуры и НП «Литературная республика» «Поэт ХХI века (премия имени И.А. Бродского)» и «Моя любовь, моя Россия». Финалист конкурса Московского отделения Российского творческого Союза работников культуры и НП «Литературная республика» «Семейный альбом». Удостоен: наград МГО СПР – ордена «За вклад в литературу ХХI века», медалей «А.А. Блок» и «Ф.И. Тютчев», награды Московского отделения Российского творческого Союза работников культуры – ордена «За верность, мужество и гуманизм». Автор книг «Обнуление», «Остров», «Жиза». Участник коллективных сборников: «15», «Приглашение в мастерскую», «Тайна вдохновения», «Вероятность счастья», «Точка отсчёта. Роман Сенчин представляет», «На стыке веков», «Собратья по перу», «Ностальгия по будущему», «Проводник в иную реальность», «Попутная сила»; многих коллективных сборников МГО СПР совместно с НП «Литературная республика», в том числе энциклопедии «Московская городская организация Союза писателей России… ХХI век… Начало…» и энциклопедии «21 писатель ХХI века». Публиковался в газетах «Литературная Россия», «Независимая газета», «Литературные известия», альманахе «День поэзии – XXI век. 2022–2023 годы», «Невском альманахе», журналах «Москва», «Вторник», «Москва литературная», «Свет столицы».
* * *
Пригородная электричка Москва – Петушки встречает тебя завсегда как родного. Здесь ничего не изменилось за год. И не изменится. А если изменится, то изменения надо будет срочно отменить.
Народ верен традициям. И это вселяет оптимизм!
Помню плакат в Петушках возле рынка: «Картонажники смотрят в будущее с оптимизмом».
На картонажной фабрике всегда работал умственно неполноценный контингент. Какое там будущее? Видимо, как и у всех нас в эпоху застоя, светлое!
По вагону, в котором пахнет шаурмой, одеколоном «Шанель № 5», купленным у цыган с рук, шастают торговцы всяческим остро ненужным хламом. Дядечка по имени Адамыч с унылым видом конферансье в длинном концерте призывает купить зубные щётки:
– Дешевле не будет! 10 рублей – не вечно. Завтра будет только дороже. Как билет в автобус, сел – и двадцатки как не бывало, антикризисные цены…
Закемарившая было публика просыпается и скупает дешёвые щётки: дешевле не будет, кризис, дефолт, ёлки-палки.
Адамыч помнит Черненку, революцию, царя-освободителя, чёрта лысого, он торговал на Трубе рыбками, сомиками, пираньями и маленькими непальскими крокодильчиками плечом к плечу с Мишей Кононовым. Вместе с Мишей пили спирт «Рояль». Нестор Северов хмелел быстро.
На «Серпе» сольный выход Адамыча превращается в концерт по заявкам. Кричит он как рижский транзистор. Ламповый!
У Адамыча своя клиентура: Ткачиха, Повариха, сватья баба Бабариха.
Ткачиха в чалме пилит до Храупнова, Повариха – крупитчая, крупная – до Дрезны, у ей там дача – будка собачья. Сватья в рейтузах учкудук три полоски – та до Усаду уселася.
У Адамыча есть такой механизм, он положительно влияет на женщин в старости. Они вспоминают, всплакнув, застой и покупают разный вагонный отстой от Адамыча.
Профит Адамыча – старушечья ностальгия.
Далее в программе – бабка с большой, с оттопыренными, как у старой коровы, боками, в синюю полоску хозяйственной сумкой. Она проходит вдоль вагона электрички, неся на потраченном молью воротнике пальто своё лицо с одним из выражений налогового инспектора, почуявшего сокрытие доходов от налогообложения. Но ни вид граждан в вагоне, ни вагона в целом её не устраивает. Вывод её безутешен:
– Всё подчесали!
Мне становится неловко за своих бесчувственных попутчиков. Но ещё больше за себя. За свою пассивность, которая на деле обернулась соучастием в каком-то групповом безобразии, омрачившем настроение доброй пожилой женщины.
Но вскорости на авансцене появляется существо в сером свитере грубой вязки, заправленном в тренировочные штаны – с пузырями на коленях, с острыми проворными глазками и растрёпанной, словно мочалка, бородой. Существо терзает похмелье.
За его согбенной спиной – холщовый мешок. Если бы я был режиссёром, то обязательно использовал бы это удивительно пронзительное и мятое лицо в качестве одной из возможных метаморфоз Гамлета в современной действительности.
Он тоже находится в каком-то постоянном и не менее мучительном, чем принц датский, поиске. Но, в отличие от меланхоличного принца, поиски моего персонажа увенчаны успехом. Поравнявшись со мной, он падает на колени и кланяется мне в ноги.
Нутром я понимаю, что это спектакль, но, как и все любители, теряюсь. Так как режиссёр забыл мне рассказать о моём новом амплуа. И, кстати, где эта сволочь режиссёр? Сбежал?
Полвагона, отрешившиеся от спячки, становятся зрителями, точно такими же, каким был и я всего мгновение назад. Эпизод тянется бесконечно долго. По крайней мере, мне так кажется.
Я пробую улыбнуться. Но лучше бы я этого не делал. Так как на лицах зрительного зала я читаю сожаление и сочувствие. Этого ещё только не хватало!
Однако, прежде чем я успеваю осерчать, пауза в спектакле прерывается самым неожиданным и беспардонным образом.
Гамлет поднимается с колен, победоносно, как знамя, вздымая над собою пустую бутылку из-под пива.
Сцена во дворце со смиренным поклоном перед моим царственным величием оборачивается фарсом. Никакой я не халиф на час. И вообще вкус у меня вполне банальный, если не сказать – жлобский. Оказывается, я (ведь это под моими ногами бутылка-то) пью пиво «Охота».
Всеобщий интерес к моей персоне стремительно угасает, как спичка. Точно так же, как и возник. Разочарованность на лицах быстро уступает место прежней спячке.
У Павловского Посада снова на арене цирка – Адамыч, у него в руках платки. Те или не те самые, но главное, что Адамыч заговорщицким шепотком сообщает ценные сведения о текстильном производстве в России до царя Гороха.
Платки скупают на корню.
Следующий номер: выход дядечки в плащ-палатке, под пологом которой скрывается торговый центр. Здесь крючки на крокодила, транзисторы, монеты, медали, значки, разводные ключи, отмычки, видеокассеты, аудио-, Кай Метов, газеты ЗОЖ, журналы, гаубица, пулемёт максим с тачанкой и самоходная установка.
Этот тип похож на Адамыча, как Нельсон на Кутузова. Возможно, они родственники.
Плащ-палатка кривой на один глаз и словно подмигивает им: купи, мол!
Следующий разносчик предлагает книгу о том, как быстро поправить своё пошатнувшееся за зиму здоровье. Народная энциклопедия медицины. На лотках – 500, у него всего за 250 рублей. Ага, а вот и рецептик в качестве бонуса.
Итак, для того чтобы не волноваться и начать жить по-новому, надо натолочь какой-то дряни: то ли корня, то ли ореха, добавить стрихнина, замешать всё это дело на слюне, подогреть, добавить спирта, дать настояться и потирать ушибленное место. Внутрь тоже можно принимать, но только натощак.
Обязательно воспользуюсь рецептурой, когда доберусь до места назначения. Причём постараюсь процесс приготовления свести к минимуму: откупорю пробку и в позе горниста волью в себя огненной воды.
Я ведь в Петушки еду, по следам Венички Ерофеева, или, как его ласково называют в Петушках, – Ерофеича.
Ерофеич, Черненко, я бы хотел, чтобы была остановка Константин Устиныч.
Я бы на ней сошёл, как сходят с ума, тихо и безвольно, с блуждающей улыбкой, а там трава по пояс и хорошо с былым наедине бродить в полях, ничем, ничем не беспокоясь, по васильковой синей тишине...
На дальней станции сойду, а электричка, как былое, умчится в непроглядную даль. И ничего ведь не осталося, ни Адамыча, ни сватьи, ни Поварихи, ни всего этого пёстрого цирка шапито 90-х, сегодня народ сидит, угрюмо уткнувшись в гаджеты.
Лишь тоска да печаль!