На днях в Союзе театральных деятелей России собрались представители столичной Мельпомены, чтобы обсудить, как им жить дальше и что они могут нового внести в Концепцию развития театральной культуры до 2020 года, принятую на высшем уровне.
По жанру это напоминало дискуссионный клуб, который решил открыть в СТД его председатель Александр Калягин, немало заинтересованный в продвижении театральной реформы, поскольку у него тоже есть свой коллектив «Et Cetera», куда недавно пришёл главным режиссёром Роберт Стуруа и начал репетировать. Но речь не о нём и не о тех, кто бежит впереди прогресса и считает репертуарные театры устаревшими для рыночной системы. Речь шла как раз об этих коллективах и кто главный в них – директор или худрук? Как избежать конфликтов в труппах и поможет ли в этом всеобщая контрактная система, не имеющая никаких социальных гарантий, а также до каких пор департаменты по культуре будут изгонять руководителей театров, не советуясь с общественностью?
Кстати, новый глава московского департамента по культуре Сергей Капков присутствовал на стихийном вече, но пока с него «взятки гладки». Поскольку не он расторгал контракт с худруком Театра имени Станиславского Александром Галибиным и назначал на его место Валерия Беляковича; не он одобрял заговор против Любимова в Театре на Таганке и возлагал большие надежды на лидера обиженных Валерия Золотухина, всем своим творчеством обязанного Юрию Петровичу. И уж, конечно, не он тасовал директоров ведущих театров, ничего не объясняя, а только ставя перед фактом. Теперь Капкову предстоит продолжить дела своих предшественников: материально поддерживать 88 столичных театров, договариваться с рекламным бюро по поводу увеличения театральных афиш на улицах, доплачивать к каждому билету в рамках социальной программы по 5 тысяч рублей, а также продвигать идею открытых сцен, которых в Москве всего-то две. Одна – это центр Мейерхольда, куда надо записываться за год, и аренда столь велика, что выгоднее договориться с любым театром во время его выходных. Вторая площадка находится в бывшем подвале Анатолия Васильева, который после снятия экс-мэра Лужкова (с ним у режиссёра произошёл известный всем конфликт) вернулся в Москву, и ему пообещали отдать это помещение для творческой лаборатории. Так что начинающим режиссёрам пока рассчитывать не на что. Ведь не каждый маститый худрук пустит к себе новичка, пока у нас таких двое: Олег Табаков и Алексей Бородин, чтобы рисковать кассой, наполнение которой стало главным аргументом успешного существования театра, приравненного к обслуживающему учреждению. То есть театр поставили на одну доску с банно-прачечным комбинатом, где главное – обслужить клиента, а не дать ему духовную пищу.
Вот так и бывает, когда культурой начинают заниматься финансовые структуры, а министр культуры дипломатично уходит от ответа, поскольку он зависим от того же Министерства финансов, давшего в прошлом году на развитие 700 театров в России 88 миллиардов рублей. Много это или мало? Посудите сами: если артисты в провинции в среднем получают 15–20 тысяч рублей, а труппа состоит из 30 человек и на самое скромное оформление уходит 400 тысяч рублей, не говоря о столичных коллективах, где актёрские ставки в два раза выше, прибавьте к этому привилегированные академические театры, то сумма получается немалая.
Так что же выходит: театральная культура убыточна? Конечно! И это ни для кого не секрет. Тогда зачем держать столько нахлебников? Ради того, чтобы Россия по-прежнему считалась театральной державой, а репертуарные театры – национальным достоянием? Всё это очень красиво звучит и укрепляет авторитет в собственных глазах, только сама структура репертуарных театров давно устарела, да и сами театры, что греха таить, вот уж двадцать лет, как отделились от государства. Прежний гражданский театр перестроился в совершенно другую сторону – на потребу вкусов продажного рынка. Почему же тогда государству надо субсидировать его? Не пора ли заняться сортировкой?
Ни один из руководителей театров по вопросу вивисекции стационарных коллективов со мной не согласится и будет прав. Он приведёт массу доводов в защиту репертуарных театров как главной кузницы актёрских кадров, поставляющих исполнителей для телевизионных сериалов и насколько возможно сопротивляющихся мейнстриму пошлости, заполняющей те же телеэкраны. Не говоря о том, что ни актёры, ни режиссёры в России социально не защищены, это вам не Франция и даже не Италия. Спрашивается: а кто у нас защищён? Неслучайно профессор ГИТИСа Геннадий Дадамян с пеной у рта доказывал, что без социальных гарантий и своего профсоюза нельзя начинать реформы.
Но ведь они уже идут… Правда, пока на добровольных началах артисты соглашаются на контракты и то, когда им это выгодно, а через год-два руководители театров из-за экономии средств вынуждены будут сокращать штаты, как это уже делается в других отраслях, и тогда никто пикнуть не посмеет. Практика также доказывает, в тех же провинциальных театрах, что на первое место вышли менеджеры – директора, как в кино продюсеры. Хотим мы того или нет, но если художественный руководитель не обладает менеджерскими способностями, как Олег Павлович Табаков в МХТ, театру не устоять, или это должен быть крепкий тандем худрука и директора, как в Ленкоме. Поэтому, сколько бы режиссёры ни возмущались своим бесправием, сколько бы ни говорили о ротации худруков в репертуарных театрах, очень много зависит, кто руководит культурой и на каком она месте стоит в приоритетах государственной системы.
Так что поспорили в СТД на славу, выпустили пар… И, можно сказать, всё бы ушло в свисток, если бы Александр Калягин не предложил ведущим режиссёрам пройти с ним в одно место и посмотреть, насколько оно пригодно для экспериментов молодых постановщиков. Ведь насколько известно: эксперимент – это поиск границ познания.