Более трёх десятилетий, то почти угасая, то возрождаясь, действует в Одинцове литературное объединение, где собираются люди разных возрастов и профессий, равно преданные интересам литературы. В настоящее время одинцовское ЛИТО «Парнас», которым руководит поэтесса Ольга Сорокина, переживает активную фазу своего развития. Публикации поэтов «Парнаса» давно стали привычным явлением в районной газете, в юбилейных городских сборниках. Они всё чаще появляются в престижных журналах и многих других изданиях, занимают призовые места на городских конкурсах.
Студийцы собираются в уютном зале районной библиотеки № 1. Здесь же проводятся лекции о русский литературе и презентации новых книг. Благодаря поддержке мэра Одинцова Александра Гусева был издан сборник стихов непременного участника всех заседаний «Парнаса» ветерана Великой Отечественной войны Кима Таранца. А очерк о боевом и творческом пути Кима Григорьевича под названием «Война и мир, стихи и проза» на сайте сетевого журнала «Русский переплёт» привлёк внимание и получил одобрительные отзывы как из России, так и из Германии.
Пятнадцать «парнасцев» являются членами творческих союзов. Но дело не в «отчётной цифре». Главное – что каждое заседание ЛИТО становится долгожданным праздником для ревнителей российской словесности в Одинцовском районе.
Солдатская судьба в стихах
Ким Таранец родился в 1924‑м, то есть принадлежит к поколению, в значительной степени выбитому войной. Боевое крещение он принял под Харьковом, чудом избежал окружения. Под Сталинградом получил тяжёлое ранение, операцию перенёс «под анестезией» в виде стакана водки. Освобождал Белоруссию. Дошёл до Берлина, расписался на Рейхстаге и даже сфотографировался на память в гитлеровском бункере. После войны окончил консерваторию по классу вокала и стал профессиональным певцом. Немало гастролировал, в том числе три месяца по США – от Нью-Йорка до Сан-Франциско. И почти всюду и почти всегда писал стихи. И сейчас пишет.
***
Жизнь проскакала вспугнутым зверёнышем.
Мне и сейчас вдруг протаранит сон
И та бомбёжка где-то под Воронежом,
И наш сошедший с рельсов эшелон.
И поле, над которым не подняться,
Когда гуляют пули по плечам.
А было мне неполных восемнадцать,
И так девчонки снились по ночам!
Старая фотография
Неужели это я – в сапогах надраенных?
Обгорелая скамья где-то на окраине.
Где-то близ идёт война –
вой металла в воздухе.
Ждут кого-то ордена. Ну а мы на отдыхе.
Отоспались с передряг, молодые, шустрые!
И трофейный аппарат щёлкает
без устали.
Навалился на плечо ротного товарища,
Всем от смеха горячо. А кругом –
пожарища.
Сорок третий для солдат на века
запомнится:
За плечами Сталинград,
на прицеле Хортица.
Наша кроткая Земля вздрагивает,
вертится…
Неужели это я? Самому не верится.
***
Блиндаж на. Первом Белорусском.
Затишье. Немцы далеко.
Грузин Вано тихонько, грустно
Насвистывает «Сулико».
Ещё ни грохота, ни лязга –
И пушки спят, и танки спят.
И словно розовая сказка
С небес спустилась для солдат.
И ночь сочувственно сгустилась,
Чтоб передышку дать войне.
Но мы не спим. Мы разучились
Спать при безмолвной тишине.
Был День Победы
Ах, как цвела сирень!
За все четыре года
Расстрелянных надежд
собрав предсмертный жар,
На тени городов
обрушила природа,
Как жизни торжество –
сиреневый пожар.
И мы в тот день цвели,
впервые сознавая,
Что и для нас настал
какой-то звёздный час.
Что этот буйный цвет,
от края и до края,
Как вечный зов любви,
в страданьях не погас.
Защитникам Москвы
Любовь, по всем статьям, – благая сила,
Но часто без счастливого конца.
Где та любовь, которая сплотила
Под русским небом братские сердца?
Вы в подмосковных снеговых раздольях
Вставали в рост с бесстрашием в сердцах
И умирали. Распахнув ладони,
Кто с Богом, кто с Аллахом на устах.
И не искал никто иного права,
Как первым встать и сделать первый шаг:
Где вы теперь, сыны Российской Славы –
Грузин, и украинец, и казах?
Нашли ль вы то, что впопыхах искали
За шаткой гранью новых рубежей?
Как часто лгут нам призрачные дали
Затейливой игривостью своей.
Но верности закон сурово краткий.
И он звучит, как совести трактат:
Нельзя менять знамёна, как перчатки,
Судьба не терпит нравственных утрат!
История расставит левых – правых…
Но всё больней звучит в моих устах:
Где вы теперь, сыны Российской Славы –
Грузин, и украинец, и казах?
Крайний этап
Это не драма и не трагедия –
Жизни обычной обычный этап.
Всё как-то вдруг потускнело, замедлилось,
Что-то похоже, но в чём-то не так.
Годы летели… И вдруг остановка,
Не на минутку и не на час.
Не Бологое и не Поповка –
Станция «Старость» встречает нас.
Трудно поверить. Ведь столько десятков
Лет пронеслось, как с горы валуны.
Силам, казалось, вовек не иссякнуть,
Солнце, казалось, с любой стороны.
Но неподъёмными стали дороги
И безотрадными – ночи без сна.
Те же заботы и те же тревоги,
Только – вот-вот оборвётся струна.
Жизнь за окошком – всё та же крутая,
Но от крутого устала душа.
Хочется жить, никому не мешая,
Но и тебе чтоб никто не мешал.
*** 
Где-то в степи, на глухом полустанке,
Мне погадала на картах цыганка:
«Будешь богатый, будешь счастливый,
Женишься ты на девчонке красивой…»
Падали карты в зареве слабом.
Годы неслись по смертельным ухабам.
Годы летели, рыдали, смеялись,
Жарким крестом по канве вышивались.
Прожил немало, увидел не меньше,
Всё как по картам – про смерть
и про женщин.
Может, по картам, а может, иначе –
Были утраты, были удачи.
Всё, что сбылось, и упомнишь едва ли…
Но про богатство мне карты наврали!
***
Всё забыть пытаешься о ней,
Обнимаясь под луной со мной?
До её прихода сколько дней?
Говори. Ведь ты считал, родной.
Перевёл в столетия, в часы,
В месяцы, в минуты этот срок.
Был бы вес и точные весы –
Ты бы взвесил время, ты бы смог.
Жаль… Себя не позволяй жалеть.
В прятки с ней играешь?
Раз, два, три…
Дорогой! Тебе б со мной гореть,
Не держать желания внутри.
Незачем оглядываться вновь.
Холодно? Пойдём скорее в дом.
В вазе-сердце фуксия-любовь.
Золотом вина её зальём.
Тихо. Слушай. Слышишь? Тишина.
Не сжимай от страха руки так…
И дороги не найдёт она,
И тебя не различит впотьмах.
Дверь – на ключ.
Будильник – без пяти.
Во вселенной вечно круговерть.
Мы одни. Иди ко мне, иди…
Про неё забудь, забудь про смерть.
***
О нет, отнюдь не от любви –
От водки больше умирают.
Бутылку – вечером один –
Как друга детства обнимают,
И звонко чокаются с ней.
И жарко, как жену, целуют,
И в шали кутают теплей,
И сами у себя воруют…
А утром, как сестры, стыдясь,
Неловко прячут под подушку,
Себе, вчерашнему, дивясь,
Пустую рюмку или кружку.
Кому дарить огонь любви? –
По морю водки на погосты,
Как я, уходят корабли:
Друзья, любимые и сёстры.
***
Серая худющая ворона
Клювом возле моего окна
Отдирает веточку от клёна,
Это значит, что пришла весна.
Снег ещё лежит тяжёлым настом.
Не звенит певучая капель,
Но она своим птенцам горластым
Мастерит воронью колыбель.
Муж её, покаркивая важно,
Одобряет действия жены.
В мыслях о гнезде многоэтажном
Ввысь его мечты устремлены.
Веточки укладывая ровно,
Преодолевая бытиё,
Трудится и трудится ворона.
«Строй ворона, строй гнездо своё».
Прощальное вино
Разорваны сегодня и вчера,
Законы бытия неумолимы,
Сковала непривычная жара
Наш город – беззащитный и ранимый.
Мелькают раскалённые деньки
Сквозь душные закаты и рассветы,
И не припомнят даже старики
Такого изнуряющего лета.
Растоптано, забыто, сожжено
Минувшее, но это только с виду,
Не выпито прощальное вино,
Не высказаны старые обиды.
Порой гляжу назад через плечо,
Ещё не в силах совладать с собою,
А лето беспощадно горячо
Мне сердце обжигает нелюбовью.
***
Мальчики уходят на войну,
Им оркестр «Славянку» выдувает,
В общем-то уверенно шагают,
А вернутся ль… Кто же это знает?
Мальчики уходят на войну.
Мальчики уходят на войну,
Их старухи вслед благословляют,
Мамы тихо слёзы вытирают:
Дети дом родимый покидают –
Мальчики уходят на войну.
Мальчики уходят на войну,
Путь другой они не выбирают.
Их одно сейчас объединяет –
Родина на битву призывает,
Мальчики уходят на войну.
Старый марш взрывает тишину,
Чёткий ритм подошвы выбивают,
И никто-никто сейчас не знает,
Сколько жить отпущено кому…
Под «Славянку» в вечность уплывают,
Мальчики уходят на войну.
Одинцово
…Одинцово, Одинцово –
Колокольчиком звенит,
Одинцово, Одинцово –
Звон малиновый стоит.
Церковь высится Христова,
На пруду шумит камыш;
Признавайся, Одинцово,
Что ещё в себе таишь?
Сохранились ли приметы
Здесь почивших деревень?
Здесь проспекты, как ракеты,
Устремились в новый день.
Лишь Смоленская дорога
Дышит памятью сполна;
Хоть дорог на свете много,
А такая вот – одна!
По Смоленской до Победы
В те лихие времена
Наши прадеды и деды
Гнали вражьи племена.
Разве мы забудем это,
Хоть давно уж нет войны?
Одинцовские рассветы
Птичьим щебетом полны.
Город рядится в обновы,
Детский смех звенит, звенит…
Одинцово, Одинцово –
Звон малиновый стоит.
Мельница
Русь моя нутряная
бойко пошла на слом.
Мельница ветряная
машет одним крылом.
Анахронизм, безделица,
снежный, почти, человек…
Может, последняя мельница
в наш загляделась век.
Как она уставала!
Сколько муки дала!
Долго людей спасала.
Многих она спасла.
…Нынче кругом теракты,
вновь победил «Реал»…
Перезимуешь как ты,
мельница, мемориал,
медленно, без ответа,
там вдали, за рекой,
будто бы с того света
машущая рукой?..
***
Я вновь стою у старого колодца,
Чтоб зачерпнуть любви и доброты…
Всё также солнце радостно смеётся.
Разбрызгивая краски на цветы…
Как в тёплый пруд,
в безоблачное детство
Бросаюсь я с надеждой и мольбой.
Душа стремится донага раздеться
И смыть с себя всю грязь, тоску и боль!
Вновь окажусь, глазами вдаль впиваясь,
На берегу, где утро пахнет мхом…
И с горизонтом радостно сливаясь,
Уйду на небо прямо босиком…
***
Я уже же не та, не прежняя,
Да и ты уже не тот…
Я заботами увешана,
Ты согнулся от забот…
Ускользает наша молодость
Вместе с раем в шалаше,
Но цветы твои «без повода»
Мне, как прежде, по душе…
Скорый Москва – Новокузнецк
Натоплено в вагоне, как в избе,
И молоко на опохмелку киснет.
Поддав немного, вышли из купе
Поговорить начистоту о жизни.
Биланову попсу пускают вновь,
В проходе попой крутят две пацанки.
В международном розыске любовь,
Забытая людьми на полустанке.
А ночь, как шахта – глубока, черна.
Проскакивая мимо мелких станций,
Ты пошутил: – Скорее бы война
Да в плен со всеми потрохами
сдаться…
Решительный,
как мой пропавший зять,
Как мчал казак сквозь пули
с донесеньем,
Ты уголёк полезешь добывать,
А я рискну черкнуть стихотворенье.
Наследство
Солнце, вынянчив ветер, поникло.
Посвист выманил в поле коня.
Сладко спит толстощёкая тыква
На плече загорелом плетня.
Вместо дачи на взморье и злата,
Заключающих сделку со злом,
Мне досталась от матери хата,
Что по окна вросла в чернозём.
Хорошо, что сюда я заехал,
Оглушаемый светом долин.
–Ма-ма-а! – слышится чистое эхо,
Значит, я на земле не один.
И откликнется голос далёкий.
Успокоится Яблочный Спас.
Народится звезда на Востоке,
Засияет в окошках у нас.
И, разжившись лампадного масла
И заслышав церковную медь,
Грудью лягу на тёмное прясло,
Чтоб на жизнь без боязни смотреть.