1
Исламу Абдуганиевичу
Проблема в том, что никуда
теперь не хочется идти,
окроме страшного суда,
но до него ещё брести
не год, не два, не десять лет.
Ташкент, тебя уж не спасти
от самозванцев и штиблет:
туземцам ввек не дорасти
до Зульфии и Навои,
до их газелей и поэм.
Ему не сложат рубаи —
падёт, неузнанный никем,
мой город детства, отчий край,
где некогда центральный сквер
напоминал собою рай,
скрывая гурий и гетер.
2
Турды Фараги
Что сталось с тобою, о первый проезд Нукус?
Чиновник кромсает на свой деревенский вкус
дома, устоявшие в год шестьдесят шестой,
дворы, огороды, где мы отмечали той,
где мирно играли в разбойников и футбол
и пили из крана; где русский, узбек, хохол
на старом топчане вкушали ташкентский плов
среди малахитовой зелени и цветов.
Чиновник пропустит то мимо своих ушей.
Одно у него на уме: как прогнать взашей
седую старуху, что в год пятьдесят второй
заехала в дом и срывает ему застрой.
Она пред иконами молится: «Иисус,
спаси от застройщика первый проезд Нукус!»
А он под шумок предлагает принять закон:
«Того, кто бранит Ренессанс — закатать в бетон…»
3
Александру Илларионовичу
Яблоня, черешня и инжир —
умер тот, кто вас оберегал:
осенью и летом поливал,
подрезая ветки по весне.
Ни цветка, ни почки, ни плодов.
Плевел и разруха у руля.
Раздружились муравей и тля.
Грызуны и птицы на коне.
Белых роз не слышен аромат.
Горной мяте не благоухать.
Пчёлам боле негде собирать
дикий мёд в бестравной стороне.
Солнце жжёт смородиновый куст,
и малина высохла давно.
В зале заколочено окно:
сад наш, как погост, уныл и пуст.
4
Карлу Генриховичу
Шекспировскому «Быть или не быть?»
не место в потребительской корзине,
заполненной желаньем обладать
всем тем, что нам подсунула реклама
под видом «неотъемлемых» частей
эпохи мимикрий и чистогана:
глагол «иметь» зачёркивает «быть»
и мерит ум аршином капитала.
С союзом «или» шутки плохи: Фромм
его спускает с поводка, как гончих,
и травит байку, принуждая нас,
не разобравшись толком, выбрать лагерь
сторонников ничтожного «иметь»
или отдать имущество и голос
за право на свободу кем-то «быть».
Распутаем клубочек парадокса?
5
Эриху Нафталиевичу
Иметь и быть — вот формула успеха.
А если ни копейки за душой,
ты сам в себе не видишь человека.
И кто его заметит под паршой?
Ты сам кузнец и счастий, и несчастий.
На созерцание не проживёшь!
Счёт в банке оградит от соучастий.
С процентами впросак не попадёшь!
Развитие духовного начала
спокон прерогатива меньшинства,
а ограниченность и процветала,
и будет процветать у большинства.
Извилиста тропа для любомудра,
пряма тропинка лишь для индюка.
Философа утешит йога-сутра.
Ничем не образумить дурака.
6
Иосифу Александровичу
Ветер подметает переулки.
Пыль латает вогнутость дорог,
вынимая из немой шкатулки
букву, как бессмертия залог.
Косточки ложатся на бумагу,
обрастая мясом под пером:
рукопись подобна саркофагу
под увеличительным стеклом.
Город — отражение порока.
Улицы — обители грехов.
Площади — подмостки для пророка
и отдушина для бедняков.
Дом — обложенное кирпичами
кладбище духовной нищеты,
где своими наглыми речами
люди души рвут на лоскуты.
7
Бхартрихари
Было ли что-то, помимо книги,
идеи, задумки, черновика?
Чем я богат, окромя туники,
баранки и фигового листка?
Деньги — податели впечатлений.
Наличные — средство, не самоцель:
снадобье от соприкосновений
с назойливым стрекотом пустомель.
«Мы проводили беспечно время,
а время, беспечных нас, провело» —
так меня учит индиец*, в темя
вонзая ведическое сверло.
Было ли что-то, помимо мнений,
бумаги, огрызка карандаша?
Было ли что, окромя сомнений,
видения, вымысла, муляжа?
________________
*Бхартрихари. Из «Ста стихотворений об отрешенности».
8
Нине Васильевне
Её косу
и брови смоляные,
её слезу,
поившую платок,
её ладонь
и пальцы-запятые
унёс огонь
в небесный уголок.
Она была,
и я тому свидетель.
Она жила,
и я тому вещдок.
Её посыл
«Творите добродетель»
по мере сил
мотаю на усок.
9
Ad se ipsum
Опыт расставляет по местам
беглые заметки в дневнике,
и рисует, как по номерам,
полную картину на песке,
где мазки-песчинки — это дни,
совокупность грусти и утех.
Ты их от себя-то не гони,
но спроси у этих или тех
кем ты был хоть девять лет назад,
что от них осталося в тебе,
сколько столкновений и осад
выдержал, не изменив себе.
Много было пролито чернил.
Столько утекло с тех пор воды,
что, подчас, и потрясённый Нил
разольётся от моей страды.
10
Читателю
Время не лечит и не спускает
нам ничего с осквернённых рук:
старая кровушка подсыхает,
свежая белит берёзов сук.
Сей переулок не канет в Лету:
увековечен в миру стихом,
он, не в пример моему скелету,
въедет на вечный Парнас верхом.
Феб его примет и расцелует.
Бравый Пегас разнесёт молву.
Храбрый издатель опубликует.
Я же Элизиум обживу.
Алчный чиновник сойдёт к Шайтану,
взятку предложит за пропуск в рай;
дьявол откажет: не по карману
грешной душе Елисейский край.