Елена Бобкова
Военкор Елена Бобкова рассказывает, как они с Александром Матюшиным (позывной Варяг) побывали на Запорожском фронте с очередной гуманитарной миссией. Елена – недавний лауреат премии «Литературной газеты» имени Дельвига. Александр – военкор, активный участник Русской весны в Донбассе, ополченец, старший лейтенант в отставке.
Утром, пока я прогреваю машину (прозвище Виточка), Варяг загружает в багажник коробки. Гараж давно превратился в склад гуманитарной помощи. Её мы доставляем бойцам, освобождающим русскую землю, на этот раз путь предстоит в Запорожье. В полдень нас ждут в условленной точке бойцы.
В Донецке непривычно много машин и местами уже возникают пробки, но в этот раз мы стремительно вырываемся по Ленинскому проспекту из города и выезжаем на трассу, ведущую в Мариуполь. За окном проносятся города и посёлки – Новотроицкое, Бугас, Волноваха, уходим в сторону Володарского. Подъезжая к Мангушу, вспоминаем с Варягом, как два с половиной года назад приходилось на Мангушеском кольце ехать на аварийках по встречной полосе, прижимаясь к обочине. Мы с нашими друзьями из Новошахтинской гуманитарной группы «Делаем вместе» возили гуманитарную помощь в батальон «Крым». Он стоял на Васильевке, а наша армия готовилась к отражению украинского контрнаступления и вовсю строила оборонительную линию, об которую потом и сломали зубы ВСУ. Тогда по трассе на Токмак шли нескончаемые колонны грузовиков со стройматериалами и «зубьями дракона», из-за чего возникали многокилометровые пробки. Но теперь трассы свободны, и мы мчимся, притормаживая на блокпостах, которых по мере приближения к Токмаку всё больше, а дорога становится всё опаснее.
Украинские дроны не дремлют, бьют по гражданским, на обочинах сгоревшие автомобили. В какой-то момент пристраиваемся к военной «буханке», на крыше которой установлен РЭБ, становится немного спокойней, но на очередном блокпосте нас останавливают, а спасительная «буханка» уносится вдаль.
В пятнадцати минутах от блокпоста находится точка встречи, где нас уже ждёт давний знакомый. Спартак, парень тридцати шести лет, родом из Новошахтинска, на СВО с самого начала, несколько раз ранен. История позывного незатейлива – название знаменитого футбольного клуба. Сейчас Спартак замкомроты 2-го батальона 71-го отдельного мотострелкового полка. Он встречает нас в своей синей «Ниве».
Выходим из машины, здороваемся, Спартак интересуется, есть ли у нас «Булат» (прибор, определяющий наличие в небе дронов, их тип и направление движения). «Булата» у нас нет, и Спартак смотрит с недоумением – как так, столько ездите на фронт и до сих не приобрели элементарный дрондетектор. Вообще, дроны стали настоящим бедствием этой войны. Для увеличения дальности FPV украинцы начали применять новую тактику: крепят несколько дронов к «Бабе-яге», на которой установлена система «Старлинк», и когда «Яга» залетает вглубь нашей территории, FPV отстёгиваются и начинают свободную охоту.
Спартак садится в свою машину, и мы движемся вслед по грунтовой дороге, по бескрайней запорожской степи. Вокруг никаких строений и других признаков присутствия человека. Наконец на окраине лесополосы Спартак останавливается, и мы выходим, не понимая, что тут делать в чистом-то поле. Вдруг словно из-под земли возникает боец, обменивается взглядами с нашим сопровождающим, и мы идём дальше по полю.
Краем глаза замечаю, что неприметный бугорок был оборудованным постом для бойца, стоящего в охранении. Но зачем нужен пост в чистом поле? Вскоре всё становится ясно. Спартак подходит к следующему бугорку и, вы не поверите, открывает дверь, за которой – «располага».
На пороге нас встречает боец с позывным Богомол. Он инструктор по тактической медицине, доброволец из Крыма сорока двух лет. Оказавшись внутри, я начинаю осознавать размах, с которым создавалось это – не побоюсь пафоса – произведение военно-инженерного искусства. Да-да, это именно произведение искусства. Живя в условиях войны одиннадцатый год, начинаешь видеть величие, красоту и гармонию там, где прежде не заметил бы. Итак, под землёй (абсолютно незаметно с поверхности) расположились штурмовики одной из рот 2-го батальона «Мангуст» 71-го отдельного мотострелкового полка. В стороны от длинного коридора ответвляются ходы, которые заканчиваются отдельными комнатами. Тут есть и штаб, и казармы, и кухня со столовой, и туалет, и даже баня. Богомол улыбчив, приятен в общении, но в то же время строг во всём, что касается устава и боевой подготовки. Он ведёт экскурсию по этому чуду инженерной мысли, и я вижу, что работа тут не останавливается – роются новые лазы, укрепляются стены уже отрытых ходов. Богомол как гостеприимный хозяин в первую очередь ведёт нас в столовую. Узнав, что завтрака не осталось, а обед ещё не готов, даёт распоряжение сделать бутерброды, а после ведёт нас, чтобы показать склад и баню. Когда возвращаемся в столовую, стол уже накрыт. На пластиковых тарелках колбаса нескольких сортов, нарезанный батон и разнообразные соусы, чайник только закипел. За бутербродами с кофе расспрашиваем Богомола о портретах бойцов, что висят на стене над мусорным ведром. Оказывается, это нарушители дисциплины, а повесили их здесь в назидание.
Рассказывая о ситуации на фронте, Богомол вдруг резко вскакивает: «Забыл! – уходит в дальний угол столовой и возвращается с каким-то свёртком: – Я думаю, мусульман среди нас нет…» Он достаёт вяленый свиной окорок, мы пробуем угощение, хвалим. Богомол шутя называет его русским хамоном. Кто-то из родных передал с гуманитарщиками его бойцам. Судя по тому, что окорок лежит на кухне, все бойцы и офицеры, живущие в подземной базе, могут им угоститься. А значит, вяленой свинины передали сюда немало. Вообще, бойцы рассказывают, что на передовой особо хочется привычных для гражданской жизни продуктов. К примеру, Варяг вспоминает, что для него лучшая еда во времена службы – жареная картошка и макароны с тушёнкой. А после своего последнего ранения, когда пришёл в себя в реанимации, первым делом попросил у дежурившего рядом батальонного медика Лилии Радионовой хот-дог. Потом Лиля мне рассказывала, что каждый день возила в госпиталь Варягу хот-доги и вместе с водителем Тохой сама на них незаметно «присела».
…После сытного перекуса поднимаемся на поверхность для перекура. Рядом тренируется (или, как говорят сами дроноводы, «гоняет») боец с позывным Маэстро, кореец по национальности. Совершенствование навыков идёт на FPV-дроне, собранном из трофейных запчастей. И Спартак решает проверить станции РЭБ, недавно подаренные ему московскими гуманитарщиками. О своих планах он Маэстро не информирует.
Спартак идёт к своей «Ниве», в ней станция РЭБ, похожая на дорожный чемодан с антеннами. Спартак включает станцию, и мы видим, как Маэстро снимает FPV-очки и, ничего не понимая, оглядывается по сторонам. Дрон висит метрах в пятистах и не может приблизиться, не отвечает на команды, он как будто бьётся о невидимую стенку. Спартак с ухмылкой спрашивает: «Что, не летает?» В шутливом тоне он задаётся вопросом, сможет ли сбить дрон на таком расстоянии и даже достаёт из машины охотничье ружьё «Сайга». Но тут неподалёку по грунтовке мчится какой-то мотоциклист, и Спартак, отключив РЭБ, начинает распекать дежурного бойца за то, что он не остановил проезжающего и не проверил документы.
За долгое знакомство со Спартаком мы уже привыкли к дружелюбному, весёлому человеку, рубахе-парню, и для нас неожиданно, когда он преображается в сурового командира, хотя мы и понимали, что без твёрдой руки и дисциплины никакой победы не будет.
Отчитав постового, Спартак ведёт нас в подземный штаб, где проходит учёба бойцов. Среди новобранцев мы неожиданно встречаем двух китайцев и боливийца. Они заняты изучением местности по видеозаписи с беспилотника. Китайцы подходят, указывают на меня – «Russia», потом указывают на себя – «China», складывают кисти рук в форму сердца и, чтобы укрепить дружбу, берут меня в объятия.
Инструктор Юграй, кореец родом из Астрахани, рассказывает, что в их батальоне немало иностранцев, перечисляет: Гана, Камерун, Вьетнам, Боливия, Китай. Обычно в первую очередь они осваивают русский мат, а уже потом основные команды и сигналы вроде «вперёд», «ранен рука», «влево», «направо» и прочее.
Но, конечно, основная сила подразделения – наши, со всей страны – юга России, из Крыма, Ростовской, Волгоградской, Астраханской областей, со всего Кавказа. Бойцы, узнав, что я журналист и волонтёр, дарят свои шевроны. Полк имеет прописку в Чечне, поэтому на части шевронов флаг Чеченской Республики.
Солнце начинает клониться к закату, и нам пора выдвигаться в один из посёлков недалеко от линии фронта, где мы можем заночевать. Это время суток военные называют «по-серому» – недолгий период, когда спадает активность украинских дронов, более-менее безопасное окно.
Спартак проводит инструктаж: едем на максимальной скорости, соблюдаем дистанцию, если он тормозит и прижимается к обочине, мы делаем то же, выскакиваем из машины и бежим к ближайшим деревьям и кустам, а там начинаем бегать вокруг и ни в коем случае не останавливаемся, подчиняясь правилу, высказанному, правда, по другому поводу ещё в XVIII веке Петром I, – «промедление смерти подобно». Спартак предлагает нам на всякий случай свою «Сайгу», и звучит это как фраза из «Двенадцати стульев»: «Я дам вам парабеллум». Мы, конечно же, отказываемся, предоставив дело уничтожения дронов профессионалам.
Спартак, можно не сомневаться, профессионал. Он часто со своими ребятами выскакивает на ротной «буханке» к линии фронта, дразня украинцев и вызывая на себя вражеские дроны, а потом они расстреливают из охотничьих ружей и автоматов наседающие беспилотники. Такая вот фронтовая охота «на птичек».
Выезжаем по грунтовой дороге на трассу, ведущую к Токмаку, этот участок дороги особо опасен, о чём постоянно предупреждают запорожские власти. Подтверждение опасности – многочисленные ролики в интернете. Воочию мы наблюдаем вдоль дороги остовы автомобилей, лежащие словно скелеты неизвестных животных. Символы террора, что украинцы устраивают против мирных жителей русского Запорожья.
Солнце клонится к закату, я неотрывно слежу за машиной Спартака. Предварительно, для перестраховки, все документы я переложила во внутренние карманы куртки, а рюкзак отдала Варягу. Он внимательно смотрит в небо, или, как говорят военные, «мониторит». На подъезде к Токмаку Спартак притормаживает, впереди блокпост, в асфальте вырыты небольшие рвы, если ехать медленно, вреда машине они не нанесут, а если на скорости, повреждение шин гарантировано. За несколько километров от блокпоста над дорогой начали натягивать антидроновую сетку. Такую систему я уже видела, когда ходила с бойцами 7-й добровольческой бригады Союза добровольцев Донбасса в Бахмут-Артёмовск.
Спартак предупреждает ребят на блокпосте, что мы с ним. Сидящий рядом Варяг замечает, что здесь особой опасности пока нет – бойцы ведут себя спокойно. Если бы грозила опасность, бойцы бы уже приготовились к отражению атаки БПЛА, а гражданских, проезжающих мимо, спрятали бы в убежище. Хотя кроме дронов есть опасность удара натовскими снарядами 155-го калибра или пресловутыми «хаймерсами», их, как известно ни один детектор не выявит.
Мчась по трассе и притормаживая у блокпостов, мы оставляем позади многострадальный Токмак. На одной из автобусных остановок Спартак резко прижимается к обочине, я торможу вслед за ним. Не знаю, как Варяг, а я успеваю выбрать себе дерево, к которому побегу, спасаясь от дронов. Однако наш сопровождающий спокойно подходит к нам поинтересоваться, что купить в магазине – это последняя торговая точка на нашем пути. Я прошу купить газированной воды. Из-за контузии, полученной ещё в 2014-м, у меня проблемы с глотательным рефлексом, и мне после каждого приёма пищи приходится буквально проталкивать с помощью воды еду в желудок. Спартак, забежав в магазин, выносит целую охапку бутылок воды и энергетиков, и мы вновь мчимся по трассе. И вот «Нива» сворачивает на грунтовую дорогу с редкими фрагментами асфальта, который будто служит напоминанием о некогда существовавшей здесь высокоразвитой цивилизации.
Проезжаем мимо сельского клуба и памятника погибшим в Великую Отечественную, и я вспоминаю, что полтора года назад, в разгар битвы за Приазовье, я уже была здесь вместе с Варягом и друзьями из новошахтинской гуманитарной группы «Делаем вместе» Геннадием Ключко и Александром Кнышем. Тогда мы проехали сквозь дорогу Пологи – Токмак, горящую в прямом смысле этого слова от украинских обстрелов, и отгрузили на повороте к Работино гуманитарную помощь танкистам и артиллеристам. А потом двинулись дальше. Я везла столь нужный нашим штурмовикам тепловизор и «ночник». Путь лежал в затерянный среди бескрайних степей Новороссии посёлок Копани. Там сдерживала украинское наступление группа, в которой сражался москвич с позывным Бизон, молодой парень, которому едва исполнилось 25. Он вполне мог бы откосить от мобилизации, но, ни минуты не сомневаясь, ушёл на фронт. К моменту нашего знакомства он уже имел ранение и контузию, не долечив которую сбежал на передовую, ведь там сражались его земляки, мобилизованные москвичи, полк 1430 «Звезда».
Тогда дороги к Копаням, как говорят военные, «птурились», мы не совсем понимали, куда едем, и даже не были уверены, что этот посёлок под нашим контролем. В конце пути продвигались вдоль провода полевой связи, или, используя военный сленг, «по тапику», и наконец добрались до Бизона. От него и узнали, что сюда не всегда могут подвезти еду и боеприпасы, а противник находится «во-о-он в той посадке».
…На улице стремительно темнеет, фонари в посёлке, куда привёз нас Спартак, разумеется, не горят, а немногочисленные местные жители завесили окна плотными одеялами – светомаскировка.
Останавливаемся во дворе неприметного дома – промежуточный пункт нашего путешествия. Тушим фары, вокруг темень, Спартак говорит, чтоб мы шли внутрь.
Бойцы заняли небогатый дом, покинутый хозяевами задолго до прихода на эту землю русской армии. Нынешние хозяева, ребята-контрактники с Юга России, предлагают горячего кофе или чая, но мы отказываемся, и бойцы возвращаются к делу, от которого мы их оторвали. Из обычных патронов калибра 5.45 они делают боеприпасы для уничтожения украинских дронов. Нужно извлечь пулю из патрона, поместить дробь в кусочек термоусадки, нагреть феном, вставить в гильзу и обжать. Обычно этим делом конвейерным способом занимаются три человека. Бойцы рассказывают, что процесс монотонный, но позволяет не заснуть во время ночного дежурства. Рядом линия фронта, и гудящая рация на подоконнике не даёт забыть об этом ни на секунду. Если кто-то в назначенное время не выйдет в эфир, то рота поднимается по тревоге. Не стоит забывать об украинских ДРГ, орудующих в прифронтовой полосе. Бойцы всегда начеку и готовы дать отпор врагу, будь то недавно «бусифицированные» или профессионалы из ССО ГУР Украины.
Я подключаюсь к «Старлинку», которым активно пользуются по обе стороны фронта, и звоню дочери в Ростов узнать, как у неё дела. Вскоре приходит Спартак со своим заместителем – позывной Белый. Белый – спокойный парень, ему и сорока нет, родом из Волгограда, два года назад подписал контракт, награждён орденом Мужества за то, что вдвоём с напарником выбил украинцев из северной части Работино. Спартак выясняет обстановку у бойцов, даёт поручения и говорит, что нам надо перебираться в другое жилище, на соседней улице.
Там для нас уже накрыли стол с нехитрой снедью – контейнер с крабовым салатом, хлеб и яблоки. На вопрос, откуда еда, Белый объясняет, что тут, оказывается, есть магазин, правда, с ценами выше московских. Ну что ж, это и понятно, не каждый поставщик согласится ехать в опасную зону, однако всё же надо иметь совесть. Откуда взять деньги на продукты по таким ценам обычной пенсионерке? Оставим это на совести местных торговцев, которые, как и их донецкие коллеги, наживаются на простом населении. Надеюсь, настанет время, когда эта наглая спекуляция будет остановлена.
Подкрепившись, мы с Варягом выходим во двор, достаём из машины небольшую гуманитарную помощь, несколько коробок с тёплыми носками, сладостями, сигаретами, письмами от школьников. Письма военным от детей – отдельная история. Каждый раз, когда привожу их на фронт, суровые бойцы радуются сами как малые дети. В каждом блиндаже, каждом расположении, а иногда и в автомобиле можно увидеть письма школьников с незамысловатым рисунком и пожеланием скорейшего возвращения с победой. И в этот раз тоже, казалось бы, суровые штурмовики с наградами на груди, отложив в сторону сладости и вязаные носки, начинают читать письма и благодарить за них на камеру школьников со всей России. Отдельно благодарят и за сигареты, потому что на передовой это одна из главных вещей, особенно если боец в непосредственной близости от противника. Ребята часто сами не знают, насколько они уходят и когда будет ротация, всё необходимое им доставляют с помощью беспилотников. Вот и несколько блоков сигарет от неравнодушных жителей России таким же образом отправятся к нашим героям.
Чтобы максимально обезопасить себя на обратном пути в Донецк, нам надо проснуться в полпятого утра. Спартак и Белый, выдав нам на всякий случай рацию и согласовав пароль, уезжают на позиции, им предстоит очередная бессонная ночь на передовой.
Мы с Варягом устраиваемся на ночлег. Варяг то и дело просыпается, слушает рацию, выходит покурить на кухню. Кажется, только закрыла глаза, но уже звонит будильник на телефоне. Собираемся, пьём растворимый кофе, ждём Спартака, он должен нас сопроводить до безопасного участка фронта. Вскоре стук в дверь, Варяг называет пароль – и за дверью звучит отзыв.
Уже в Донецке, через несколько дней, я узнаю, что во время очередной дерзкой вылазки на украинские позиции Спартак вновь ранен и находится в госпитале. Что же, как пишут наши школьники в письмах бойцам, желаю ему скорейшего выздоровления и возвращения домой с победой.