В сентябре восток Германии сотрясут выборы в земельные парламенты. Сотрясут, поскольку крупную победу в Тюрингии, Саксонии и Бранденбурге могут одержать оппозиционные силы: правая «Альтернатива для Германии» (АдГ) и левый «Союз Сары Вагенкнехт». Интересно, что в западных землях ФРГ эти партии далеки от лидерских позиций.
Формирование оппозиционерами больших фракций, без участия которых невозможно будет создать региональные правительства, равносильно маленькому политическому землетрясению – ведь обе партии выступают за прекращение поставок оружия Украине и за диалог с Россией.
Ориентированные на Вашингтон немецкие элиты всеми силами пытаются отвратить восточных немцев от поддержки АдГ и Сары Вагенкнехт. В главных СМИ Германии весь год выходили пристрастные «расследования», призванные дискредитировать оппозицию: политиков «Альтернативы...» обвиняли в работе на Пекин и Москву (кампания против Максимилиана Кра и Петра Быстрона), Сару Вагенкнехт и её сторонников – в желании «воссоздать диктатуру ГДР». В недавней статье влиятельного издания Die Zeit партию Вагенкнехт даже назвали союзом идеологов ленинизма.
В этой связи интересен не столько сам факт чёрного пиара накануне выборов, сколько реакция на него со стороны избирателей восточной Германии. Заклинания ведущих политиков и СМИ – как об стенку горох, на электоральных предпочтениях восточных немцев антироссийские кампании практически не сказываются. Население бывшей ГДР упорно не хочет видеть в России врага и продолжает отдавать предпочтение партиям, призывающим отказаться от конфронтации с Москвой.
Немецкие социологи уже сломали голову, пытаясь объяснить феномен настроений на востоке страны. Выдвигаются разные гипотезы, например такая: восточные немцы прожили тот же болезненный путь присоединения к западному миру на вторых ролях, что и россияне. Коллапс промышленности в 90 х годах, скупка западными немцами лакомых активов по бросовым ценам. Жители бывшей ГДР знают общество, ставшее жертвой наступательного глобализма, и потому им легко понять русских, ощущающих себя отвергнутыми и обманутыми Западом.
Другое распространённое объяснение: восточные немцы ещё помнят, что такое государственная пропаганда, и потому чутко реагируют на её возвращение. Гражданам ГДР рассказывали про «империалистов Запада», гражданам объединённой Германии сегодня – об «имперских амбициях России». Жители восточной Германии легко считывают идеологизированный лексикон, вдруг вернувшийся на экраны телевизоров и полосы газет, и не готовы мириться с повторной индоктринацией.
Как сказал восточногерманский писатель Ян Кульбродт: «Нам повезло, что наши идентичности разбились». Единожды пережившего слом эпох уже не так-то просто обвести вокруг пальца.
Лестный ответ на вопрос о благосклонности восточных немцев к России дал в июльском интервью общественный деятель времён заката ГДР Рольф Хенрих: «Русскую культуру знали на востоке [Германии] лучше, чем на западе. Значение произведений Достоевского и Чехова было для нас самоочевидным, потому что в них затрагивались экзистенциальные вопросы».
Самосознание восточных немцев, как бы его ни объясняли, – это факт, отражающийся в том числе на результатах выборов и на отношении к нашей стране. Сегодня, спустя без малого 35 лет после падения Берлинской стены, надежда на взаимопонимание между народами Германии и России не умирает только благодаря этой особой восточногерманской идентичности.
Сергей Симонов, Германия