Михаил Антонов. От лжекапитализма к тоталитаризму! (Мир в XXI веке и судьбы России). – М.: Альта-Принт, 2008. – 346 с.
В советские времена считалось (а многие считают и сейчас), что в XX веке в мире сосуществовали и боролись между собой лагерь капитализма и лагерь социализма (не считая «третьего мира» – «неприсоединившихся» стран). М. Антонов же утверждает, что XX век был веком корпоративных и тоталитарных государств, которые уже перестали быть капиталистическими, но не стали и социалистическими. Однако мировая общественная наука прошла мимо этого фундаментального факта и по сей день воспринимает ситуацию в мире неадекватно.
Первым корпоративным государством стала Россия в Октябре 1917 года, однако верхушка партии большевиков расценила переворот как пролог всемирной пролетарской революции, что было ошибкой, имевшей трагические последствия для страны.
В странах Запада системный кризис капитализма, порождённый Первой мировой войной, делал невозможным возврат к обанкротившемуся прежнему строю. Но их страшила перспектива насильственного насаждения космополитического коммунизма, исповедовавшегося руководством большевиков, кровопролитной гражданской войны и пр.
Ответом на новые вызовы Истории в условиях Италии стал фашистский (не нацистский!) режим Муссолини, первым провозгласивший возможность построения социализма в одной отдельно взятой стране. Муссолини заявил себя противником как буржуазного либерализма, так и космополитического коммунизма, идеологом национального социалистического государства, которое, сохраняя частную собственность на средства производства, обеспечит её использование в интересах нации в целом.
Принципом построения такого государства был объявлен корпоративизм: хозяева предприятий и наёмные работники образуют не два враждебных класса (как учил марксизм), а корпорации – трудовые коллективы, в которых все в соответствии со своим положением трудятся на благо национального государства – этой высшей ценности для народа. Хотя в становлении государственных корпораций был сделан только первый шаг, Муссолини полагал, что этот путь развития станет для мира магистральным. Вопреки распространённым представлениям о тяжёлой жизни трудящихся при фашизме многие авторы оставили свидетельства расцвета народной культуры и спорта, заботы о здоровье нации, охраны материнства и детства и т.д. в первое десятилетие режима Муссолини, и многие жившие тогда итальянцы впоследствии называли тот период самым счастливым временем в своей жизни.
В США специфическая форма корпоративного государства возникла как выход из Великой депрессии рубежа 20–30-х годов, когда Рузвельт принудил владельцев предприятий и руководителей профсоюзов заключить договор о партнёрстве в интересах государства. Антикризисные меры Рузвельта называют (одни с осуждением, другие с одобрением) «социалистическими» и даже «коммунистическими».
В извращённой, расистской форме корпоративное государство (с тенденцией к тоталитарному) создал Гитлер в национал-социалистической (не фашистской!) Германии.
В 30-е годы корпоративный строй утвердился также в Испании и Португалии. В Японии он существует более 1500 лет. В наши дни неокорпоративными государствами стали Китай, Тайвань, Малайзия, Сингапур, Ливия, Куба, а также Швеция и ряд других стран ЕС.
Тоталитарными государствами, с точки зрения автора, были только нацистская (не фашистская!) Германия и СССР. Но и их правильнее было бы назвать «полутоталитарными»: в Германии частная собственность не была упразднена, а СССР себя тоталитарным государством не признавал.
Ныне в России общественность открещивается от «чудовищного» тоталитаризма. Между тем тоталитаризм означает всего-навсего единство всего народа во имя принятых им ценностей и целей. В тоталитарном государстве каждый человек, с одной стороны, ощущает себя причастным к делам государства и принимает участие (в разной степени) в управлении страной, а с другой – служит (тоже в различной степени) объектом заботы со стороны власти от рождения до смерти.
Советский строй был бюрократическим по форме и идеократическим по существу, советские люди были товарищами, хотя у них существовала иерархия. Власть принадлежала номенклатуре, которая рекрутировалась из всех слоёв общества, там не могло быть «священной» частной собственности. По мнению автора, если бы эту систему довести до конца, это было бы самым совершенным обществом, какое только возможно на нашей грешной земле. Этот строй является величайшим вкладом русского народа в мировую цивилизацию (а наша интеллигенция по-прежнему пугается и тоталитаризма, и бюрократизма, и идеократии).
О каждом из корпоративных государств имеются солидные труды, но ценность данной книги в том, что это первое фундаментальное исследование явления в целом, выполненное с использованием широкого круга источников на русском и шести западноевропейских языках.
Книга М. Антонова имеет и практическое значение для современной России. Ведь страна от «дикого капитализма» неизбежно пойдёт в сторону большей социализации. Но ликвидировать частную собственность у нас сейчас невозможно (учитывая многомиллионный слой собственников квартир, дач, садовых участков и т.п.), и России непременно придётся пройти стадию корпоративного государства. Альтернативой может быть только «корпорация-государство», о котором в «ЛГ» писали А. Фурсов и В. Соловей. Оно рассматривает страну как коммерческое предприятие, целью которого служит прибыль. То население, которое не приносит прибыли, оказывается «излишним» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот перед каким выбором, по мнению автора, окажется Россия.
, заслуженный деятель науки РСФСР, доктор экономических наук