События последнего времени невольно заставляют задуматься о том, какими мотивами руководствуются страны и их правители в ходе происходящих процессов системного переустройства миропорядка. Подчас получаешь неожиданные ответы.
Точки отсчёта
В начале 90-х мы дали повод зажать нас в угол под предлогом встраивания в глобальный мир. Скорее поздно, чем рано, поняли, что это –пирамида с вершиной и основанием. Что этот мир жёстко разводит по разные стороны завсегдатаев вершины и всех остальных – обречённых терпеть и не перечить. А тогда мы каялись за прошлое и радовались куриным окорочкам. Но потом задумались о будущем. Своим примером помог нам Китай, напомнивший, что ничто не вечно в поднебесье. Не вечна в том числе и глобальная пирамида. Та, что отводила нам место ближе к основанию, почти без шансов подняться.
Но мы начали подниматься – после мюнхенской речи В. Путина в 2007 году. С опорой на Веру и Надежду. Что не заменяет прочного социально-экономического фундамента. И дополняет свой какой ни есть исторический опыт: всякое бывало, но выживали… И укрепляет надежду на национальный ресурс. Сегодня он проходит испытание военным временем.
Мы долго находились в прострации. Мещанская сытость, победившая эпоху дефицита, воздействовала (да и продолжает действовать) на разум. Тем временем блок НАТО невозмутимо зажимал нас в полукольцо. А зачем зажимать, если не собираешься задушить?
Когда в очередь на вступление в альянс встала и Украина, мы не стерпели. Жаль, что чего-то ждали с 2014-го. Наше будущее началось в феврале 2022-го. Будем надеяться на лучшее. Тем более что народным мотиватором служит ощущение безвыходности. Но не безысходности. Ибо альтернативой нашей победе может быть лишь уничтожение России в её восприятии большинством сограждан. При этом отсутствие неприязни к украинцам как народу – скорее в пользу незабытой «национальной гордости великороссов».
Наше долготерпение вкупе с неброским патриотизмом неоднократно давало сбой. Дважды за ХХ век мы теряли государственность, полагая, что «хуже уже не будет». В Гражданскую войну мы потеряли примерно 10 миллионов жизней, после 1991-го черта не подведена. Но суммарно – тоже миллионы.
Но не только в истории дело. На умонастроения, следовательно, на мотивацию соотечественников покушается не один лишь внешний враг, но и внутренняя «пятая колонна», отрицающая право на существование с ней несогласных: «Кто не с нами, – считают они, – тот обдолбан Кремлём». Смысл подобной пропаганды с замахом на политическое продолжение – даже не в смене власти и элит, а в попытке очередного слома нашей государственности. Упёртость противников России недооценивать нельзя. Подчас они действуют слишком высокомерно и топорно, чтобы большинство соотечественников забыло о «лихих 90-х». Кстати, «пятая колонна» представляет их как «лучшие годы нашей жизни». У большинства же они ассоциируются с трёх-четырёхмесячными задержками зарплаты и суетой челноков на базарах. А ещё – с нараставшим числом могильных плит.
Тем более что главный нарратив всех критиков власти – это ущемление свободы и дефицит демократии. Но рассуждают они об этом совершенно беспрепятственно и громогласно… Иногда даже помахивая депутатскими корочками.
Забегая вперёд, предположим, что одними разъяснительными мерами не обойтись. Ради чистоты народной мотивации.
«Украинский каприз»
Так озаглавлен роман петербургского писателя и учёного Сергея Полторака. Книга во многом проясняет существо дела. В ней приведена поучительная семейная история ленинградца-петербуржца и его украинских родственников.
Поэтому начнём с прописей: разница между русскими и украинцами не больше, чем между казаками и, скажем, поморами. Проще говоря, мы – один народ, что подтверждает также наличие у 40 процентов граждан Украины родственников в России (сегодня, конечно, меньше. И не только из-за бегства из незалежной до 15 миллионов граждан из числа недавно живших там 52 миллионов).
Так или иначе истоки сегодняшних событий у нас с украинцами во многом схожие. Поэтому нынешний конфликт имеет все признаки латентной гражданской войны с русским акцентом. Главной особенностью соседей, во многом предопределившей их сегодняшнюю мотивацию, стала доверчивость к власти, тем более что её смену в 2014 году многие украинцы ставят себе в заслугу: вот, мол, мы какие независимые! Не то что – при совке! Именно этой доверчивостью пользуется их политический класс, в своём нынешнем составе сделавший ставку на Запад как светоч цивилизации и антипод России.
Сколько-нибудь рационально мыслящие украинские собеседники задолго до 2014 года рассуждали так: мы не против Москвы, мы – с Западом. Будете с ним дружить – и мы с вами не поссоримся. Так что, разбирайтесь… Но ещё в домайданные времена эта отстранённость переросла во всеукраинскую формулу: поможем Америке и Европе справиться с Россией, за это они нас осчастливят. Сегодня эта формула безальтернативна. Почти.
Ибо никуда не делось и присущее украинцам воинствующее селянство: живи сегодняшним днём, ибо до завтра – далеко. Именно эта черта оставляет надежду на примирение когда-нибудь в будущем. А пока другая черта – упорство с переходом в упрямство – проявляется куда более явственно. С элементами всё того же каприза: почему нас не принимают в НАТО? Где новые самолёты и быстрые ракеты? Тогда бы мы быстрее победили клятых москалей! И ни слова о доводах, опасениях, тем более – о потенциале России.
Та же доверчивость – на сей раз к плакатной антироссийской пропаганде – стимулирует духоподъёмную мотивацию большинства украинцев. Иногда на грани массовой шизофрении: Москва – вся в огне, Крымский мост разрушен, поезда из Киева ходят в Севастополь. А если отнимем у России ядерное оружие, НАТО передаст его нам!.. И всё потому, что Москва всегда мечтала уничтожить Украину…
Понятно, что такого рода пропаганда не нуждается в логике, более того – в военных условиях. Правда сейчас на Украине, мягко говоря, явно не в чести, но и истерическая взвинченность имеет временные пределы. Образно говоря, на одну атаку её хватит. Но потом возникнут вопросы: мотивация не может перечить сколько-нибудь рациональному подходу. Тем более что пропагандистская нахрапистость Киева ничем, по большому счёту, не подтверждается. Зато его увещевания типа «ещё 100 хаймарсов, и Украина победит» отдают юродством.
Что же в промежуточном итоге? С одной стороны, подтверждение расхожей у соседей хохмы: «Пидэмо, Мыкола, москалям морду набьём» – «А як воны нам?» – «Та мы ж нэ москали!» С другой… Первое, о чём просит украинский военнопленный: «Можно от вас позвонить жене (маме, сестре) в Подмосковье? Скажу, что жив»…
Есть ещё нюансы. Они пусть и косвенно, но характеризуют украинскую мотивацию. В англоязычных СМИ упомянуты причины отказа от поставок Киеву особо современного оружия: «Есть риск, что Украина его продаст. Может, даже и русским». Актуальней, впрочем, другое: «Рационально ли запускать (западные) ракеты стоимостью 50 тысяч долларов ради уничтожения (российской) бронемашины ценой в 10 тысяч? И вообще – стоят ли украинские капризы этих тысяч?»
Насколько Запад «коллективен»?..
…настолько, насколько он относит Россию к задворкам мировой цивилизации. Это, по большому счёту, распространяется на всю Восточную Европу и даже, например, на Турцию, не говоря уж об отдельно взятой Украине. Мотивация большинства прежде всего англоязычных собеседников опирается на их наглядное превосходство в качестве жизни – с этим (пока) трудно спорить... Восприятие превосходства берёт начало в принятой на Западе политико-правовой системе вкупе с историческим опытом. То и другое сильно идеализируется, но придаёт уверенности не только в социально-экономическом и технологическом лидерстве. А также служит основанием для вывода о собственной непререкаемости. С надеждой, что всё это на века!
Вот характерные слова из памятного мне разговора с американским коллегой по миротворчеству в Боснии. Он говорил: «Полковник, вы же не похожи на преступника!». И дальше: «Ну, если бы между нами началась война, какое право вы имели бы в нас стрелять? Мы-то всегда действуем по закону и соблюдаем нормы морали!»
Другое дело, что Украина, да и вся Европа – для США – это нечто далёкое, поэтому не особо заслуживающее погружения в детали. Так что: бизнес и только бизнес, ничего личного, а геополитика в подмогу!
Европа больше подвержена сомнениям: Украина, конечно же, на правильной стороне истории, но как бы чего не вышло! На мотивацию «коллективного», хоть в чём-то и разноликого, Запада влияет также разнос между когнитивной и практической подготовкой к мировой, в том числе ядерной, войне и привычными экспедиционными операциями против заведомо слабых. Конфликт на Украине не вписывается ни туда, ни сюда.
На мой взгляд, какое-то время у нас незаслуженно слабо учитывались два фактора, во многом предопределяющие мотивацию значительной части европейцев и американцев. Во-первых, это тотальная цензура всего, что не совпадает с видением власти при неизменном самолюбовании по поводу свободы слова. Даже в лучшие для отношений с Западом времена подчас и невинное интервью российского представителя могло быть прервано ведущим: It’s an off issue. (Это не по существу.) Не повторяйте пропагандистские клише Кремля!..
А ведь этот ведущий до и после демонстрировал всяческое благорасположение. Но в эфире – низззя!
Как итог всего этого, большинство западных обывателей пребывает в уверенности, что русские генетически предрасположены к отсталости, скудоумию, агрессии. А любые доводы Москвы (как раньше, в имперские времена, Петербурга) лишь скрывают присущее русским невежество и коварство. Отсюда – лучше, чтобы России не было вообще. Но как этого добиться? Тем более что второе по массовости представление о России – её непредсказуемость... Сегодня это – в нашу пользу. Польстим себе: доступ к ядерному оружию нам предрекали лишь к началу 60-х. Но в те времена, в 1961-м, не куда-то, а уже в космос вышел Юрий Гагарин и стал самым первым…
Второй фактор – в развитие предыдущего. Представление о России во многом формируют эмигранты (нередко со славянскими фамилиями) на постах советников западных политиков. В союзе с выходцами из Восточной Европы, а теперь и из бывшего СССР они сделали разухабистую русофобию востребованным профессиональным активом. Востребованным, значит, прибыльным. Увы, даже дети двух лидеров страны – Сталина и Хрущёва – оказались на той стороне. Показательно, что потомственные антикоммунисты с острова Тайвань, включая родственника самого Чан Кайши, не требуют от Пекина ни деколонизации, ни каких-то иных национальных сломов-потрясений.
Откуда всё это у русских, пусть решают историки: от князя ли Курбского, единомышленников Герцена, неприкаянных белогвардейцев, уцелевших власовцев или мотивированных диссидентов? Всех – с мечтой об «искоренении тирании» и «прекрасной России будущего»… За счёт этой самой России. В итоге адекватного представления о нас, о том, что для нас сакрально, по сути, нет: один якобы благосклонный к русским западный политик давал совет: «Если вам мешают коммунисты, вышлите их на Кубу».
Не переоцениваемый, но уже замечаемый феномен – публичная ностальгия о былых временах гитлеровских недобитков. Пока этот полуфактор проявляется в мемуарах и откликах на них, лет 30 назад – малозаметных: «Армия Сталина была разгромлена ещё в 41-м. Но немецкий солдат оказался под огнём бандитов (имеются в виду партизаны. – Авт.), нападавших повсеместно и исподтишка... Спасибо неграм (американцам, охранявшим лагеря немецких военнопленных. – Авт.), прекратившим это безумие... Сколько немцев сошло с ума!» Или скромнее: «Чехия (варианты: Австрия, Венгрия, Хорватия) никогда не жила лучше и благополучнее, чем в 1940-е». По сути, это ведёт к переосмыслению историко-политических констант, худо-бедно удерживавших мир от катастрофы в течение 80 лет.
И всё же не беженцы, уже донимающие Европу, не энергетические потери, тем более не исторические реминисценции действуют на самосознание масс, а через них и на политиков. Куда острее боязнь спонтанной эскалации конфликта, вплоть до мировой войны. А уж она обнулит любые устремления-самооправдания «цивилизованного человечества». Тем более что поводов для восторженности Украина явно не даёт.
Итого: Запад пока ещё коллективен. Но, к нашему общему счастью, боязлив – есть что терять. Что не исключает авантюрных продолжений: всё чаще говорится о нашей неспособности к ответному ядерному удару...
Китай и не только
Условно прозападному миллиарду народонаселения противостоят шесть других, подчас далеко не до конца определившихся, с кем им по пути.
Отдельно о Китае. Ещё недавно отношение к нему Запада было не менее экзотичным, чем к России. И сейчас Поднебесная где-то вызывает скорее удивление, чем признание. Тем временем события последних лет предопределили как минимум наше прочное партнёрство с Пекином. Хотя и упрощать не следует.
Китай был и остаётся себе на уме. Его внешнеполитический подход примерно таков: чем дальше от центра Вселенной (так Китай видит себя на карте мира), тем для Пекина абстрактней всё, что там происходит. Но считать китайцы умеют. Торговать – тоже, даже лучше, чем воевать. Впрочем, Тайвань они рано или поздно вернут. Он им куда важнее, чем Украина. Она для них являет собой лишь отрезок геоэкономической оси «Китай – остальная Евразия и дальше» – «один пояс – один путь».
В каком-то смысле китайцы так же относятся к нам. Но с существенной оговоркой: в лице РФ они хотели бы иметь и крепить логистический тыл: энергоносители, металлы... Отношения Москвы с Западом в КНР трактуют прежде всего в свою пользу: хорошо, что Россия на стороне Китая, а не Америки с Европой. А вот ирано-китайское, как и саудовско-китайское сотрудничество подтверждает реализуемость внешнеполитической концепции Пекина, лет двадцать назад казавшейся нереальной. Кстати, китайский термин «мотивация» – дунцзи – это прежде всего движение. С этим у китайцев всё в порядке. Главное, чтобы им не мешали.
Близок к китайскому подход ряда других азиатских, африканских и латиноамериканских стран. Коллективная Африка, экономически всё заметнее замыкаясь на Китай, в чём-то ищет ему альтернативу, прежде всего военно-политическую. Для манёвра. У России есть тут преимущества – прежде всего перед Западной Европой и США: мы не запятнали себя колониализмом. Но не всё так просто: прошлая история привела к установлению прочных связей бывших колоний с метрополиями. Конкуренцию последним может составить скорее Китай, чем Россия.
С нюансами, но в целом в той же логике ведёт себя исламский мир – потенциально двухмиллиардный. В перспективе это – третий мировой хаб после Запада и Китая. Скажем честно: наши заботы, украинские капризы, да и западные амбиции мало интересны большинству стран, которых раньше причисляли к третьему миру.
Впереди немало значимого и непредсказуемого, ведь своя мотивация у мировых игроков явно не исчерпана.