10 августа красивый – 80 лет! – юбилей у легендарного таганковца, актёра театра и кино, режиссёра, сценариста и писателя Вениамина Смехова. Так уж вышло, что почти вся его жизнь связана с «ЛГ». О чём он рассказывал 43 года назад основателю нашего «Клуба ДС» Виктору Веселовскому. Тогда мы и его (Смехова) рассказ напечатали. О чём вспоминаем с удовольствием и даём возможность перечитать. И с тем же чувством публикуем предисловие знаменитого Атоса к недавно вышедшему толстенному (848 стр.!) тому интереснейших мемуаров. Как говорится, он пережил и многое, и многих… Будьте здоровы, Вениамин Борисович! С юбилеем и книгой – дай Бог, не последней!
Вениамин Смехов. Жизнь в гостях. Воспоминания.
– М.: Старое кино, 2020. – 848 с. – 3400 экз.
В 1990-е годы работая над статьёй о спектакле «Мастер и Маргарита» на «Таганке», я залез в собственный нерегулярный дневник, который веду с 26 лет, и он меня удивил подробностями. Я никак не ожидал такого эффекта; оказалось, что память давно навела свой порядок, где вычёркивая, а где редактируя реальность событий. Известно, что, пережив бурные годы молодости, люди вообще, а люди искусства особенно, вольно или невольно переписывают свою историю. Я сам замечаю, что в фильме «Д’Артаньян и три мушкетёра» мы с каждым годом играем всё лучше и кони наши скачут всё быстрее, а в «театре моей памяти» ставятся всё более великие спектакли. Может, и я неосознанно переписываю то, что «что было, что есть и что будет»… Может быть. Но мне кажется, что главные события остаются неизменными… Я не верю дневникам, которые издают родственники после смерти автора. Ещё меньше доверяю дневникам, которые издают сами авторы. Зачем же я пишу? Зачем со сцены сегодняшней жизни я заглядываю за кулисы прошлого?
Я неразлучен со вчерашним днём. Мне уже ничего не страшно, кроме потери любимых людей. Недавно я вспомнил, как однажды Лиля Брик, ей тогда уже было за 80, получив номер «Вечёрки», сначала открыла последнюю страницу и посмотрела вниз, а потом сказла: «Вот… наступает тот возраст, когда газеты начинаешь читать с траурной рамки».
Я прожил жизнь в театре – прекрасном и страшном месте, где люди работают не на станках, а на собственном организме. Я не собираюсь поражать читателя необычными мыслями. Но пережитое и удивляет, и учит. Мне невероятно повезло: с юности я попал в водоворот театральных экспериментов, происшествий, встреч с осколками прошлого. А в пенсионном возрасте объехал полмира. Моя книгна – о путешествиях: по годам и городам, по спектаклям и фильмам, по моей биографии. В книге восемь больших глав, посвящённых восьми десятилетиям – от 1940-го до 2020-го. Это история времени и места, в которое и в котором автору довелось жить. Долгая дорога разговорилась разными голосами – страницами дневников, фрагментами разных публикаций. Жизнь-коллаж и книга-коллаж, я живо чувствую единство её сюжета. Я писал эту книгу с первых дней нового века. Получилось так, как хотел: «собранье пёстрых глав», приуроченное к 80-летию и рассчитанное на читающих друзей.
Заручусь поддержкой Л.Н. Толстого: «Мне кажется, что со временем вообще перестанут выдумывать художественне произведения… Писатели… не будут сочинять, а только рассказывать то значительное или интересное, что им случалось наблюдать в жизни».
Я благодарен многим людям за то, что учили, помогали, спасали, поддерживали. Я рад, что за долгую жизнь мне не часто пришлось слышать «дикие крики озлобленья», и я не держу зла на тех, кто меня не понимает. Как сказал поэт Коржавин: «Отрицательное мнение о моих стихах меня не интересует». А сегодня я добавлю: больше не интересует.
От нынешних невзгод я защищён предыдущей неизбежностью. Меня огорчает, когда люди думают, что раньше было лучше. Раньше мы болели одной болезнью, а теперь другой. В сознании граждан СССР капитализм мог быть только загнивающим, большинство – подавляющим, национализм – махровым, а большой – только любовь к родине. Теперь граждане поняли, что махровым может быть и полотенце, наибольшая любовь – к самому себе, и только капитализм – особенно в неуклюжем российском виде – по-прежнему остаётся загнивающим. Но тем не менее жизнь должна быть прекрасной. И я на этом настаиваю. Мне очень дорого название книги – «Жизнь в гостях». Мы все – гости на этой земле. Надеюсь, вы согласны…
Ваш В.Б.С.
Не своим голосом
Служенье муз не терпит интервью
Тем не менее на вопрос «где» и «когда» артист Театра на Таганке Вениамин Смехов подробно ответил:
«Родился до войны, в 1940-м, в Москве, на 2-й Мещанской. Учился в 254-й школе на 3-й Мещанской, где учился Евг. Евтушенко, который жил на 4-й Мещанской, о которой он написал в одноимённом романе».
Вырос Веня Смехов в интеллигентной семье. Папа – экономист, доктор наук, мама тоже доктор, но уже терапевт. «Так что, – замечает В. Смехов, – с детства нездоровый интерес к чужим профессиям».
Видимо, потому что почти с пелёнок питал интерес к «Литературке».
Учился на артиста в училище имени Щукина, где курсом руководил ныне народный артист РСФСР профессор В.А. Этуш, который с тех пор зарёкся руководить курсами.
На сцене В. Смехов играет драматические роли вроде короля Клавдия, поэта Маяковского, Воланда в «Мастере и Маргарите».
Как известно, поэт земной шар чуть не весь обошёл. Артист тоже много путешествует. Но его золотая мечта, можно сказать, даже хобби – посетить пустыню Гоби.
Если приглядеться к В. Смехову, то можно заметить, что он брюнет, росту хорошего, графоманит на ф-но. Обожает картофельные оладьи, холодец, обеих своих дочерей и вообще поэзию.
В заключение остаётся добавить, что нет ничего странного в том, что администрация решила сказать несколько слов об артисте, заговорившем сегодня «не своим голосом». Кроме всего прочего, он заслуживает этого хотя бы за свою фамилию – Смехов.
К сему
В. Веселовский,
главный администратор «Клуба ДС»
В. Смехов, артист
Деление
У него были голубые глаза, в которых отражался весь мир и кувыркались солнечные зайчики. Она была его ровесницей, а когда надевала толстые альпинистские ботинки, то становилась того же роста, что и он. На вершине горы Белуха они полюбили друг друга. Когда с востока прорвался первый луч, гонец восходящего солнца, они встали лицом к восходу и торжественно вручили друг другу свадебные подарки.
– Тебе – утреннее солнце! – подарил он.
– Тебе – голубое небо! – подарила она.
– Тебе – северное сияние!
– Тебе – Ниагарский водопад!
– Дрезденская галерея, Лувр и Третьяковка!
– Абрау-Дюрсо, Массандра и городок Шампань!
– Собор Парижской Богоматери!
– Пирамида Хеопса!
…Когда с приданым было улажено, жених с невестой спустились на землю, слегка пошатываясь от даров и впечатлений.
Через год они окончили институты и распределились пусть не совсем удачно, но в Москве.
Потом он защитил диссертацию, а она записалась в очередь за редчайшей мебелью.
С детьми они всегда откладывали. Пусть это было не очень весело, но зато свободно.
Потом у него появился радикулит, а у неё – домашняя массажистка.
За несколько дней до развода они стояли друг против друга в его рабочем кабинете и говорили.
– Мне – шифоньер, – говорила она.
– Мне – мой письменный стол, – говорил он.
– Мне – тахта и мамино кресло!
– Мне – диван и раскладушка!
– Польская мебель!
– Портрет Хемингуэя!
– Белый шкаф!
– Шкаф свадебный!
– Ладно, мне полшкафа и холодильник!
– Чемодан и табуретка!
– Мыльница!
– Нет, мне мыльница!
– Я сказал, мыльница!
– Тогда – зубная паста!
…Когда рабочие, вывозившие вещи, хлопнули дверью, на кухне что-то жалобно звякнуло. Это стукнулись друг о друга жестяные замки двух рюкзаков, забытых на антресолях.
«ЛГ», 11 мая 1977 года