В заболоченной местности близ села Домнина Костромской области местные археологи несколько лет назад обнаружили около сорока непогребённых человеческих останков. Среди фрагментов скелетов были найдены католические четырёхконечные кресты и – один осьмиконечный православный, сильно изрубленный...
Возраст останков и сохранившихся рядом с ними предметов при исследовании был определён приблизительно в 400 лет. Археологи сразу же выдвинули версию, что православный крест принадлежал убитому захватчиками Ивану Сусанину, а католические – тем, кого он завёл в болото...
В многолетнем споре о том, где находится прах русского героя Ивана Осиповича Сусанина, появился новый существенный аргумент.
Прежде, на основе разысканий Костромской губернской учёной архивной комиссии за 1896–1897 годы, считалось, что Сусанин был похоронен на погосте существовавшей в XVII веке деревянной шатровой Воскресенской церкви. Старожил села Домнина крестьянин Дмитрий Марков уверял местного благочинного священника отца Василия Семёновского, что, по рассказам его отца и тёток, на могиле Ивана Сусанина была плита с надписью.
Но когда Воскресенскую церковь за ветхостью снесли и в нескольких саженях от неё, на месте дома Ксении Шестовой, стали в 1817 г. строить новую, Успения Божией Матери, то сусанинская плита была якобы «между другими каменьями, находившимися на могилах, по недостатку камней для бута при постройке каменной церкви, употреблена на бут».
Некоторые краеведы утверждали, что тело Сусанина погребли не в Домнине, а в селе Исупове близ Исуповских болот. Но были историки и краеведы, считавшие, что Иван Сусанин вообще не был похоронен, так как его изуродованные захватчиками останки не сумели найти, а известие о его мученической смерти исходит от тех немногих поляков и литовцев, которым удалось выбраться из болота и выйти к Белу-озеру. Теперь, похоже, последняя версия получила солидное подтверждение (правда, в сообщении о февральской находке ничего не говорилось об останках Сусанина). Подождём окончательных выводов учёных.
Мы же вернёмся на 394 года назад, к тем драматическим дням Смутного времени. 21 февраля/5 марта 1613 года Великий земский собор в московском Успенском соборе избрал на царство шестнадцатилетнего Михаила Фёдоровича Романова, внучатого племянника царицы Анастасии Романовны.
Однако самого Михаила Романова, как и его отца, патриарха Филарета, пленённого поляками, на соборе не было. 28 октября 1612 года (ст. ст.) Михаил Фёдорович и его мать Марфа Иоанновна бежали (между прочим, не от поляков и «воров», а от ополченцев Минина и Пожарского, так как во время осады Кремля сидели внутри вместе с Семибоярщиной и поляками) из освобождённой Москвы в Кострому, а оттуда – в свою вотчину, село Домнино, за 65–70 вёрст от Костромы. По преданию, Марфа Иоанновна оставила сына в Домнино, под присмотром Ивана Сусанина и его зятя Богдана Собинина, а сама поселилась неподалёку от Макарьево-Унженского монастыря, куда Михаил приезжал по воскресным дням.
8/20 марта 1613 года поляки, узнав, очевидно, об избрании Михаила Фёдоровича на царство, направили в Домнино отряд с целью захватить Михаила Романова. Верные люди донесли Ивану Сусанину о приближении врага. Он спрятал Михаила в ямнике сгоревшего овина, присыпав тлеющими головешками – как будто пожар произошел только что.
Вскоре польско-литовский отряд вошёл в деревню Деревеньки (Деревенище) близ Домнина, где и проживал Иван Осипович. Здесь интервенты, как свидетельствовал в 1731 г. правнук Сусанина И.Л. Собинин, устроили дознание местным крестьянам, подвергнув их пыткам. Кто-то не выдержал, сказал, что Михаил Романов в Домнине. Поляки силой вынудили бурмистра (старосту) Ивана Сусанина идти с ними проводником до этого села. Иван Осипович повёл отряд в сторону от Домнина, к болотам. Но перед этим он успел отдать указание верным людям, чтобы они помогли Михаилу Фёдоровичу выбраться из ямника и бежали с ним в Кострому, в Ипатьевский монастырь.
Сусанин, заведя вражеский отряд вёрст на десять в гибельную топь, решил, что теперь ляхам нипочём не догнать Михаила Фёдоровича даже при верном проводнике, остановился и признался в обмане. Несмотря на приставленные к своей груди кинжалы, вести «гостей» обратно он категорически отказался. Тогда поляки набросились на Сусанина и стали пытать его «великими, немерными пытками» и «замучили его до смерти», как сказано в грамоте царя Михаила Фёдоровича от 30 ноября 1619 г.
И.Л. Собинин так описывал истязания палачами прадеда в прошении своём к императрице Анне Иоанновне: «...оне в селе Исупове прадеда ево пытали разными немерными пытками и посадя на столб изрубили на мелкие части».
В 1864 г., опираясь на изыскания костромских краеведов, историк протоиерей П. Островский писал о том, как вёл себя в эти страшные минуты Иван Осипович Сусанин: «...верный долгу христианскому, Сусанин принял мученический венец и благословлял, как древле праведный Симеон, Бога, сподобившего его, если не узреть, то умереть за спасение отрока, которого Бог за очи (заочно. – А.В.) помазал елеем святым и нарече его царём России».
Как и в случае с местом упокоения Ивана Сусанина, место его гибели традиционно вызывает расхождение у историков. В грамоте царя Михаила Фёдоровича от 30 ноября 1619 г. об этом сказано довольно общо: «Костромской уезд». В прошении И.Л. Собинина, другом наиболее приближённом по времени к событиям 1613 г. источнике, читаем: «в селе Исупове». П. Островский пишет: «близ села Исупова». Существует также предположение, что драма произошла на Исуповском (Чистом) болоте. Сохранились снимки Чистого болота 1911 г. Это довольно-таки голое, покрытое редкой березовой порослью место, в котором на первый взгляд трудно заблудиться, хотя, наверное, вполне можно увязнуть.
Местом февральской находки костромских археологов названы окрестности села Домнино, но не указано точно расстояние от села и направление. Может быть, костромские историки и археологи, если им попадётся на глаза эта газета, отзовутся на публикацию и пришлют в редакцию точные координаты. А также сообщат, найдены ли рядом с останками поляков и литовцев изрубленные останки Ивана Сусанина.
Что произошло с Романовыми после 20 марта 1613 г.? Как и надеялся Иван Сусанин, им удалось укрыться в Ипатьевском монастыре. Через неделю, 15/27 марта, сюда прибыло из Москвы торжественное посольство от Земского собора и объявило Михаилу Фёдоровичу волю народа о призвании его на русский престол. Юный Романов отказывался от этого тяжкого бремени, даже плакал.
Тогда архиепископ Феодорит взял в руки Феодоровскую икону Божией Матери, написанную, по преданию, самим евангелистом Лукой (ею великий князь Ярослав Всеволодович благословил сына, святого благоверного князя Александра Невского, на брак с полоцкой княжной Бречиславой), и сказал Михаилу и его матери: «Если не склоняетесь на милость ради нас, то послушайтесь ради чудотворного образа Царицы всех». Тогда Марфа Иоанновна подвела сына к Феодоровской иконе и, пав на колени, сказала со слезами: «Да будет воля Твоя, Владычице! Се Тебе, Пречистая Богородица, предаю чадо своё: наставь его на путь истины, на благо себе и Отечеству». 11 июля 1613 г., в день, когда юному государю исполнилось 17 лет, совершилось его венчание на царство.
Чудотворная Феодоровская икона Божией Матери, чудесно уцелевшая в трёх пожарах, освятившая вторую династию русских царей, находится в настоящее время в Костроме, в Богоявленско-Анастасиинском кафедральном соборе.
Какую награду получили от царя потомки Ивана Сусанина? Михаил Фёдорович грамотой от 30 ноября 1619 г. пожаловал Богдану Собинину, зятю Ивана Сусанина, «половину деревни Деревнищ» и освободил его, а также детей, внуков и правнуков, «и в род их вовеки неподвижно», от налогов, податей и повинностей. Но всего через 11 лет, в 1630 г., вся Домнинская вотчина по духовному завещанию матери царя, инокини Марфы Иоанновны, отошла к Новоспасскому монастырю, где были похоронены Романовы. Потомки Сусанина лишились «вечных прав» на обрабатываемый ими земельный надел и снова обязаны были платить подати и нести натуральные повинности. Собинины написали челобитную царю с жалобой на Новоспасского архимандрита, просили дать новую жалованную грамоту (к сожалению, эта челобитная не сохранилась).
Но царь не мог нарушить волю своей матери, скончавшейся в 1631 г. Поэтому новой грамотой от 30 января 1633 г. он пожаловал «вдову Антонидку (Богдан Собинин к тому времени тоже умер. – А.В.) и с детьми ея с Данилком да с Костькою и в род их во веки не подвижно» селом Красным, присёлком Подольским и пустошью Коробово и велел их «обелить» (освободить от налогов и податей).
Надо сказать, что и в первый, и даже во второй раз царь одарил потомков великого героя весьма скромно по сравнению с благодеяниями, которыми он осыпал дворян-«перелётов», успевших послужить и Василию Шуйскому, и Лжедмитриям, и Семибоярщине, и полякам, но не оказавших никаких существенных услуг новой династии.
Другие выдающиеся герои освобождения – Минин и Пожарский – тоже не снискали от царя златых гор и высоких чинов (правда, они ничего и не просили). В этом есть определённая жизненная правда: такие люди, как Минин, Пожарский, Сусанин, жертвовали жизнями не ради благ земных, потому их и не получали.
Но вообще власть позволять себе таких ошибок не имеет права (а в России она почему-то позволяет себе их всегда). Богач может жаловать от своих щедрот кого угодно, нимало не заботясь, сочтут это справедливым или нет. Иное дело – правитель. Его награда имеет воспитательное значение, она пример другим. А какой пример давало награждение «перелётов»? Получалось, что они, получавшие жалованье сразу в нескольких местах, были для власти предпочтительнее героев.
Характерно, что последний из Романовых, Николай II, очень мало отличался в своей политике поощрений от первого, Михаила Фёдоровича. На эту тему сохранилось прекрасное письмо Николаю II адмирала Дубасова, подавившего Декабрьское восстание в Москве 1905 г. Дубасов буквально потребовал от царя наград и чинов, которыми был обойдён, утверждая, что они нужны не столько ему, человеку преклонных лет, а государству, чтобы в будущем, во время новой смуты, нашёлся в России новый Дубасов.
Не стоит и говорить о том, что эта тема имеет особую актуальность сегодня, когда дождём наград и премий осыпаются чиновники-приспособленцы, «звёзды» шоу-бизнеса и прочие, а герои чеченской войны месяцами не могут получать своих «боевых» и пособий по инвалидности.
На этой несколько неожиданной ноте я хотел бы закончить рассказ о подвиге простого русского человека Ивана Осиповича Сусанина.
Дореволюционный памятник Михаилу Романову и Ивану Сусанину в Костроме. Был разрушен в 1918 году