Владимир Пучков. Небесная флейта, или С небом сотовая связь: Стихи прежних лет. Владимир; Воронеж, 2017. – 104 с.
Из печати вышла новая (четвертая по счету) книга стихотворений поэта Владимира Пучкова – «Небесная флейта, или С небом сотовая связь». И составлена она довольно неожиданно.
Во-первых, это неожиданные стихи. Не тем, что поэт грешит новизной или оригинальностью. Нет, его слог вполне прост и классичен. Но это простота и классичность особого рода. И тут мы неожиданно видим исток пучковской музы:
Прислонюсь щекой к ледяному ветру,
Приоткрою форточку, словно вьюшку.
Телевышка торчит, как нелепый вертел,
Вместе с тучей, наколотой на верхушку.
Только это и видно в мое окошко,
Но и этого хватит, чтоб верить в Бога.
Даже если неба совсем немножко,
Все равно его бесконечно много!
То есть близость к Создателю – это и есть источник вдохновения поэта! А в этом союзе все оригинально и честно. Никаких высокопарных или неискренних слов.
Как вмерзает в полярную ночь «Седов»,
Так из белой тьмы рассыпных садов
Выплывает город, вмерзая в лед,
А точнее – в сотовый небосвод,
Чтобы мог дозвониться до тех высот,
Где его развеет или спасет.
И белейшим снегом прикрыта грязь,
Вот что значит – с небом прямая связь!
Творческую манеру Пучкова не спутаешь ни с чьей другой. Однако, если уж и проводить параллели и искать аналогии в истории отечественной поэзии, то я все-таки уверена, что, хотя автор и получил Гран-при Тютчевского поэтического конкурса, его начало – много ближе к нам по времени. Это – муза Мандельштама. Что же роднит этих поэтов?
Прежде всего насыщенный метафорами, предельно короткий и мощный стих. Чаще всего – восемь строк. Невольно вспоминаются знаменитые восьмистишия Мандельштама:
В игольчатых чумных бокалах
Мы пьем наважденье причин.
Или у Пучкова:
Окраина, куда бредут снега,
Где провисает ночь, как парусина,
И облаков крутые берега
Огромны, как трагедии Расина.
Окраина, где взгляд скользит не вдоль,
А вдаль, где тени сходятся плечами,
И звезды проступают, словно соль,
И в темных ямах небо бьет ключами.
Но, в принципе, на этом сходство и заканчивается. Потому что у Пучкова почти физически ощущается даже не насыщенность «материи» стиха метафорами, а насыщенность иной реальностью.
Разговор поэта с Богом продолжается постоянно:
Темные тени стоят на воде, как волхвы.
Небо течет, заполняя овраги и рвы,
Где разрывается берег, и взгляду видней
Комья травы и тяжелые гнезда корней.
Темные тени стоят. Из пустых рукавов
Падает на землю снег и кружится над ней.
Небо течет, огибая стоящих волхвов,
Словно река – неподъемные глыбы камней.
Ощущение Высшего начала не просто является лейтмотивом творчества поэта. И это не просто популярная сегодня «религиозная» составляющая. А подлинный движитель его таланта. Для Пучкова чувствовать близость Бога – так же так естественно, как дышать и видеть солнце. Для Пучкова, как для поэта, важна не игра слов и не игра в слова. А попытка выразить невыразимое, сказать о несказуемом. Вот это и есть главный стимул его творчества. Наверное, именно поэтому он долгие годы, даже десятилетия почти ничего не делал для собственной популярности. Хотя, по мнению Игоря Шкляревского, Эдуарда Балашова и других, Владимир Пучков имеет на это больше права, чем многие именитые и известные.
Но ему было некогда – он работал: «...это небо диктовало мне, а я ни причем», – признается поэт в своей новой книге. В нее вошли 200 избранных стихотворений, написанные им в разные годы – с 1971 по 2014.
За эти десятилетия успели смениться режимы, разрушиться одни государства и воцариться новые. А поэт Владимир Пучков словно не замечает всех этих катаклизмов. Он живет вне пространства и времени, в своем творческом измерении, упорно создавая собственную вселенную.
Наталия Завьялова