КНИЖНЫЙ 
РЯД
Владимир Сухомлинов. Уходящей любви чудотворные капли: Стихи, поэма. – М.: Издательский дом «Золотое перо», 2012. – 64 с. – 750 экз.
В наше время стихотворного фиглярства, скудной на чувства филологической зауми, прогорклой постмодернистской иронии – читай: постпофигистской (то есть когда уже совсем на всё наплевать) серьёзные и чистые стихи Владимира Сухомлинова смотрятся как тихий василёк в поле – незатейливо и естественно, особенно на фоне крикливо цветущих привередливых оранжерейных див.
У Сухомлинова всё серьёзно, всё взаправду и всё – самое главное. И при этом – никакой патетики и нравоучительности. Обаятельная интонация беззащитности перед не слишком справедливым порядком вещей, мудрое смирение, понимание, приятие.
Жизнелюбива женская природа.
Ты нужен, лишь пока пригоден ты
Для дома, быта, продолженья рода.
Как из теплицы свежие цветы…
(«Жизнелюбие»)
Никакой агрессии, озлобленности, угрюмости. Есть печаль. Мягкое сожаление. Теплота. «Эта книга не только о России, её истории и характере. Она – скорее всего, о странах с названиями «Душа», «Любовь», «Испытания», – сказано в аннотации. Остаётся только согласиться. Несмотря на пронзительную гражданскую поэму «Родина», посвящённую сыну Володе, книга в целом – о странствиях души, о том, что ей уже пришлось пережить и ещё придётся. В широком смысле – вся русская классическая литература именно об этом.
Владимир Сухомлинов – традиционалист. Но он не перепевает чьи-то мотивы, а сочиняет свои собственные, с интонационным и смысловым своеобразием. И хотя все стихи тематически и настроенчески разные, объединяет их одно – явственно ощутимая доброта взгляда, достаточно редкое явление в современной себялюбивой поэзии. Это стихи, мимо которых не проскочишь, а обязательно споткнёшься, задумаешься, почувствуешь, как заболело сердце и стало одновременно и тяжело, и легко, как будто и умереть готов, потому что всё уже прожито и чувствуешь: жизнь только начинается, такая огромная и непонятная, прямо из детства...
В кофтёночке залатанной
Бабуля, рядом внук.
Вагон вконец расшатанный.
Колёсный перестук.
Проносится Останкино,
Ей внук кричит: «Смотри,
Смотри, бабуля, зайка там!»
Фантазии, мечты…
<…>
Вздыхает бабка: «Детонька,
Ложись и успокойся».
Он отмахнулся нехотя –
Весь мир ведь за оконцем.
Бабуля виновато:
«В лесу живём, у поля.
Москва тяжеловата.
И всё бегом. Эх, горе…»
Есть огород вдоль тына,
Чуть пенсии и воли,
А дочь в Москве без сына.
Российское бездолье…
(«Мальчик у окна»)