Евгений Степанов. Две традиции. – М.: Поэтическая серия «Библиотека журнала «Дети Ра», 2009. – 168 с.
Поэт, прозаик, литературтрегер, кандидат филологических наук и член литгруппировки традиционал-авангардистов «Другое полушарие», Евгений Степанов парадоксальным образом, несмотря на свою бурную писательскую жизнь, представляет то «поколение сорокалетних», которое иногда называют «потерянным» или «молчаливым». «Две традиции», заявленные в названии стихотворного сборника, акцентируют внимание на «смешанной технике» поэтического письма – силлабо-тонике и верлибре. «Две традиции» – это и две исторические эпохи, получившие отражение в книге, две, если угодно, общественно-экономические формации, которые пытаются «своею кровью склеить» те, кто, подобно Степанову, возрос и сформировался в период позднего застоя.
…И ещё одного обломала эпоха,
А точней, не эпоха,
а чёрт знает что, –
– написано это Степановым в 1991-м, написано «о том времени, о безвременье»… но актуально до сих пор. Стихи представителя «молчаливых» цепляют непоказушной социальностью, искренней любовью к Родине и столь же искренней болью за неё.
Степанов, как известно, является ещё и издателем. Как ему удаётся гармонично сводить Феба с Маммоной – загадка. Возможно, спасает самоирония:
двадцать лет кряду –
офис работа
галстук точно удавка
сорочка пиджак
я хочу как Мюнхгаузен вытащить
себя из болота
вытащить себя из болота
я не могу никак…
Осознание факта, что ты – в болоте, и есть первый шаг к вытаскиванию себя из. Внетекстовая реальность по-хорошему противоречит реальности поэтической. У Евгения Степанова получилось. Он себя вытащил. Его «инструкция по выживанию» в данной ситуации такова:
не бояться уметь
над собою стебаться
не бояться пугливость
в себе умерять
улыбаться любить понимать
не бояться
понимать всё равно
час придёт умирать…
Что поражает в стихах Степанова – это простота и какая-то самоуглублённая «тишина», отсутствие всяческой претенциозности, осознанное неучастие в жёваных-пережёванных постмодернистских играх – ну, разве что просверкнёт иногда удетерон («твоя душа-синичка села ко мне на ладонь»), да звякнет порой двустишье («а в россии хам а в россии храм»), а то царапнет глаз вызывающее отсутствие знаков препинания и заглавных букв. Но разве ж это постмодернизм?!..
Ещё эти негромкие, невыпендрёжные стихи – очень мужские, стоические даже, заставляющие вспомнить блоковское «всё равно – принимаю Тебя»:
Ни на кого не обижаюсь,
Хотя люблю ещё не всех.
Не случайно, наверное, книгу открывает стихотворение «Поколение»:
а жизнь была как жизнь,
и шли бои без правил,
а жизнь была как смерть –
бесился пулемёт
не скажет глоба, нет,
не скажет вещий павел,
что было и что есть, и что
нас дальше ждёт.
Вот такой «вещий павел» предназначен степановскому поколению вместо возвышенного и яростного Апостола. «Что ж, будем с этим жить, – словно говорит нам поэт. – И сами создадим и мифы, и легенды, и пророков…»:
Ты сам избрал такую жизнь.
Избрал – не жалуйся, держись.
Избрал – забудь пути иныя.
Тебе с дорогой повезло.
И соловьёвская София
Обретена тобой светло.
«Делай что должен, и будь что будет» – таков степановский императив. И даже если все императивы и принципы на свете – только «глупая отвага комара, севшего на щёку людоеда», всё равно надо продолжать, надо жить, жить, вытаскивать себя и ближних из болота – «и нисколько не пужаться сильной тётеньки с косой…». И тогда, быть может, «и в обычных свинцово-пунцовых глазах заневестится унция света».