Известный писатель, председатель правления Союза писателей Республики Алтай Бронтой БЕДЮРОВ отвечает на вопросы «ЛГ»
– Бронтой Янгович, как вы относитесь к национальной политике в области культуры в России на современном этапе?
– Я считаю, последние 20 лет в Российском государстве её практически нет. Русская интеллигенция из-за политики собственного государства сидит на обочине и, как внебрачный ребёнок, вопрошает: кто я? Не надо заискивать перед Европой, нужно поверить в свои собственные силы. Ведь Россия – великая страна. В ней есть всё: и природные ресурсы, и огромные территории, и самое главное – мощный духовный потенциал – многонациональная культура. Но этот ресурс остаётся втуне. Русские напоминают мне дядюшку-медведя, вокруг которого прыгают маленькие зверюшки, а он сидит и плачет на пенёчке... Так что же тогда делать другим народам: хантам, ненцам, бурятам, якутам, калмыкам, марийцам, мордве, адыгейцам, кабардинцам, ингушам?..
Значительная часть русского народа сегодня похожа на поздних римлян. Они тоже не хотели служить родному государству: старались не брать на себя общественные обязанности, уклонялись от службы в армии, нанимая варваров...
– Какой же выход из создавшейся ситуации?
– Воссоздать национальную политику. Обращать больше внимания не на Европу, у которой свои интересы, а на народы, живущие рядом. И здесь уже проблема не экономического, не политического характера, а проблема культурно-цивилизационная, геополитическая. Проблема самоидентификации. И не надо забывать, что одно из важнейших направлений национальной политики – культурное единение. Единение через язык. Ведь язык – это народ, а народ – это государство. И ваше приложение – шаг в этом направлении.
– Что происходит сегодня в алтайской литературе?
– Ситуация примерно такая же, как и в других республиках. Разрушены культурные связи с другими республиками, писатели и особенно переводчики находятся в трудной материальной ситуации. Переводить сегодня – настоящее геройство, потому что, учитывая микроскопические гонорары, держится всё на чистом энтузиазме.
Союз писателей Алтая в советское время был одной из самых сильных организаций и действовал не только в республике, но и за её пределами. Но в 90-е годы, к сожалению, утерял свои позиции. Сегодня ситуация несколько выправляется. В течение последнего года заново восстановлена деятельность СП внутри республики, налажен контакт с сопредельными территориями. Местное правительство финансирует издательскую деятельность, выходят книги, авторам выплачиваются гонорары, конечно, небольшие. Что самое важное – налаживаются встречи с читателями. Приезжаем в сёла, где уже лет 10–15 не ступала нога алтайского писателя, беседуем с учителями. Что удивительно, у детей в школе начинает пробуждаться интерес к поэзии, особенно к национальным поэтам.
Кроме того, в алтайской литературе в отличие от русской всегда была сильна устная традиция; алтайский писатель обращается не только к читателю, но и к слушателю, что оказалось особенно ценно в период, когда новые книги почти не издавались. Может быть, поэтому лихолетье мы перенесли чуть легче.
– Как сделать более тесным культурное общение между республиками?
– Главная задача, как мне кажется, – восстановить систему распространения. Не стало центральных книгоизданий, очень мало центральных газет. То, что издаётся в Томске, не знают в Новосибирске, то, что издаётся в Москве, не выходит за пределы МКАДа. Республики находятся в культурной изоляции друг от друга. Нужно активнее обмениваться книгами, устраивать встречи творческой интеллигенции.
– Писатели национальных республик в основном билингвальны. Знание двух языков обогащает?
– Конечно. Я сам билингвал. Стихи пишу только на алтайском, а прозу и публицистику – на русском. Бывают писатели, которые звучат только в стихии родного языка. Но это заведомое ограничение, ведь русскоязычное пространство гораздо шире национального. Вообще двуязычие было на Алтае всегда. В давние времена – тюрко-китайское, позже – тюрко-монгольское. Сейчас вся Азия делится на три языковых сектора: Азия английского языка, Азия китайского языка и Азия русского языка. Кстати, на Алтае сошлись и три учения, три драгоценности духа — слова Будды, Христа и Магомета.
К сожалению, довольно сложная ситуация у нас с национальным языком. Выросла целая генерация молодёжи, не знающая родного языка, в лучшем случае владеющая им только на бытовом уровне. Но интерес к своему духовному потенциалу, к национальной культуре в последнее время возрастает. В этом году хотим ввести на Алтае праздник поэзии, праздник алтайского слова.
– Может быть, шире – праздник кириллической письменности?
– Возможно. Вся наша литература основана на кириллической письменности. Это не произвольный выбор, письменность должна генетически подходить народу, быть гармоничной для его менталитета. Неспроста латиница или арабская вязь оказались чужды тюркским языкам.
– Расскажите, пожалуйста, о республиканских журналах.
– У нас выходят литературные журналы «Эль-Алтай» и «Мир Алтая» – ежеквартально, где публикуются проза, поэзия и публицистика (критики, увы, практически нет), а также детский журнал «Радуга» («Солонгы») – ежемесячно.
– А есть какие-нибудь жанровые, тематические особенности алтайской литературы?
– Что касается поэзии, у нас очень популярны хокку и танки. Большой интерес у писателей к исторической прозе, к поиску своих духовных корней. Создаются сказания, сказки. В последние годы наметился уклон в публицистику.
– «Постмодернистская болезнь» не постигла алтайских писателей?
– К счастью, нет. У нас цельное сознание, и нашим народам ближе реалистические традиции письма.
– А как у вас обстоит дело вообще с культурной жизнью? Например, с театрами?
– У нас всего один театр. Драматический республиканский. Но ведь и сама Республика Алтай небольшая. В ней проживают 200 тыс. человек, а в столице – около 50 тысяч. Театр недавно отметил своё тридцатилетие. Жаль, почти не ставят спектакли из национального репертуара.
– «Классики и современники» алтайской литературы. Что вы можете сказать о них?
– Ну, наши классики жили и творили в основном в советский период. Это такие поэты и прозаики, как Б. Укачин, Э. Палкин, А. Адаров, К. Телесов, К. Козлов, Б. Бурмалов, критик С. Коташ и другие. Есть замечательные сказители: Ал. Калкин, Т. Чячияков, Ш. Ялатов... Очень талантливая сказочница Т. Акулова. И действующие ныне писатели: Б. Бедюров, Д. Каинчин, Ал. Ередеев, К. Тепуков, Г. Елемова, С. Сартакова, Д. Маскина, Б. Суркашев, П. Самык, Ш. Шатинов...
Беседу вела
* * *
Родина,
тишайший мой Алтай,
отчего из мрака мирозданья
донеслось, как будто невзначай,
хриплое, тяжёлое дыханье
сизых
скифских
непростых времён
и отозвалось в душе стозвонно?
Так вот, камнепады своевольно
пазырыкский оглашают склон.
И опять наступит тишина,
и опять нахохлятся курганы,
времена – лихие стремена –
пронесутся, словно ураганы,
и растают в звёздной глубине,
пропадут, не воплотившись в слове,
оставляя на беду во мне
смутный голос закипевшей крови.
Перевёл
СВЯТОЙ КОЛОДЕЦ
Пускай травой забвенья зарастёт
тропа ошибок и блужданий наших,
пускай исчезнет жёстких споров счёт
для нас с тобой, другой беды не знавших.
Вдоль Киевской дороги мы пошли,
досадный груз обиды мы копили.
Но в этот день себя мы обрели,
едва не потерявшись в ложном пыле.
Какая сила нас с тобой вела
в тот день к источнику Святой Колодец?
Сама любовь простёрла два крыла,
чтоб нас утешить, жаждущих, голодных.
Ведь наша суть друг в друге, понял я.
Как были слепы мы, уничтожая
разнообразье красок бытия,
себя послушно к счастью приучая.
Обычай древний вспомнив в этот миг,
я воду зачерпнул в свои ладони.
Твой светлый и неомрачённый лик
явился мне в лучах хрустальном звоне.
Что наши ссоры? Мы с тобой одно.
Ведь связаны мы сердцем, не рассудком.
Пусть будет нам с тобою суждено
отныне верить вечности – не суткам.
Обычай наших предков был хорош:
друг другу дать испить святой водицы.
И мы с тобой могли бы ни за грош
по пустякам своей любви лишиться.
Сказать по правде, в том глотке сквозил
чуть слышно привкус ржавчины болотной.
Но в этот миг нашёл я столько сил,
нашёл тебя – с водой святой, бесплотной!
Ну что ж, родная, потерпи чуть-чуть,
придём с тобой к алтайскому аршану.
Не заблуждений – возвращенья путь
открылся нам. И я другим не стану.
На дальней Чуе у Ыйык-горы
родник чистейший меж камней струится.
Ты подожди до лучшей той поры,
ведь наша радость – чистая страница…
Перевела