– Дорогой Дмитрий, нам особенно приятно поздравить тебя с юбилеем, поскольку ты наш давний и любимый автор и коллега. Кстати, работа обозревателем «ЛГ» не мешает тебе как писателю?
– Наоборот. Просто числиться по писательскому ведомству и тешить своё честолюбие очередной книжкой для узкого круга друзей, конечно, можно, но… Недавно обнаружил в «ЛГ» цитату из Лескова – она касается писателей: «Мы что, кружева плетём или против дьяволов стоим?» За последние годы наплетено столько кружев, что впору говорить о литературной кружевной фабрике, а не о литературе как одной из форм самосознания народа. Работа в газете – это возможность быстро откликаться на происходящее в обществе, а если шире – оказывать духовное сопротивление.
– На страницах «ЛГ» ты готовишь и полосы «Невский проспект». А действительно существует какая-то разница между питерскими и московскими литературами? Или это миф?
– А существует ли особая московская или питерская литература? И в Петербурге, и в Москве издаётся огромное количество книг, от которых веет литературным мещанством, историческим провинциализмом, «кружевами»… При этом в так называемой провинции рождаются весьма достойные произведения.
Вспомним – в конце семидесятых часто упоминалась «московская школа»: А. Ким, С. Есин, Р. Киреев, А. Курчаткин, В. Маканин… И что? Каждый из них пошёл своим отдельным неповторимым путём. В Питере был прекрасный тонкий слой литературы – В. Шефнер, А. Володин, В. Конецкий, В. Пикуль, Ф. Абрамов, В. Курочкин, Р. Погодин, В. Голявкин… Все писали совершенно непохоже!
Не в том ли дело, что писателей в Питере и Москве числом поболее, чем, скажем, в Тамбове или Владивостоке? Если бы в Хабаровске жило столько писателей, сколько их прожило за триста лет в Петербурге, возможно, говорили бы об особой хабаровской литературе, о влиянии Амура-батюшки на широту взгляда пишущего, о мускулистости строки, сравнимой с поступью уссурийского тигра, о вольном хабаровском духе и прочих особенностях. Лев Толстой в работе «Что такое искусство?» довольно резко отзывался о пагубном влиянии так называемых школ на искусство, когда вкусы одной группы людей навязываются как единственно правильные – всё чужое подвергается осмеянию или замалчиванию.
– В своё время ты возглавлял ваш Центр современной литературы и книги, почему ушёл и следишь ли за работой центра? А может быть, и участвуешь?
– Ушёл, потому что устал от административной работы и закончился мой контракт десятилетнего пребывания на посту директора. Предложил занять пост директора одному из соучредителей нашего некоммерческого партнёрства. Центр работает, но профиль ощутимо изменился: на первом месте рок-концерты, джаз, кинопоказы, во время которых можно закидывать экран попкорном. Ничего не сделаешь – новая метла по-новому метёт. Но когда я встречаю в программе центра «Порно для всей семьи», делается обидно за моё детище. Возможно, я отстал от жизни. Я остался председателем писательского клуба, и мне ближе идеи, сформулированные в нашем уставе: «Санкт-Петербургский «Центр современной литературы и книги» ставит своей основной целью поддержку современного литературного процесса как части национальной культуры…»
– Как поживают ваши союзы писателей, если ты готов посмотреть на них взглядом со стороны, а не как член одного из них?
– Недавно в рамках проекта «Писательский клуб в Доме Набокова» я час беседовал под диктофон с председателями обоих союзов – Борисом Орловым и Валерием Поповым. Если в Союзе писателей России всё время что-то происходит – выходит газета «Литературный Петербург», несколько журналов и альманахов, издательство «Дума» издаёт книги, писатели ездят в детские дома, библиотеки, воинские части, то Союз писателей Санкт-Петербурга на этом фоне менее активен. Как признался Валерий Попов, нет денег даже на корочки для писательских билетов – выдают удостоверения умерших членов, сорвав фотографии и заменив вкладыш. Такие дела.
– Как поживают ваши журналы и в чём их особенности?
– Нормально поживают. Слава богу, их становится всё больше. Помимо «Невы», «Звезды», «Авроры», которые в аттестации не нуждаются, за последние годы возникли «Невский альманах», «Северная Аврора», «Всерусскiй соборъ», «Ладога родная», «Изящная словесность», «Царское Село»… Десятка полтора журналов и альманахов насчитать можно. Традиция журнального чтения в городских библиотеках сохранилась.
– Над чем работаешь?
– В основном над собой. Никак не могу выполнить намеченное. Давно пора сдать в издательство «Петербургские хроники. Роман-дневник. 1983–2008 гг.», и не могу оторвать от себя сорок авторских листов текста. Издатель мне напомнил, что Илью Репина не пускали в Русский музей – он приходил с палитрой и всё время пытался что-то подрисовать на своих картинах. Так, дескать, и со мной надо поступить – забрать рукопись и не подпускать к ней. Ещё набралось двадцать листов публицистики, которые готовлю к печати, – статьи и колонки, печатавшиеся в «ЛГ», фельетоны, литературные эссе о Булгакове, Лескове, Гоголе, Горьком, Аверченко… Вот и повесть требует завершения.
– Что пожелаешь читателям «ЛГ»?
– Быть верными газете, основанной Пушкиным и Дельвигом!
Беседу вёл